Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Валерий Клестов, посёлок Эльбрус

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Свыше четырёхсот книг, посвященных горам, мной было прочитано. Тематика книг весьма разнообразна - от учебных пособий до художественных произведений. Многие авторы описывают захватывающие восхождения на красивые технически сложные высокие горы. Упоминаются иногда несчастные случаи в горах и сопровождающие их спасательные работы. Книг, полностью посвященных спасателям, спасательным акциям, наполненных острыми психологическими ощущениями, я не встречал.
   Проведя большую часть своей жизни в горах, зная работу спасателей изнутри, хочу восполнить вакуум рассказами о спасательных акциях, о людях причастных к ним. Попытаюсь описать каждую акцию, в которой за часы работы высвечиваются, порой, переживания целой жизни человека. Заглянуть во внутрь жизненного сгустка я приглашаю читателей вместе со мной, пройдя тропой, полной торжества и трагедий, счастья и горя, оказывая помощь людям.
   Сам я испытал на себе холодное дыхание смерти, многократно побывал у неё в объятиях. Попадал в лавины, под камнепады, знаю, что такое срыв на стене и свободный полёт, познал холодные бессонные ночи и цену глотка воды на скальных вертикалях. Знаю не понаслышке, что такое поддержка друга, когда тяжко. Увы, приходилось встречаться с предательством и безразличием, граничащим с преступлением.
   Записки написаны по эпизодам, имевшим место в моей практике спасателя. Не ищите в рассказах хронологии. Каждый эпизод можно читать отдельно. Рассказы не связаны между собой. Хочу отметить субъективизм описываемых мной событий. Мои восприятия событий, оценку каждого случая не следует принимать, как непререкаемый источник истины, которой вообще то в природе не существует. Заранее знаю горький скептицизм в оценке действий спасателей со стороны отдельных людей. Спасатель никогда не должен ожидать благодарности за свои усилия и нужно быть стойким перед некомпетентной критикой. Один из известных лавинщиков мира М.Отуотер, работавший много лет в горах, утверждал, что если спасатель не готов встретиться лицом к лицу с невежеством, непониманием и иногда собственническими интересами, ему лучше оставить эту деятельность. Поисково-спасательные работы трудное и порой неблагодарное занятие. Мир полон людей, думающих задним числом, из-за чего довольно часто возникают экстремальные ситуации. Надо делать всё, что можешь для спасения человека и бог с ним со всем остальным. Всегда придерживался принципа - сделать всё, что в моих силах, и того же требовал от других. Наиболее мучительные решения, которые я принимал, как руководитель спасательных работ, это решение продолжать или прекратить работы, когда поиск казался безрезультатным. Неизмеримо тяжело было объясняться с родителями потерявших детей.
   Конец моей карьеры спасателя не был торжественным. Случайно или нет, он прошёл по лезвию жизни, но я считаю, что мне повезло. Поэтому, связь между рассказами всё - таки есть. Всё, что в них изложено, прошло через моё сердце. По этическим соображениям, некоторые фамилии и имена изменены. Пусть эти рассказы будут светлой памятью моим друзьям и коллегам спасателям, к сожалению уже ушедшим от нас.

