Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Читайте на Mountain.RU статьи Дмитрия Нечаева из серии "История альпинизма": Неизведанный мир Эрика Шиптона Большая прогулка Бреда Уошберна Джонни Уотермен и его Гора

Жизнь альпиниста и философа в исполнении Вилли Ансолда (Willi Unsoeld)

Продолжение (Начало здесь)

V

В начале 1976-го старинный друг семьи Ансолдов Эд Картер гостил у них в доме. Эд был участником той самой экспедиции Тилмана на Нанда Деви в 1936-м и, хотя и не поднялся на вершину, хранил самые светлые воспоминания о горе и обо всем мероприятии.

В этот раз как-то совершенно естественно всплыла идея что раз в этом году исполняется 40 лет той экспедиции и раз сам Эд еще вполне в состоянии совершить то, что ему не удалось тогда – то почему бы не организовать юбилейную экспедицию сейчас? Автором идеи была Нанда Деви (или просто Деви) Ансолд – 22 летняя дочь Вилли, белокурая обаятельная девушка буквально расточавшая вокруг волны жизнерадостности и энергии.

Прожив с отцом несколько лет в Непале (он работал там в Корпусе Мира), она неплохо научилась говорить на хинди и пользовалась там неизменной любовью и даже почитанием среди местного населения (не в последнюю очередь благодаря своему имени). Вернувшись домой она, однако, не стала долго задерживаться в стенах колледжа а предприняла, подобно отцу, самостоятельное путешествие через всю Азию в Индию и Непал. Следует помнить, все же, что это был уже не относительно тихий конец сороковых, а полувоенное начало семидесятых; а она была не тем оторванным парнем из поселка лесорубов. Все это время она не забывала о горе в честь которой была названа и, нет сомнений, мечтала встретиться с ней. И вот, кажется, этот час настал.

Начало было прекрасным. Пользуясь громкими именами и широким влиянием, экспедицию собрали и укомплектовали достаточно быстро. Пригласив туда двух индийских офицеров из местного альпклуба ее назвали индо-американской и довольно просто получили разрешение на восхождение (большую часть своей истории гора была закрыта и вскоре после этой экспедиции стала закрыта окончательно). В июле 1976-го они прилетели в Дели и выдвинулись в сторону Гхарвала. Носильщики были наняты и вскоре караван потянулся в сторону ущелья Риши.

Потом все пошло криво. Как оказалось, экспедиция состоит из двух резко полярных лагерей – “спортсменов”, куда вошли трое молодых и, наверное, самых сильных на этот момент в США альпинистов: Джон Роскелли, Лу Рейхардт и Джим Стейтс, партнер Роскелли и доктор по совместительству, и тех, кто просто хотели красиво взойти на красивую гору и для которых сама мысль об “обработках, перилах и жумарах” была противна. Сюда, собственно, вошли все остальные – Эд, Вилли, Питер Лев - гид из Тетона, Энди Харвард - молодой студент права и уже ветеран Гималаев, Элиот Фишер - протеже Эда и Марти Хоуи – еще одна девушка в экспедиции, тоже достаточно известная в альпинистских кругах. Деви не участвовала в распрях и всем своим видом давала понять что она просто радуется каждому дню проведенному вблизи ее Горы. Носильщики ее обожали, называли “диди” – старшая сестра и, как Рейхардт позже отметил, по-видимому считали земным воплощением богини Нанда, хозяйки Горы.

Погода стояла отвратительная. Каждый день они просыпались под дождем, шли под дождем или мокрым снегом и ставили палатки в воде. К тому же почти каждый из них начал страдать того или иного вида кишечными расстройствами. У Марти это дошло то того, что в какой-то момент она утром не смогла подняться. Вся экспедиция остановилась. С ужасом они стали замечать что ей стремительно становится все хуже и что она просто умирает. Никакие лекарства не помогали. В конце концов кто-то заметил что у ее “кишечного расстройства” подозрительные признаки церебральной эдемы (несмотря на высоту только 3.5 км) и ей дали подышать кислородом из аппарата. На утро она была практически здорова, по крайней мере внешне. Обсуждение ее дальнейшей судьбы вылилось в очередную стычку между Вилли с Роскелли и Стейтсом, которые изначально были настроены против Марти. В этот раз, как и в дальнейшем в этой экспедиции, мягкая рассудительность Вилли уступила грубому напору и безаппеляционности Роскелли. Марти отправили вниз. Внезапно решает отказаться от продолжения Эд Картер. Все пребывали в шоке. Экспедиция осталась обезглавленной. Общим лидером стал Вилли, техническим лидером Эд назначил Рейхардта.

