Вот дорога, о которой
Никогда не пожалеешь!
На записках на вершинах
Те записаны года.
Повисаешь на страховке,
Без палатки леденеешь,
За других в горах болеешь
И опять спешишь сюда!

Здесь расходятся туманы,
Прояснив картину мира.
И скала росой умыта,
И цветок рододендрон.
Риск смешался с красотою
В цвете радуг перелива.
И надтреснутая лира
У костра шлет струнный звон!

Трещины проходим в связках.
Мостик снежный, как надежда
Может рухнуть и в объятья
Ухнешь к Деве Ледяной!
Но спасет тебя команда
От ее лобзаний нежных.
Вытащат веревкой прежде,
Чем покроет мерзлотой!

Вот холодная ночевка,
Седловина продувная.
Страх запустит когти в душу:
Доживем ли до зари?
Духи гор качают скалы,
Сотрясая и стеная…
Не сдаемся, вспоминая
Книги Сент-Экзюпери!

Иногда с тяжелым сердцем
Выйдешь не на светский раут,
А в составе спасотряда
На гору почти бегом!
Где ребята в непогоду
Друга пухом укрывают,
И артерию сжимают
Туго скрученным жгутом.

Вот такая есть дорога! -
Вертикалью, серпантином,
В солнца ярком освещеньи
И когда бьет молний свет!
Иногда под небом черным,
Чаще пусть под небом синим!
Лишь она ведет к вершинам,
К ним другой дороги нет!

Вот дорога, о которой
Никогда не пожалеешь!
На записках на вершинах
Те записаны года.
Повисаешь на страховке,
Без палатки леденеешь,
За других в горах болеешь
И опять спешишь сюда!

На большом вокзале,
В кафешке,
Два спортивных мужика за столиком сидят.
Шкалик водки словно ферзь,
Две рюмки-пешки.
Разговор ведут, как все тут,
Пьют и едят.

Их беседа ненадолго,
Здесь один из них - транзитом.
Объявляют рейсы в рупор
И платформы поездов.
Они пьют, да что-то кроют
Крепким словом-паразитом.
То звучат иные формы -
Стиль возвышенных стихов!

Разговор их о далеком.
В их компании нет дамы.
Альпинистские словечки
В их жаргоне, как каркас.
Едет с гор домой, проездом,
Тот, сидящий слишком прямо.
А другой, в руках с блокнотом,
Завтра едет на Кавказ!

Шумно, тесно, многолюдно.
В кассе чеки выбивают.
Ждут, торопят, угрожают
И толкаются в дверях.
В забегаловке вокзальной
Новые стихи читают
Эти двое, и толкуют
Про аварии в горах!

И доносятся обрывки
Слов, чудных в буфетном мире:
…камнем сбило в Уллу-тау…
Случай в Цее…и Домбай…
У того, кто с гор приехал
Сломано ребра четыре.
Два укола против боли,
И рассказов - через край!

В нем застрял осколок
Момента,
Когда тяжкий камнепад
Его почти убил…
Но воскрес - и вот он здесь!
Тут к ним два мента
Подошли проверить паспорт -
Служебный пыл!

Подозренье у них вызвал
Тот, кто вслух читал с блокнота.
Первый - вообще небритый,
Так что пара еще та!
Бдительность явив, отстали.
И стихи под антрекоты,
Антрекоты под "Nemiroff"
Так пошли, что красота!

Есть такие вот минуты
Пониманья, откровенья.
И душе милей кафешка,
Чем литературы храм!
Ночью стих вчера написан.
Знать поэт желает мненье
Друга, что сошел с вершины
С переломами, но сам!

А в стихах его уютно
Бесприютным пилигримам.
Инфракрасный взгляд бессонниц
Зримой сделал смуту чувств!
В рюкзаке поэта рядом
Стих с крюком и карабином.
Сделан выбор…а казалось -
Двое пьют, не дуют в ус!

Одного ждут восхожденья
Горным сумасшедшим летом.
Ведь сезон еще в разгаре,
Не закрыт вершинам счет!
А другого ждет больница,
Шприц, системы с ципролетом…
Но пока он может выпить,
И хотя непьющий, пьет!

Снега, льда сверкают
Каскады!
На вокзале духота,
Ряд выцветших картин.
Гор отсюда не видать,
Не всем и надо.
Но те двое вышли, видя
Мираж вершин!