ПО ДАГЕСТАНУ

ЖИЗНЬ НА ЛЕЗВИИ

СЕРДЦЕ С АРМЕНИЕЙ

   Сообщение о землетрясении в Армении меня застало дома в Киеве. Телевидение и радио сообщали об огромных жертвах и разрушениях в городах Ленинокане и Спитаке. Нужна помощь. Требуются люди, умеющие оказать помощь в экстремальных ситуациях, работая в автономном режиме. Лучше других это могут делать спасатели-альпинисты. Это понятно. В горах спасатели всегда работают автономно. Сердце подсказало, что мы там в далекой Армении необходимы. Тем более, тогдашний Председатель Совмина бывшего Союза Рыжков, выступая по телевиденью как-то беспомощно, просил всех о помощи. Стало ясно, государство людям не поможет.
   Созвонился с Виктором Яковиной - директором альпклуба и Игорем Полевым - гостренером Украины по альпинизму и, как в горах, когда возникает аварийная ситуация, чётко оговорили возможность создания Киевского спасательного отряда и возможности выезда на место беды. Городские и республиканские власти, к которым мы обращались, отправить спасателей не смогли. Люди же узнав, что я собираю команду, узнав мой домашний телефон, звонили круглые сутки. Одним из первых в телефонной трубке я услышал знакомый голос Толи Омельяненко. Он отец троих детей, рвался на помощь детям Армении. Многие люди предлагали пищу, одежду, свое участие. Назначили сбор желающих поехать на спасательные работы в помещении Спорткомитета. Там же решили отобрать шестнадцать наиболее подготовленных. Через Игоря Полевого вышли на секретаря ЦК комсомола Украины Сашу Зинченко, нынче он руководит одним из телеканалов Украины. Саша воевал в Афганистане, поэтому понял возможности альпинистов- спасателей мгновенно. Так мы попали в Армению. Отобранные шестнадцать человек были альпинисты высокой квалификации, имели звание "спасатель", имели опыт проведения спасательных работ. Моим заместителем в отряде стал Григорий Чуб - человек абсолютно надежный и многоопытный. Назову всех ребят с которыми последующий месяц мы делили все - от глотка чистой воды до риска во имя жизни. В экстремальных условиях со мной были: Захарченко Юра, Виктор Ивлев, Витя Шульга, Володя Кушпела, Юра Кузьменко, Володя Суший, Слава Недопако, Женя Карпенко, Олег Левицкий, Паша Слюсар, Саша Булыгин, Саша Муринец, Сережа Син, Толя Омельяненко. В отряде единоначалие. Основная цель - помощь пострадавшим. Этот закон, установившийся сам собой, действовал все время пребывания в Ленинакане. Двойственность отношения к человеческому роду до сих пор бередит мою душу. С одной стороны была жалость к людям, лишившихся родных, крова, а с другой стороны встретились с мародерством и цинизмом. И здесь нужно было сделать все, чтобы человечность победила. Приехали мы в Ереван. Направляюсь с вокзала в Дом профсоюзов, где заседал штаб по ликвидации последствий землетрясения. Проходим подземный переход в красной форме с жетонами спасателей на груди. Ясно, что мы прибыли сюда помогать армянскому народу. Подходит ко мне молодой парень с букетом гвоздик.
   -Купи цветок земляк, отдам подешевле. С издевкой в голосе. Проглотил. Идем дальше. На перекрестках стоят танки, но нас никто не останавливает. Заходим в Дом профсоюзов. Встречаю деятелей из Управления альпинизма-начальника Тер-Григорьяна и других - им не до нас, разговаривают через оттопыренную губу, дают понять - мы мешаем им заниматься бумажными делами. Разворачиваемся и выходим из этого, насыщенного бюрократией, даже в такое время, здания. Садимся на электричку и едем в Ленинокан. Вокзал встречает нас потрескавшимися потолками. Выходим на площадь. Слева улица полуразрушена. Народа мало. Еще в Киеве нам рекомендовали связаться с горкомом комсомола. Расспрашиваем у редких прохожих адрес. Приходим в штаб. Здесь оживление. Заходим знакомимся. Командует Ашот Петросян - секретарь горкома комсомола. Кстати, первый человек в Армении, который знал, что делать. Перед этим, узнав, что Ленинокан разбит на зоны, я пришел с командировочным удостоверением в украинскую шестую зону, предложив свои услуги и возможности. Ответ руководящего там лица был более, чем циничным: Зачем ребятам рисковать, закроем наряды, деньги пополам, а время проведете в палатках. Послал я его довольно далеко и обратился к комсомольцам. Ашот и его заместитель Грант для поисковых работ выделили нам район города под названием Вардбах - это новостройка была. Здесь расположен электронный завод, и жилой микрорайон, а рядом армейские склады. По дороге встретился молодой парень с седой головой. Разговорились. У людей, когда горе, поговорить хочется. Поведал, что он с семьёй приехал сюда недавно из Сумгаита, спасаясь от погромов. Дали им квартиру в новом доме на девятом этаже, а тут землетрясение. Когда затрясло, дом завалился, и от семьи остался только он один. Вышел из комнаты, которая была уже на уровне земли. Вначале искали живых. Но шансов найти было мало. У нас ни приборов, ни техники. А люди просят откопать, хотя бы тела родственников, чтобы похоронить, предать земле. Копаем. Лопаты, которые привезли из Киева - единственная техника. Краны советские, которых навезли много, но они слабые, с короткими стрелами. Подобраться к разваленной, как карточный домик, девятиэтажке такой кран не может. Делаем подкопы и вытаскиваем трупы. Их много, очень много. Вытаскиваем голыми руками. Тяжелый запах. Некоторым плохо. А люди стоят днём и ночью у нас за спиной и просят найти родных. Кончился кислород в болонах. Нечем резать арматуру, из-за этого тормозится разборка завалов. Рядом, в другом районе города, работают спасатели приехавшие из Швейцарии, из Израиля - у них поисковые приборы, гидравлические ножницы - режут арматуру, как масло. Чтобы разобрать очередной завал, нужен большой кран. В городе, говорят, их 5 штук, 125-тонных, японских. Распределяет их Центральный штаб. Идем в штаб с Ашотом. Прорываемся сквозь усиленную охрану к зампреду Совмина Армении. Выслушав, он заверяет, что завтра кран нам выделят. Соврал. Захожу утром в штаб комсомола на улице Калинина, нужны антисептики. Появилась опасность желудочных заболеваний. Спасатели из отряда, работавшего рядом с нами, принесли канистру с жидкостью для дезинфекции рук. Начали мыть руки, учуяли запах - оказался коньяк, конечно попробовали, но ещё долго мыли ним руки. Утром 23 декабря в штабе встретился с Ашотом. Он сообщил, что нашли одного живого мужчину в подвале, и, что Центральный штаб решил начинать завтра подрывать аварийные дома для подготовки площадок будущему городу. Нас просят в штабе комсомола помочь пострадавшим снять с аварийных домов их домашние вещи. Люди приходят в штаб, записывают свои адреса, а мы согласно этой очереди снимаем их вещи с покосившихся девятиэтажек. 