Лу Рейхардт вообще-то легендарная личность в своем роде. Количество легенд, сказок и анекдотов про него просто не счесть. Представляя собой типичный образец кабинетного ученого в толстых, вечно треснутых очках и рассеянным взглядом (он работал нейрофизиологом в Харварде), он, тем не менее совершил массу дерзких восхождений в Гималаях, Южной Америке, на Аляске. Поговаривают, что он никогда не тренировался, пренебрегал правилами акклиматизации, вообще равнодушно относился к альпинистской “славе” и прочей атрибутике “крутого спортсмена”. Рассказывают что когда во время одной из гималайских экспедиций всем участникам выдали от спонсоров гортексовые куртки (это в 70-х когда гортекс только появился), Рейхардт немедленно подарил ее первому попавшемуся шерпу, мотивируя это тем что “ему в его старой пуховке уютнее”. На вершине Эвереста он был замечен с рюкзаком с болтающимися багажными ярлыками от авиалиний которые ему недосуг было срезать. Были в его жизни и знаковые события. В 1970-м, во время первой американской экспедиции на Дхаулагири, Рейхардт вместе с шестью своими товарищами поднимался по снежному склону по направлению к первому высотному лагерю. Внезапно склон поехал. Рейхардт без труда откопался из игрушечной, по его мнению, лавины ожидая увидеть своих друзей в полном порядке. Но ошибся. Из их группы в живых остался он один. Через три года он однако вернулся и поднялся на вершину вместе с Роскелли практически в альпийском стиле и без кислорода.

Джон Роскелли был во многом противоположностью Рейхардту. Не обладая более или менее приличной “гражданской” профессией, он изо всех сил пытался утвердиться именно в образе “крутого спортсмена” и тем самым пытаться заработать себе на жизнь. Неудивительно поэтому что своей амбициозностью и неистребимой жаждой “подвигов” он ничуть не уступал Рейнхольду Месснеру, который начинал свои героические свершения в те же годы и в том же возрасте.

Неудивительно также что в то время как большинство членов экспедиции неторопливо совершало свою дневную ходку фотографируя цветочки и радуясь редким проблескам солнца, Роскелли неутомимо мотался взад и вперед разведывая путь вверх по ущелью, забегая на все более или менее выдающиеся возвышенности тщетно пытаясь разглядеть сквозь пелену дождя и тумана свою цель. Неудивительно что он увидел ее первым. И сразу принял решение о пути наверх. Внушительная скально-ледовая северная стена выводила на седловину хребта откуда к вершине вел казавшийся практически вертикальным километровый контрфорс. Это, казалось, отвечало вкусам Роскелли. Но не всех остальных. Опять разгорелась бурная и нелицеприятная дискуссия и в очередной раз безаппеляционность и одержимость Роскелли активно поддерживаемая Рейхардтом и Стейтсом одержали верх над мягкой убедительностью Вилли. Экспедиция пошла по пути Роскелли.

Проблемой оказалось, однако, даже подойти к стене. Верхнее течение ледника отделяла от них несложная для альпинистов, но непреодолимая для носильщиков ступень гранитных скал. Разведка Питера Лева и Энди Харварда не дала утешительных результатов. На следующий день пошел Роскелли со Стейтсом и среди лабиринта кулуаров и сбросов нашел вероятно единственно возможный проход. Базовый лагерь был установлен на вершине скальной ступени. Через день у подножия стены был разбит передовой базовый лагерь. Путь между двумя лагерями проходил траверсом по снежно-ледовому склону и в одном месте проходил прямо под языком ледопада с которого постоянно срывались обвалы и лавины. Этот участок, всего 200-300 метров в длину стал настоящим испытанием для всех участников. Большинство преодолевало его перебежками несмотря на 40-килограммовые рюкзаки и почти пятикилометровую высоту.