На одном из скалодромов
Где, ребята, мы как дома,
Углем выведен на скальной стене Отрицательно наклонный
Образ девы обнаженной,
Как сказал поэт - такую бы мне!

Льют здесь чай, костер дымится,
А в легенде говорится:
Был когда-то тут по скалам финал.
Судьи трассу учудили -
Даже кто вчера не пили,
Вниз слетали, и совсем дух упал!

И смотрели, сняв обвязки,
Эту драму скалолазки,
И жалели, что так слаб сильный пол.
И одна сказала ясно:
Я принадлежать согласна
Лишь тому, кто б эту трассу прошел!

Может, вырвалось случайно,
Но в нее влюбленный тайно,
Нежно и неизлечимо спортсмен
Вяжет скальные галоши -
Узел! Старт! Хлопок в ладоши!
Скалолазанье - свиданьям взамен!

Он на срыве сухожилий,
Там, где все не проходили,
Ключ к скале на мизерах подобрал!
Вздулись вены синей сеткой,
Сантиметр за сантиметром
Парень вылез на крутой пьедестал!

И хоть верьте, хоть не верьте,
А у них семья и дети,
Да и в горы продолжают ходить!
И жена не изменяла,
И скала не изменяла,
И другой ее не смог покорить!

На одном из скалодромов
Где, ребята, мы как дома,
Углем выведен на скальной стене Отрицательно наклонный
Образ девы обнаженной,
Как сказал поэт - такую бы мне!

Вышли мы на ледничок -
Юркнул в трещину дружок!
Не вопи, ведь я с тобой, не кто-нибудь.
У меня не зря значок,
Да и за тобой должок,
Так что вытащу за ногу и за грудь!

Я тащил, а он висел,
Я багровый - он весь бел,
Нам бы пива банку, чтобы цвет сравнять!
Он ругался, значит цел,
Две пригоршни снега съел,
И полез на скалы крючья забивать!

Нагрузил я этот крюк -
Вылетает крюк и друг!
Я словил бы, да рывок - и я в полет!
Хорошо, что снег глубок,
Мы замотаны в клубок,
Кто ж веревки с нас разматывать придет?

Пролежали мы полдня,
Все про сало болтовня,
Слава Богу, тут ребята подошли.
Дали чай и карамель,
Из веревок макраме
С нас стянули, размотали, расплели!

Тут вопрос я услыхал: -
Как кавказским пленным стал?
Террорист вас или рэкет повязал? -
Я на горы бросил взгляд,
Ребра все еще болят! -
И в ответ ему ни слова не сказал

Худющий, как скелет,
Сошел с вершины гималайской,
Для всех чужой, неузнанный -
С маршрута гордецов!
С улыбкой взгляд, на тенниске
Смешной дракон китайский…
Но руки обморожены,
Состарилось лицо!

Здесь европейский мир,
Вдали остались шерпы, ламы.
Ни твой буддизм, ни альпинизм
Не объяснить другим!
Есть повод, чтобы ночь не спать
В кругу настольной лампы,
Читая то Высоцкого,
То сайты про экстрим!

И хочется опять,-
Хотя с фортуной все в порядке,
Попасть на восьмитысячник-
Смертельный топ-гигант,
Поставить лагерь базовый,
И прямо из палатки
Увидеть царство Шамбалы -
Рассветных гор гранат!

Вот узнан ты внизу,
Рука немеет от пожатий,
А губы зацелованы
И смочены вином!
Нахлынула река бумаг,
Поток мероприятий.
И с Высотой рискованной
Ты вроде разведен!

Ты травм не долечил,
Бинты с себя сорвал, как путы,
И с раздвоеньем личности
Сбежал от докторов.
Ты бизнес-планом занялся,
Но тему перепутал -
На плане нарисована Гора в узле хребтов!

Ведь хочется пить ром,
А не таблетки и облатки.
Не в белый санаторий,
А на белый пик ползти!
Где с акклиматизацией
Неслабые ребятки
Испытывают волю и
Бескислородный стиль!

Слетел, как камень, год
И ловишь ты себя по новой
На том, что в горных пластиках
Выходишь в свете звезд.
Туда, где снег не купленный,
Где лед не электронный,
Где с Высотой расстался ты,
Но вновь она зовет!

Все через фильтр очков,
И облака плывут под ноги.
На них лучи и вымыслы
Танцуют хоровод.
Цепляешься за ниточку
Веревочной дороги.
Как твой жумар, ты двигаться
Согласен лишь вперед!