24 декабря в 13 часов начали взрывать дома. Сегодня взорвали 5 аварийных домов. Надо успеть, по возможности, снять побольше вещей людям. Надо помочь живым. Берем адреса, и разбившись на три группы, выходим к полуразвалившимся домам вместе с хозяевами квартир на работу. Работали мы на улицах Ширакаци, Коштоян, Фабричный переулок, Фрунзе, Бульварная, Сивяна, Ереванское шоссе, Мусаэляна, Тукасяна, Таэряна, Герцена. Люди, жившие на этих улицах, которым отряд наш помог, обещали об этой бескорыстной помощи рассказать своим детям и внукам. Жилье мы себе устроили в брошенном строительном вагончике на окраине Вардбаха рядом с воинскими складами. Ночевать было холодно. Нашли брошенную бочку с соляркой. Сделали печку. Спим в спальниках на полу. От печки, начиная выше пояса, жарко и душно, а на полу иней. Для того чтобы столоваться построили рядом сарай. Готовим на костре. Командует кухней Саша Булыгин. Довольно профессионально. Все время рвется работать на дома. Убедили, что на этом месте он нужней. Воду носим в бачках из воинской части. Тащить приходиться километра два. Зато свежая. Военные привозят воду на машинах издалека и мы используем её для приготовления пищи и умывания. Для мытья рук воду хлорируем. Чуб однажды перепутал бачки и хлорированной водой умылся, сильно опалив глаза, раствор больно крутой был. На весь Ленинакан работала одна маленькая баня. Ребята из городского штаба перед новым годом сделали нам банный подарок. Они приехали за нами на автобусе, и вечером весь отряд помыл свои исхудалые тела. Правда, на всё купание с раздеванием и одеванием было тридцать минут, но эти минуты запомнились. За здоровьем отряда внимательно следил наш врач Слава Недопако. Он, как единственный в городе нейрохирург, был мобилизован, в городскую "скорую помощь", но нас не забывал и приезжал часто. Каждое утро отряд, разбившись на три группы, выходит помогать людям. Тактика "восхождения" на коробку дома простая. Двойка заходит в покосившуюся девятиэтажку. Ищем путь к необходимой квартире. Сложность заключается в том, что в основном нижние этажи все разрушены. Нет лестничных клеток. И так примерно до шестого этажа, а квартиры на девятых этажах почти целые. По сигналу первой двойки поднимаются остальные, один остается внизу для координации. Ребята пакуют уцелевшие вещи, мебель, готовят к транспортировке. Первая двойка закрепляет веревку, в основном, на крыше за надёжные конструкции, и через спусковое устройство спускает вещи, уцелевшую мебель. В световой день успеваем помочь десяти - двенадцати семьям. Тихое "спасибо", "мы вас не забудем", "расскажем о помощи вашей внукам" было и осталось в сердце самой высокой наградой. К сожалению, не обошлось без того, что перед лицом, помахивая пачкой денег, требовали помочь только этим индивидуумам. Приходилось тактично и твердо отказывать, объяснять, что не зарабатывать мы приехали на эту многострадальную землю. Увы, пришлось встретиться с мародерами. Они ходили по полуразрушенным квартирам вырывали внутренности телевизоров, грабили пустые брошенные квартиры. Двух таких "героев" мы сдали в милицию. Тяжело вспоминать случай, когда отец мальчика, лежащего в госпитале с перебитыми ручками и ножками, попросил опустить с седьмого этажа из своей квартиры одно только пианино. Мальчик был пианистом. Поднимаемся в покосившийся дом, отца мальчика берём с собой. Заходим в его квартиру, подходим к инструменту, а там вырваны внутренности, порваны струны, кто-то побывал здесь до нас. Вандализм. Отец раненого ребёнка тихо заплакал. Как могу, успокаиваю. Обнадежил, что можно отремонтировать пианино. Спустили аккуратно покалеченный инструмент на веревках. Слава богу, таких эпизодов было немного.
   В канун Нового года 31 декабря 1988 года в 8ч 30мин земля снова вздрогнула. Сообщили потом, что было 6 баллов. Последствий этого землетрясения не было. Все, что можно было разрушить, стихия уничтожила 7 декабря.
   К первому января все поисковые и вспомогательные работы были закончены. Сдали в комсомольский штаб свое снаряжение для передачи людям. Это палатки, спальники, примуса. Получили благодарственные грамоты и маленькие узкие бумажки с печатью горкома комсомола, где указывалось, что такой-то был ликвидатором последствий землетрясения в Армении. Эти бумажки были впоследствии оправдательным документом на работе в Киеве, т.к. большинство из нас не успели перед выездом в Армению написать, как положено, заявление. Идем с Гришей Чубом по разрушенным улицам Ленинакана, наверное в последний раз. На улицах с машин людям раздают бесплатно хлеб. Едет немецкая машина, раздает женщинам и детям одежду, конфеты. Гремят взрывы. Готовятся площадки для будущего города. Подходит старик, узнает нас. Рассказывает, что ему и его народу русские помогли уже второй раз на его веку. Первый раз это случилось вначале нынешнего века, когда армян русские спасли от турецкого геноцида. Со слезами благодарит за безвозмездную помощь. Второго января на военном самолете летим домой.

