Чтобы быть в курсе последних событий в мире альпинизма и горного туризма, читайте Новостную ленту на Mountain.RU

Олег Малышев на ледопаде Семеновского. Чуть левее и ниже через 3 года погибнет Хрищатый

Для того чтобы ходить на те горы, на которые хочется, в 80-годы надо было кроме желания и умения иметь соответствующий спортивный разряд, присвоенный спорткомитетом. Для этого надо было заполнить немало клеточек в книжке альпиниста, сдать кучу зачётов и пройти ряд обязательных учебных мероприятий. В общем, - сумасшедший дом! С одной стороны вроде бы рациональное зерно в этом было, но с другой, это было настолько заорганизовано, что пропадал здравый смысл. Лишь бы зачеркнуть очередную клеточку, а нравится или нет гора - не важно.

Точно также обстояло дело и с учебными мероприятиями. Лишь бы получить зачёт или документ, а пригодится ли это в дальнейшем, никого не интересовало. Таким образом, расплодились многочисленные инструкторы, которые никого не водили в горы и спасатели которые никого не собирались спасать. Да чаще всего они и не могли этого сделать, так как и сами мероприятия не редко проводились ради галочки, хотя и не всегда. Тем не менее, на подобных мероприятиях собирались весьма интересные люди, и происходило немало интересного и полезного. Об одном из таких сборов, точнее о сборе по подготовке на жетон "Спасательный отряд", который происходил под Алма-Атой в урочище ТуюкСу, я и хочу рассказать.

После быстрого перелёта из Усть-Каменогорска в Алма-Ату, я добрался на такси до Казклуба и выяснил, что после обеда наверх пойдёт клубовская машина. Повезло, а то, как представлю, сколько мне пришлось бы тащиться с рюкзаком под палящим июньским солнцем, от Медео до места…. Один только подъём на плотину что стоит. А так, я уже в 6 часов был в домике Казклуба около гостиницы "Чимбулак". Народ в основном уже собрался, так что завтра должны были начаться занятия. В основном приехали знакомые альпинисты, с которыми не раз встречались в горах. Одним из руководителей был Шамиль Рафиков из Чимкента, опытнейший альпинист общение, с которым неизменно доставляло мне массу удовольствия. Так как этого пункта разрядных нормативов у женщин не было, соответственно ни одной женщины на сборах не оказалось. Впрочем, было одно исключение, одна женщина была. Она хоть и не была альпинисткой, но всегда была близко знакома с нашим видом спорта. Журналистка Галина Муленкова.

Вечером в нашем обиталище было, конечно же, очень шумно. Была гитара, и не одна. Были разговоры. Была и бутылочка, чего уж скрывать, все мы люди, все мы человеки. Но утром все встали бодрые и здоровые, чистый высокогорный воздух действует лучше любого лекарства.