Элиот Фишер семь дней подходил к началу участка, но заставить себя перейти его не мог. На седьмой день он наконец решился. Когда он был на середине, лавина все же пошла. И хотя ему удалось выбежать невредимым, участь его была решена – на следующий день Элиот собрался вниз. Надо сказать что его отбытие было как нельзя кстати для группы Роскелли. Дело в том, что Эд и Вилли собираясь пойти по маршруту Тилмана намеренно оставили в Дели два километра веревки предназначавшейся для экспедиции. Роскелли узнал об этом только в середине подхода и был разьярен. Был, правда, еще шанс. Один участник экспедиции только прибыл в Дели и собирался догонять основную группу. Если бы только Элиот успел добежать до ближайшего селения и связаться с ним! Шанс был однако невелик – веревки надо было еще найти, доставить в Гхарвал, нанять дополнительных носильщиков и поднять к горе. Но чудо, очередное чудо для Роскелли, свершилось. К началу августа веревки были в передовом базовом лагере. К этому времени Роскелли с Рейхардтом уже провесили маршрут почти до седловины. Остальные в основном переносили грузы. Вилли, который после потери всех пальцев ног на Эвересте страдал постоянными болями в спине и пояснице, уже не мог претендовать на привычную для себя роль лидера. Вместо этого он безропотно жумарил по провешенным Роскелли веревкам, кашеварил в базовом лагере и болтал с дочерью как только предоставлялся шанс.

Погода улучшилась и было почти жарко. Лагерь на седловине был установлен и началась обработка маршрута на контрфорсе. Роскелли с Рейхардтом порядком измотались за предыдущие две недели и на время уступили право лидерства Леву и Харварду. К этому времени все участники экспедиции более или менее избавились от кишечных и прочих недугов и пребывали в отличной форме. Деви ,правда, продолжала страдать расстройствами в слабой форме, что не мешало ей, впрочем, таскать грузы наравне с другими. Первое время она работала в связке с Энди Харвардом и затем как-то естественно получилось что их пара практически не распадалась несмотря на смены, расписания и графики утвержденные Рейхардтом. Двое проводили время вместе и на дневках и, казалось, имели много чего друг другу рассказать.

Контрфорс оказался не таким уж вертикальным и неприступным как казался снизу. Лев и Харвард и затем сменившие их Роскелли, Рейхардт и Стейтс достаточно легко нашли вариант прохода через серию каминов, полок и кулуаров. Ближе к концу августа лагерь 7500 был установлен на снежной подушке на крыше контрфорса откуда к вершине путь шел через серию относительно простых скал и снежных полок. Настало время идти на вершину и на время притихшие трения в экспедиции возникли вновь. Вилли, как общий лидер экспедиции, высказался за первую штурмовую тройку в составе Деви, Энди и Питера учитывая что тройка Роскелли потратила много сил на преодоление последней части контрфорса а также тот факт что присутствие Деви в первой группе поднявшейся на вершину выглядело бы достаточно символично. Рейхардт категорически отверг такую диспозицию и на следующий день, 28 августа они вышли на разведку подхода наверх. Разведка, однако, оказалась настолько удачной, а погода – настолько благоприятной, что во второй половине дня Рейхардт, Роскелли и Стейтс стояли на вершине Нанда Деви – обессиленные, но совершенно счастливые. На следующий день они спустились на седловину где встретили Вилли, Питера, Энди и Деви которые собирались выходить в высотный лагерь. Деви чувствовала себя не очень хорошо и Роскелли, чрезвычайно любивший давать советы, порекомендовал Вилли не пускать ее выше. Вилли предложил ему поговорить с самой Деви и на этом их общение закончилось. Утром передовая тройка начала спуск в базовый лагерь где они, кроме Стейтса, не стали, впрочем, задерживаться. Через несколько дней Рейхардт с Роскелли были уже в Гхарвале сообщив известие об успехе экспедиции.

Экспедиция, однако, еще продолжалась. Группа Вилли поднялась в высотный лагерь и готовилась выйти на вершину. К сожалению, везение с погодой закончилось и они вынуждены были пережидать несколько дней метель которая уже больше походила на зимнюю нежели на муссонную. Приходилось сидеть в палатке, петь песни, развлекаться приготовлением обедов и ставить ставки на погоду следующим утром. Одним таким беззаботным вечером Энди и Деви сообщили Вилли о своей помолвке, что, впрочем не стало большим сюрпризом – все происходило у него на глазах. В любом случае, похоже, он не был сильно расстроен, хотя по Вилли никогда ничего нельзя было сказать определенно. На следующий день погода стала немного лучше и они стали собираться на вершину. Для Деви, однако, сидение на большой высоте не принесло облегчения, она явно слабела с каждым днем хотя и не теряла своей жизнерадостности. Так или иначе, на вершину она идти отказалась. В совещаниях прошло полдня и к этому времени погода так до конца и не улучшившаяся, окончательно испортилась и к вечеру опять началась пурга. Решено было утром начать спуск.