КРОСС ВО ИМЯ ЖИЗНИ

   Авария, о которой пойдет рассказ, случилась в Таджикистане на спуске с вершины Ходжа-Локан. Эту вершину я очень хорошо знаю.

В восьмидесятых годах на неё было проложено пять маршрутов высшей категории сложности. В то время, я был единственным из альпинистов, прошедшим все пятерочные маршруты на эту вершину, а в первопрохождении двух из них мне посчастливилось участвовать. Вершина находится в южном отроге Гиссарского хребта. Она величественна. Ещё в 1897 году академик Липский В.И., путешествуя по Памиро-Алаю, сделал следующую запись: "с перевала... виден высокий снежный хребет, гораздо более высокий, чем тот, где мы находились (перевал "Четырёх"). Главный пик этого хребта значительно возвышающийся конический..., резко выделяется своей высотой". Вершинный купол состоит из трех огромных мраморных кубов, почти правильной формы. Это какое-то чудо природы. В начале пятидесятых годов известный альпинист и писатель Кузнецов А.А., увидев вдали вершину, поражающую своей необыкновенной красотой и величавостью, воскликнул: "Вот это мечта!" Так слово "Мечта" стало вторым названием вершины. Мечта оказалась действительно мечтой многих альпинистов, эталоном их мастерства. Как на великую Ушбу Кавказа, к Мечте стремятся многие мастера альпинизма. Эти вершины и по высоте, свыше 4700м над уровнем моря, и по двухкилометровым вертикальным стенам и по красоте и сложности массивов, сопоставимы. Даже подходы по двенадцать часов к началу маршрута, тоже равны, но к Ушбе подход проходит через лес и по суровому Шхельдинскому леднику, а здесь, к Мечте восемь часов идешь по долине, усыпанной цветами, среди которых особой красотой и нежным запахом выделяются реликтовые почти двухметровые эремурусы. Разнится и температура воздуха. На Шхельдинском леднике летом не выше десяти градусов по Цельсию, а в долине реки Сиама доходит до плюс 40*С в тени. Короткий пролог нужен был мне, чтобы читатель представил место, где происходили события.

Обычно, уходя для восхождения в отдаленный район, спортивные группы брали с собой мощные радиостанции и помощники-наблюдатели, как радиотрансляторы, передавали информацию на базу о восхождении. Они сначала связываются со спортивной группой, а затем информация передается на базу. Таким образом на горе себя чувствуешь не в одиночестве, ощущаешь моральную поддержку друзей.

На этот раз Кулис и Мигла вышли для восхождения на Мечту. Они планировали пройти классический маршрут по юго- восточному ребру. Вместе с отрядом разрядников, спортивная двойка продвигалась по красивейшей долине реки Сиама, вода которой очень холодная, удивительно прозрачная - цвета бирюзы. Два часа хода от альплагеря "Варзоб" приводят к переправе через Сиаму. Здесь, возле гидрологической базы, переправляются на подвесной люльке по стальному канату, а затем через шесть часов, тропа сквозь заросли цветов, приводит к базовому лагерю на зеленой "луковой" поляне. От базового лагеря, разрядники выходят на красивые горы-Корона Сиамы, Шлем, Медвежий замок и другие, а двойка рижан с наблюдателями отправилась через перевал "Четырех" в долину реки Кадам-таш. Идти к подножию Мечты ещё около четырех часов, но с перевала "Четырех" открывается незабываемое величие пирамиды. Со стороны ущелья Кадам-таш, альпинистов привлекают теплые скальные стены, вертикальные и сложные. Кулис и Мигла в хорошем темпе двигаются по маршруту. Выходя на вершину, они связались по рации с наблюдателями, сообщили, что всё в порядке, предложили им собрать палатку и отправиться на перевал "Четырех". На перевале наблюдатели должны подождать, пока двойка спустится с вершины, пройдет перевал "Мечта", свяжется с ними по радио, а затем они уже встречаются на зелёной поляне под вершиной Медвежий замок. Пока совершалось пятёрочное восхождение, отряд разрядников выполнил свою программу и отправился на альпинистскую базу "Варзоб", а Кулис с Миглой, сменив на вершине записку, начали спуск по традиционному пути четвертой категории сложности. В хорошем настроении, ребята заложили два дюльфера на скалах после вершины, затем, траверсируя кулуар, вышли на северный склон западного гребня Мечты. Здесь, по сравнению с юго-восточными и южными стенами горы, наблюдается резкий климатический контраст. Если с юга стены скальные и теплые, то северные склоны, опоясанные мощным ледником, снежно-ледовые, здесь холодно. Этот ледник своей суровостью напоминает Шхельдинский на Кавказе. И это в центре Таджикистана, в районе одной горы. Ребята, выйдя на северную сторону Мечты, сразу начали крутить ледобуры в лед для страховки, одели "кошки" и продолжили спуск. Участок крутого ледового склона прошли косым дюльфером, организовали локальную станцию и напрямую начали спуск через бергшрунд. А там метров шестьдесят по снегу вниз, и ты на леднике. Дойдя до снега, мужики расслабились, ведь давно не видели снега, решили глиссернуть. Кулис заложил красивую дугу и подъехал к огромному скальному выступу в центре ледника, а Мигла на большой скорости вдруг резко спотыкается и падает как подкошенный. Кулис рванулся вверх к напарнику. Случилось непредвиденное. Нога Алдиса попадает в ледовую трещину, скрытую под снегом и в колене его сустав выворачивается, рвутся связки...