Сначала были лекции на тему планирования и проведения спасработ в горах, тактике спасработ и так далее. После обеда пошли в горы на практические работы. Вроде бы все участники уже опытные альпинисты, за плечами которых не один десяток восхождений, а тут все вынуждены заново повторять способы вязки узлов и переноски пострадавших, организацию страховки и применение полиспаста. Это как раз типичные занятия ради галочки. Только на третий день занялись более полезным делом, начались тренировки по подъёму и спуску пострадавшего с помощью подручных средств, то есть простейшего альпинистского снаряжения: верёвки, обвязки, ледоруба и тому подобного. Это уже было интересно, тем более что, несмотря на богатый опыт, далеко не всем ещё приходилось участвовать в реальных спасработах. А подобного опыта никогда не бывает слишком много. Вся группа была разбита на несколько команд, между которыми проводилось своего рода соцсоревнование. Много споров и смеха вызвали выборы исполнителей роли пострадавших и транспортировщиков. Естественно, всем хотелось, чтобы пострадавший был как можно более маленьким и лёгким. Его ведь предстояло поднимать и спускать вместе с сопровождающим, а это солидный вес, особенно если учесть, что в роли лебёдки выступали не более 3 человек. Несмотря на полиспаст это довольно тяжёлая работа. Руководители, естественно выступали против самых лёгких пострадавших, ведь в реальных условиях камень не выбирает самого маленького и лёгкого. В результате сошлись на компромиссе, решили кидать жребий. Кому-то естественно повезло, но не нашей группе. У нас всё получилось с точностью до наоборот. Самый тяжёлый оказался пострадавшим, а самый маленький соответственно сопровождающим. Когда этого пострадавшего взвалили на спину сопровождающему, все вокруг уже лежали от смеха. На это стоило посмотреть, ноги пострадавшего стояли на земле, голова возвышалась над каской сопровождающего, а на груди у него в виде запасного парашюта болтался сопровождающий, который по сценарию должен был транспортировать его. Пришлось все-таки заменить сопровождающего, иначе всё было заранее обречено на провал. Выбрали подходящий участок стены, установили станции, повесили локалку, начали вязать полиспаст. Вы никогда не пробовали разобрать пять 40 метровых концов верёвки на очень ограниченном пространстве и в условиях ограниченного времени? Чтобы непосвящённым стало понятнее, предлагаю взять пять бельевых верёвок, зайти втроём в кабинку туалета, залезть на крышку унитаза и попробовать размотать и снова собрать эти верёвки. Если кто ни будь из экспериментаторов не окажется незаметно повешенным и удавленным, я буду очень удивлён. Тем не менее, опыт помогает решать и не такие задачки. Мы успешно провесили систему, пристегнули пострадавшего и сопровождающего и начали спуск. Если бы это было на самом деле, всё было бы и проще и сложнее. А так, мы иногда просто руки опускали от смеха, слушая то маты спускаемой двойки, то комментарии зрителей снизу, которые предлагали даже оглушить пострадавшего по настоящему, что бы не дёргался и не мешал сопровождающему. Ну, а уж матов от пострадавшего, мы наслушались вдосталь. Сначала мы не могли понять, что ему не нравится. Казалось бы, виси себе, да виси, пока тебя спускают. Только внизу мы узнали, что во время спуска, неудобная обвязка кое-что прищемила пострадавшему, и он еле вытерпел до конца спуска. Поправить обвязку не давал его собственный вес. Так что он на самом деле оказался в какой-то мере пострадавшим. Не хохотал над этим, только тот, кто уже не мог хохотать, а только тихо постанывал от смеха.