Утром они долго ждали пока ветер хотя бы немного стихнет. В конце концов Вилли и Питер оделись и начали расчищать спусковые веревки. Энди и Деви собирали вещи в палатке. В какой-то момент Энди насторожила немного странная координация движений у Деви и он предложил померить ей пульс. Через мгновение, успев прошептать “Кажется я умираю” она упала навзничь на пол палатки. В течение получаса они вчетвером пытались ей сделать искусственное дыхание, но бесполезно. Деви умерла.

Вилли оказался перед отчаянным выбором. Здесь, в центре Гималаев, почти на восьмикилометровой высоте, среди разгорающегося зимнего шторма он оказался с мертвой дочерью на руках и должен был принять решение. Быстро. От этого зависела жизнь не только его, но и двоих его товарищей, которые от потрясения, казалось потеряли возможность здраво рассуждать. Вилли решил. Деви завернули в спальник, он прочитал короткую молитву и спальник столкнули в трехкилометровую пропасть северной стены. Еще час назад они обсуждали с Энди послеэкспедиционные планы. Теперь Энди уходил, а Деви оставалась со своей Горой.

На спуске Питер справедливо опасаясь за состояние Вилли, пытался контролировать его и помогать на перестежках. Но Вилли совершенно четко выполнял все действия сам. Питер при этом едва не сорвался с незакрепленной веревки. В палатку на седловине они спустились уже ночью и без слов завалились спать. Утром Энди первым заметил что бывшие русыми с проседью волосы и борода Вилли стали совершенно белыми.

VI

В жизни Вилли после этой экспедиции внешне мало что изменилось. Он продолжал преподавать в колледже, читал лекции и давал слайд-шоу в том числе и по последней экспедиции. Некоторые даже обвиняли что он эксплуатирует с выгодой для себя столь болезненную тему. Вилли, впрочем, никогда не реагировал на подобные обвинения. Единственное, что он перестал делать – это ходить в горы. Окончательно.

До какого-то времени. Зимой 1979 года в рамках семинара по выживанию в экстремальных условиях он с группой студентов идет на Рейнир – огромный покрытый ледовым панцирем потухший вулкан в Вашингтоне – гору, на которой он был, пожалуй до сотни раз. Погода соответствует теме семинара – метель не стихает, они живут в снежных пещерах целую неделю, проводят ледовые занятия, проходят курс лавинной безопасности – Вилли в своей тарелке. В конце концов в один из просветов в погоде они решают совершить рывок на вершину, но просвет оказывается слишком короток, а силы их – слишком истощены недельной борьбой со стихией. Очень быстро они оказываются в критической ситуации – надвигаются сумерки, метель усиливается, некоторые участники близки к переохлаждению, они с трудом держатся вместе. Подойдя к перемычке с характерным названием Cadaver’s Gap (Щель Мертвеца), Вилли оказывается перед нелегким выбором – отсюда прямо вниз до хижины несколько сот метров прямого – но лавиноопасного спуска. С другой стороны обход – долог, неоднозначен, c большой вероятностью потеряться в наступающей темноте. Вилли выбирает прямой путь и идет первым.

Лавина все же сошла, хотя и небольшая – накрыла только Вилли и девушку шедшую с ним в связке. Натренированные им самим студенты великолепно отработали ситуацию и откопали их буквально через десять минут. Но – было поздно.

VII

Странно, но Вилли, обладая потрясающим даром рассказчика и совершенно неординарной эрудицией и образованностью, никогда не писал книг. Наиболее известные книги по экспедициям на Эверест и Нанда Деви написаны, соответственно, Хорнбейном и Роскелли. Более того, при всей его общительности, обаятельности и открытости, Вилли никогда никого особенно не пускал в свой внутренний мир, который, собственно так и остался загадкой для остальных. Споры о том кем Вилли был и кем он не был начались буквально в день его похорон и продолжаются по сей день. Единственное, что бесспорно это то что таких каким он был, уже, пожалуй, больше нет.