Кулис даёт другу обезболивающее и на себе тащит его вниз на ровное место. Что дальше делать?! На себе раненого далеко не унести, с наблюдателями по радио не свяжешься, станция восходителей маломощная, да и массив Мечты между ними. А день заканчивается, быстро темнеет, впереди ночь. Одному идти за помощью кратчайшим путем, через перевал Мечта, очень сложно, тем более в темноте. Для прохождения перевала, нужна крючьевая страховка, и Кулис принимает, я думаю, самое оптимальное решение. Поднимает на себе Миглу на скальный выступ, стоящий посредине ледника, укутывает его теплыми вещами, оставляет воду, лекарства, сверху накрывает друга своей пуховкой, а сам, оставшись в тонком хлопчатобумажном костюмчике, решает бежать на запад вниз по леднику Мечты. Бежал он десять часов. Это был кросс во имя жизни. Только к утру, оббежав весь массив Мечты, Кулис выбрался на перевал "Четырех". Наблюдатели тоже провели бессонную ночь, ожидая восходителей. На утренней связи ребята сообщили о случившемся происшествии в альплагерь.

Спасательный отряд собрался быстро. Олег Капитанов, один из сильнейших альпинистов Таджикистана, строитель Нурекской ГЭС, начальник учебной части альплагеря "Варзоб", назвал состав спасательного отряда. Кроме Олега, в спасательный отряд попали Витя Иголкин из Магнитогорска, Саша - врач из Луганска, рижане Юрис и Марис. Чести удостоился и ваш покорный слуга. На огромной скорости УАЗ Эрнеста Абдуллаева - замечательного человека и альпиниста, директора альплагеря, понёсся вниз по Варзобскому ущелью. УАЗ был до крыши забит нами и рюкзаками. Довольно быстро, по горной дороге, мы проехали пятьдесят четыре километра и оказались в Душанбинском аэропорту. Эрнест договорился с пилотами санавиации и вот мы уже летим на вертолете в сторону Мечты. Пролетаем над альплагерем. Над вершиной Крылья Таджикистана, поворачиваем налево и берём курс на Мечту. Ещё пятнадцать минут полёта и под нами Ходжа-Локан - Мечта. Заходим с северной стороны, пролетаем над ледником, и здесь Олег просит пилота снизиться. Разворачиваемся, внизу уже виден большой камень, а на нём, укрытый красной пуховкой, пострадавший. С высоты видно, как по леднику к Алдису идут два человека. Присматриваемся и узнаём фигуры наших друзей - Карла Миллера и Лёни Альтшулера. Карл, Лёня, Рима и Шаймул тоже совершали восхождение на Мечту и на спуске, утром, увидев лежащего Алдиса, решили разделиться. Через перевал Мечта ушли за помощью Рима Кудряшова с Шаймулом Галямовым, а Карл с Лёней остались с пострадавшим. Просим пилота посадить машину на ледник. Командир стреляет из ракетницы, проверяя направление ветра, а затем разворачивает машину, и вместо посадки, летит на запад, объясняя нам, что слишком узкое ущелье, хотя ледник шириной метров триста и без трещин, но ему виднее. Просим его сбросить, хотя бы, акью. Снова разворачиваемся и с высоты ста метров над ледником сбрасываем акью. Падает она в нескольких верёвках от места, где лежит Мигла. Вертолёт с нами уходит, огибая западный гребень на юг, и садится далеко внизу в зелёной долине реки. Спрыгиваем на землю, выбрасываем рюкзаки и бежим в сторону языка ледника. Темп движения всё время предельный, но все ребята отряда в отличной спортивной форме. На ходу успеваем обратить внимание на крутые стены Мечты. Здесь давно не было альпинистов. А двадцать лет тому назад, когда совершались восхождения, на такие стены не обращали внимания. Они были в то время проблемными. Двухкилометровые вертикали нависли над нами. Это какая-то необыкновенно сказочная картина, но сейчас не до альпинизма и не до лирики. Мы молча продвигаемся к пострадавшему. Далековато нас выбросил командир вертолёта. Под ногами средняя осыпь, самый неприятный для прохождения рельеф. Через два часа морена кончилась - появился ледник. По льду значительно легче двигаться. Быстро выскакиваем на лоб ледника, отсюда просматривается далеко. И мы видим двух людей, впрягшихся, как бурлаки, в акью. Дорогой читатель, только тот, кто тащил акью с человеком, может понять нечеловеческие усилия этих парней, тащивших своего друга. Установив голосовую связь с ребятами, отряд быстро присоединился к транспортировке. Доктор сделал обезболивающий букет, положили специальную шину на ногу больного и потащили. Относительно прохладно на леднике, но несмотря на это, пот заливает глаза. Тяжко. Постепенно снимаем с себя верхнюю одежду. Темнеет. Рюкзаки, лишние тряпки грузим на Мариса. Он здоровый парень, тоже на полусогнутых, весь как гора огромный, тащит непосильный для нормальных условий груз. Через каждые полтора-два часа действие обезболивающих лекарств заканчивается. Мигла начинает стонать, а мы останавливаемся и падаем рядом с акьёй в изнеможении. Ему ещё тяжелее. Врач набирает в шприц новый букет наркотиков и делает очередную инъекцию. Видно, как начинает действовать на больного укол. Засыпая, Мигла совершенно пьяным голосом шепчет "Мужики, какой кайф, как в лучших ресторанах Риги". Да, может быть когда-то и встретимся в ресторанах Риги.