Если бы я знал, что мне предстоит в дальнейшем, я, наверное, не смеялся бы так. Тем не менее, этот экзамен мы сдали не хуже других. Да и собственно нового тут для меня ничего не было, всё это я уже проходил в более реальных условиях. Следующий этап был посвящен работе с тросовым снаряжением, вот это действительно было для большинства из нас в новинку. Ведь, несмотря на наличие тросового снаряжения в каждом клубе и секции, применять его не приходилось ни мне, ни другим. После подробного ознакомления с деталями тросового снаряжения и проверки работы этих деталей на практике, мы приступили к практическим работам по транспортировке пострадавшего при помощи троса. По уже сложившейся системе кинули жребий, и тут то я вспомнил, как мы хохотали над пострадавшим, потому что на этот раз пострадавшим оказался я. Тросовое снаряжение провесили на почти отвесной 90-метровой стене. Меня пристегнули на спину к сопровождающему, его пристегнули к тросу и ребята наверху начали работать лебёдкой. В отличие от верёвки, трос почти не растягивается и не амортизирует, поэтому все рывки ощущаются очень хорошо. Надо сказать, что ощущение полной беспомощности отнюдь не способствует хорошему самочувствию. И находясь в положении груза на спине у сопровождающего, не имея возможности активно действовать, я испытал весь букет отрицательных эмоций. И ребята дёргают трос слишком сильно, и сопровождающий неправильно выбирает маршрут, и камни кто-то спускает сверху. Короче хватило бы даже этого, но нет, судьба оказалась ещё более насмешливой. Почти сразу после подъёма, (но как раз в тот момент, когда прекратить подъём уже не представлялось возможным) я обнаружил, что мы вместе с сопровождающим пристёгнуты к тросу титановым самодельным карабином. Причём обнаружил я это по той простой причине, что этот карабин, находящийся чуть выше уровня моих глаз, начал "дышать", то есть в такт рывкам удлиняться и деформироваться. Пожалуй, хуже этого придумать что-либо было трудно. Стараясь казаться невозмутимым, я сообщил эту новость сопровождающему, и посоветовал гасить рывки троса движением тела. Сам я намертво вцепился в трос выше карабина двумя руками, хотя великолепно понимал, что если не выдержит карабин, я продержу нас двойной вес не более нескольких секунд. Но, по крайней мере, я в меру своих сил облегчал нагрузку на карабин. Не знаю, это ли помогло, или карабин оказался более прочным, чем казался, но наверх нас всё-таки подняли. Наверное, ребята, несмотря на усталость, очень удивились, когда я с великим трудом разжал пальцы с троса, потряс руками, отвинтил муфту карабина, отстегнул его и изо всех сил запустил его в небо. Не знаю как другие, а я теперь обречён навечно проверять карабин, даже если на нём закреплён только мой ледоруб. Но это было ещё далеко не всё. Дальше мне предстояло пересечь 80-метровый каньон, болтаясь на горизонтальном тросе в акье (это такое дюралевое корыто для транспортировки пострадавших). Ближе к середине каньона, у меня пропал даже страх. Я попросту смирился с мыслью, что живым мне из этой переделки не выбраться. Каждый рывок веревки, которой меня вытягивали по тросу через каньон, заставлял трос и соответственно мой челнок, совершать колебательные движения с амплитудой в несколько метров по вертикали и горизонтали, так что порой, несмотря на то, что я лежал на спине, мне удавалось увидеть далёкое дно каньона. Когда меня подтянули к краю каньона, оказалось что, трос провешен не совсем удачно, и для того, чтобы вытащить меня с акьёй наверх, необходимо приподнять нас метра на два. Одному человеку это было не под силу, а двоим просто негде было встать. Пришлось втягивать акью боком через расселину, в результате чего вся одежда, что была на мне превратилась в кучу ненужных тряпок, а кожа уцелела только благодаря моей худобе. Поглядев на меня, ребята милостиво разрешили мне покурить десять минут. Затем меня опять упаковали в акью, пристегнули сопровождающего и начался последний, наверное, самый трудный и опасный этап - спуск по стене. Основная опасность заключается в том, что при спуске, тросовая станция устанавливается подальше от края и ребята не видят, что происходит со спускаемым грузом. Если груз ляжет, на какой ни будь уступ, трос будет продолжать выдаваться и при срыве с этого уступа, груз в результате рывка просто оборвёт 4-х миллиметровый трос как нитку. Дальше понятно. Для того, что бы этого не произошло с грузом спускается сопровождающий, но он просто не всегда успевает сдёрнуть акью с очередного уступа или освободить зацепившийся трос и поэтому рывки неизбежны. Важно лишь, что бы они были как можно слабее. Ну и совсем уж мелочью на этом фоне кажется такая неприятность, как камни, которые сбрасывает при движении трос сверху и которые почему- то норовят приземлиться именно в акью или на голову сопровождающего. В результате всех стрессов, которые я пережил за этот день, моя психика просто отключилась и я, наверное, очень удивлял сопровождающего, своей невозмутимостью и хладнокровием, я, по-моему, просто отказался думать о том, где я и что со мной делают. В некоторые моменты, я, кажется, мог даже уснуть. Всё закончилось благополучно. Если конечно не считать синяков, шишек, ссадин и моей полностью пришедшей в негодность одежды. Кстати вид моей одежды тоже вызвал взрыв гомерического хохота, а мне было не понятно, над чем тут можно смеяться? Правда, потом я посмотрел на себя на фотографии и расхохотался тоже, видок был ещё тот. Дикари с полинезийского острова по сравнению со мной одеты просто шикарно. Были потом разборы полётов, была сдача экзаменов по теории спасработ. Было вручение номерных жетонов "Спасательный отряд". Была гордость за него. И ещё, было очень жаль расставаться, как-то мы уже сработались, свыклись. Ну да ничего, встретимся в горах.