Так транспортировка продолжается всю ночь. С восходом солнца, мы дотащили акью с больным до травы, на место, куда по договорённости с командиром вертолёта, он должен прилететь. Попадали возле акьи и забылись в полуобморочном сне. Растолкал меня Олег: "Валера, где спички, надо бы примус раскочегарить". Мучительно вспоминаю, что спички в кармане пуховки, а пуховка у Мариса. Оглядываемся, Мариса рядом нет. Олег просит меня поискать его. Поднимаюсь на ноги, пошатываясь, иду в сторону морены. Земля колышется под ногами, усталость берёт своё. За большим камнем, замечаю рукав пуховки, заглядываю за угол - там лежит на спине Марис, разбросав руки и ноги, а вокруг валяются наши рюкзаки и вещи. Как это всё он тащил на себе? Пока я будил Мариса, появились из-за морены пошатывающиеся Витя Иголкин и Карл Миллер. Вот так, дотащив до травы акью с пострадавшим, спасатели выпали. Отключились, полностью выработав все свои силы на спасаловке, самые сильные мужики альплагеря "Варзоб". В одиннадцать утра услышали звук вертолёта, а ещё через десять минут вся наша команда с пострадавшим, летела в сторону Душанбе.

Судьба дважды подарила мне возможность побывать в этих райских, чистых, нетронутых человеком местах. Увидеть под западными стенами Мечты озеро изумительной красоты с плавающими айсбергами и берегами, покрытыми ковром горных цветов. Стены, замеченные нами во время спасательных работ, запали в душу. Очень захотелось пройти эту диретисиму на Мечту. На следующий год, согласовав с Капитановым план похода, я с отрядом новичков, прошёл путь Кулиса в обратном направлении вокруг Мечты. Думаю, это пятисуточное путешествие, оставило неизгладимый след в душах начинающих альпинистов и инструкторов моего отряда. Восторгом были переполнены наши души от увиденной за эти дни первозданной красоты, которая может создать только природа. Сделал я технические фотографии стены, наметил подходы к началу маршрута, и вскоре мы снова были под стеной. В команде альплагеря, составленной из спасателей, мне удалось пройти красивую почти двухкилометровую вертикаль - маршрут моей мечты, оставивший приятные воспоминания на многие годы.

По рассказам рижан, на Новый год, через полгода после травмы, Мигла уже танцевал, выпив бокал шампанского за здоровье спасателей. Правда в нашу команду, для восхождения на Мечту, он ещё не смог попасть.

НОЧЬ НА ДЖАНТУГАНЕ

г.Джантуган

   В течение трёх недель в горах было жарко. Небо летнее, безоблачное. Редко несчастные случаи в горах происходят в такую погоду. Много групп альпинистов вышло в это утро на восхождение. На утренней связи от всех групп, а их было пятнадцать в этот день на восхождениях, поступила обычная информация. Но сразу после связи, небо посерело и, как часто бывает в горах, стало пасмурно. Дежурным по КСП в этот день был инструктор из Кишинёва Константин. Спасатели, позавтракав, собрались выйти на ближайшие скалы для тренировки. И вдруг звук сирены разорвал тишину спасательного пункта. Автоматически смотрю на часы - 9.20 и выхожу из своей комнаты, узнать подробности. В коридор выскакивают другие спасатели. Дежурный инструктор спускается из радиорубки и объявляет: "В группе молдаван авария. Попали под камнепад. Есть пострадавший с черепно-мозговой травмой. Авария произошла на северной стене пика Гермогенова по маршруту 3Б категории трудности".

Через двадцать минут спасательный отряд был готов к выходу. Проверив снаряжение, садимся в машину и едем к альплагерю "Джан-Туган". Здесь кончается горная дорога и начинаются тропы. Тропы, по которым альпинисты подходят к маршрутам на известные горы, а для нас, спасателей, это рабочие пути для транспортировки пострадавших. Подъехав к "Джан-Тугану", выскакиваем из машины и, пройдя поляну кошей, в темпе начинаем двигаться вверх по тропе. Много раз ходил здесь, то на ледовые занятия, к леднику "Кашка-Таш", то на восхождения, часто, к сожалению, по этой тропе транспортировали пострадавших в высокогорьи. Проходим зону леса, возле большого камня поворачиваем налево и движемся по крутой тропе выводящей к бивуаку "турьи озера". Движемся быстро и молча. Я иду впереди, ребята за мной. На середине тропы слышу срывающееся дыхание идущего за мной Серёжи Федосеева, нашего врача, остальные тоже тяжело задышали, надо передохнуть. Останавливаюсь и сбрасываю рюкзак. Объявляю, что отдыхаем пять минут. Сразу же включаю радиостанцию, прислушиваюсь, в эфире идут переговоры Серёжи Фалеева, руководителя пострадавшей группы, с Константином. Серёжа уже знает, что я со спасателями на подходе. Прерываю их переговоры. Мне нужно выяснить точное нахождение группы на маршруте и состояние пострадавшего. Задаю пару вопросов и вдруг понимаю, что мы идем не на ту гору. Фалеев говорит: "Мы на северной стене Джан-Тугана в трех-четырех веревках от начала маршрута". Да, Константин ошибся, сгоряча, от волнения, очевидно, вместо Джан-Тугана, сказал нам, что ЧП произошло на пике Гермогенова. Ребята довольно резко высказываются в адрес Кости. Оказывается он и на горе, как инструктор, должен был быть с молдаванами, а не Фалеев, и почему-то на спасаловку не пошёл. Непонятно, ведь они все вместе в Кишинёве и тренируются и работают, а вот несчастье случилось, а он остался на КСП и ещё послал нас не в ту сторону. Прерываю разборку, тем более пять минут прошло, нам нужно быстрее добраться до пострадавших, разговоры будут потом. Бежим вниз, а затем по тропе к бивуаку "Зеленая гостиница". В темпе проходим поляну, подходим к леднику, одеваем "кошки". Ледник сильно разорван. Маневрируем между трещинами, приближаемся к началу маршрута. Наконец, перед нами широкий снежно-ледовый склон встаёт стеной - это и есть северная стена Джан-Тугана. Картина раскрылась угрожающая. Снег усыпан свежевыпавшими камнями, которые продолжают катиться, подпрыгивая по склону - это крупные, а мелкие жужжат возле уха, как пули, рикошетят о каски. Страшно, но наверху пострадавшие, делать нечего, движемся вверх, увёртываясь, отскакивая от камней. Идём прижимаясь к правой скальной гряде, тут чуть-чуть безопасней. Мощные грозовые разряды сопровождают нас. Во время очередной вспышки молнии, успеваю сориентироваться, а от яркого света на некоторое время становится темно в глазах и кружится голова. Успеваю подумать, молясь, хотя бы никого не зацепил продолжающийся камнепад или разряд молнии. Однажды, разряд молнии, лишил жизни моего друга и напарника по связке Володю Зайцева. Этот случай оставил глубокую рану в сознании. Проходим бергшрунд один, второй и начинаем движение по маршруту. Погода окончательно портится, моросящий дождь переходит в ливень. Видимость верёвки на две и всё время ухудшается. После второго бергшрунда прошли уже три верёвки, а группы не видно. Верёвок у нас с собой пять штук. По ходу вверх начали, было их навешивать, закручиваем в лёд ледобуры, подготавливая спусковые страховочные станции. Уже навесили все верёвки, а группы нет. Начинаю волноваться, несмотря на грозу, включаю рацию и вызываю Серёжу Фалеева. Где же вы?! Оказывается они выше, мы ещё не дошли. Приходится спускаться, снимать уже закреплённые верёвки. Это замедляет работу. Связываюсь по рации с альпинистами альплагеря "Эльбрус". Прошу, по возможности, поднести нам ещё четыре верёвки. Отвечают с поляны "Зелёная гостиница", где отдыхают после восхождений отряды альплагеря "Эльбрус", что к нам уже выходят с верёвками. Темно. Становится холодно. Дождь переходит в снежную крупу, которая сыпется с небес потоком, проникая во все щели одежды, бьёт больно по лицу. А камни продолжают сыпаться. Проходя восьмую верёвку, наконец обнаруживаем пострадавших. Ребята были не совсем точны с определением своего места нахождения, но их можно понять. Прижавшись друг к другу, они сидят под прикрытием скального карниза. До них осталось каких-то двадцать метров, всего пол-верёвки, а верёвки уже нет, она вся развешена на перилах. Нам так и не поднесли верёвок. Потом оказалось, что вспомогатели, подносившие верёвки, заблудились в трещинах ледника на подходе и вернулись на бивуак. Ковыряемся в рюкзаках, достаём всё верёвочное, что было. Слава Богу набралось обрезков метров тридцать. Навешиваем последние перила. Первым к пострадавшей группе подходит врач Серёжа Федосеев. Пока он работает, думаю как начать спускать раненых, а оказалось их двое. Сначала в акью пытаемся положить двоих, ничего не получается. Федосеев рекомендует Ивана Пару положить в акью, ведь у него переломана голень и предплечье. Славу Стратулата придётся нести на себе и очень осторожно - у него раздроблена черепная кость. Серёжа Лобастов контужен, каска на нём разбита, но он начал спускаться по перилам сам, без сопровождающего. Каска треснула и у Фалеева, тоже, видно, хороший удар камнем получил. Марьян держится бодро, но и его задело, есть несколько ссадин. По закреплённым перилам начинаем спуск пострадавших. Толик Носков, Саша Булыгин со своим другом Серёжей Гутиевым и Женей Шором, спускают акью, а мы с врачом и с Марьяном тащим попеременно на себе Славу. Он в сознании, пытается ещё что-то советовать нам. Серёжа Фалеев замыкающий, он снимает навешенные верёвки и карабины с крючьями. Густой снег валит не прекращаясь, иногда только снежный поток прорезается пламенем молнии, которая рядом, в нескольких шагах от нас, разряжается в склон. Оглушительная канонада грома сопровождается постоянным свистом пролетающих камней. Справа по ходу ледовый желоб метра три глубиной, не влететь бы туда. Он, ведь, как мусоропровод в высотных домах, всё, что летит по склону, попадает в него, а потом уходит в бергшрунд. Там не задержишься. Весь организм в напряжении, во внимании, сплошной сгусток нервов. Страшно за себя, за ребят.

Вдруг в нескольких метрах внизу, на повороте ледового жёлоба, вижу огоньки фонариков в нём. Это мужики, транспортировавшие акью, почему-то спустились внутрь жёлоба передохнуть. Ужас почти сковывает меня, ведь камнепад не утихает, ещё мгновенье и их всех сметут камни, несущиеся сверху. Ору не своим голосом, матерюсь, требую, чтобы ребята, как можно быстрее, выскочили из западни. Реакция у мужиков отличная. Пронесло.

К четырем утра снежная гроза внезапно прекратилась. Мороз сковал свободно лежащие камни. Теперь только изредка пролетают "чемоданы". Перелазим через верхний, затем через нижний бергшрунд. Стена закончилась. К шести утра спустились с пострадавшими на верхнее плато Джан-Туганского ледника. Два часа спустя, силами подошедшего транспортировочного отряда, пострадавших принесли на бивуак, а ещё через час они улетели на вертолёте в больницу города Нальчика.

Ваню я больше не встречал в горах. Рассказывали, что он долго лечился. Славе вшили в голову пластинку и он через год появился у нас в горах, да ещё и поучаствовал в спасательных работах в ущелье Юсеньги.

Комиссия по разбору этого несчастного случая, возглавляемая прекрасным Человеком и Мастером альпинизма из Одессы, одним из первых инструкторов, инструкторское удостоверение которого номер 32, Виктором Яковлевичем Лившицом, записала, что спасательные работы под руководством Клестова проведены без замечаний. Сейчас В.Я.Лившиц живет уже в Бостоне, в далекой Америке. А замечание было у меня. На этих спасательных работах, я впервые за многие годы, почти сутки работая под проливным дождём и непрекращающимся потоком снега, не промок. Этому способствовал костюм, сшитый из американского материала "gore-tex", который не промокает, не пропускает ветер и дышит. Специальные альпинистские пластиковые ботинки сохраняли ноги от влаги и холода. Увы, такая одежда была только у меня, остальные ребята промокли до нитки. В магазинах нашей державы не продавались нужные спасателям одежды, а тем более не обеспечвались профсоюзами, которым спасательные службы подчинялись. Мне удалось гортексовский костюм и непромокаемые ботинки выменять у иностранцев за титановые ледобуры. Как бы я хотел, чтобы все спасатели могли работать в таких одеждах! Мечты мои осуществились. После создания Министерства чрезвычайных ситуаций, все оперативные спасатели, став профессионалами, были одеты, обуты и снаряжены в соответствии с европейскими стандартами.