И хочется вдохнуть
В избытке сил, а не в остатке! -
Без воздуха не выживешь -
Пугает гиблый склон!
Выходишь, словно в космос ты
Из штурмовой палатки,
Не взяв на восхождение
Ни маску, ни баллон!

В мозгу отек и бред,
И Высота в небесном платье.
У ног ее клыкастый барс,
А на плече - орел.
Она Богиня этих мест,
Ей даже жизнью платят.
От страсти к ней не вылечит
Ни спирт, ни корвалол!

Всегда не фаворит
Бывал ты у таких красоток.
Но риском пьян, как говорят
До положенья риз,
Брел, ноги заплетя, наверх,
И взгляд ее стал кроток!
Ты с ней обнялся в фокусе
Лучей от снежных линз!

Вновь значит удалось
Сыграть ва-банк,
Попасть в десятку!
Взойти на восьмитысячник,
К мисс Гипоксии в дом.
Спуститься в лагерь базовый,
Упасть на дно палатки,
Увидеть царство Шамбалы…
И как метет муссон!

Вчера учили альпинизму нас,
А завтра - будем мы инструктора!
Запомним наши позывные "Барс",
Нас провожает лекционный класс,
Дигорский водопад из серебра!

Гранит науки, знаний камень веский!
Ты не альпийский гид, но иже с ним!
Сказал отец дидактики Каменский:
Обучим мы идущих в альпинизм!

Кого-то завтра ждет чемпионат,
Кого-то Альпы и Каракорум.
Инструктор в горы поведет ребят,
Их всех с вершины первой ждут назад - Организуй безаварийный штурм!

Дидактика с методой - книга лоций!
Как чайником не быть, мы объясним!
И как сказал Дидро и Песталоцци,
Обучим мы идущих в альпинизм!

История идет за кругом круг.
Те, кто водили в горы нас вчера
Нам отдали права из первых рук!
Потом науку их и ледоруб
Мы будущим дадим инструкторам!

От единички "Б" - к стене Ушбинской!
От летних восхождений - к скалам зим!
Как говорил Макаренко с Ушинским:
Обучим мы идущих в альпинизм!

Чай выпит из эмалированных чаш.
Погашена печка, закрыта колыба.*
Карпаты наряжены в белый апаш,
Качается ель векового калибра.

Полсна рядом с нами идет из ворот.
Полсна - про Аляску и Лондона Джека:
Как в Белом Безмолвии сводят расчет
Песок золотой, револьвер, да рулетка!

Сугробы ботинками мы ворошим,
И лезем в тумане, не видя вершин!
Луна, под названием древним - Фебея,
Всю ночь окруженная кругом гало,
Сказала, что Петрос с Говерлой белеют
Вверху, где идти и дышать тяжело!

В ущельи Казмещик - рассказ про Клондайк!
Там тот, кто рискует, пьет виски в салунах.
Но пьянок ценней, самородков и драк
Мир снежный в полярных сияньях и Лунах!

Жизнь стоила ими поставленных карт.
Мы тоже в снегу с рюкзаком на ключице
Идем, словно приняты в вечный отряд
Искателей, вскормленных странствий волчицей!

Сугробы ботинками мы ворошим,
И лезем в тумане, не видя вершин!
А где-то вдали светом зодиакальным
Рассвет золотится меж хвойных стволов!
Но Петрос с Говерлой зимой экстремальны,
И как в дебрях Севера ветер суров!

Так пусть все же горы помогут, поймут,
Поднимут нас на руки, как Гулливеры.
Лицо обморозив, мы вышли сквозь муть
На купол холодной, но ясной Говерлы!

В глубоком снегу крошек золота нет,
Но ветер поил нас романтики вкусом.
И выплыл из мглы Черногорский хребет,
Джек Лондон вдали сквозь туман улыбнулся!

Сугробы ботинками мы ворошим,
Спускаясь в тумане с карпатских вершин.
Мы тем, кто за нас в городах так болеют,
В мобильник с вершины сказали: "Алло!"
И Петрос с Говерлой за нами белеют
Вверху, где другим лезть сейчас тяжело!

* колыба - в Карпатах деревянная избушка, приют.

Слышишь зов Безенгийской стены?
Это басом лавины ревут…
Ты глаза закрываешь, но в них
Все плывет неотвязно маршрут.

У "Томашека" по сторонам
"Краб" с "Бутылкой", но здесь вам не паб! *
Как песок по песочным часам
Лед по ним сыпет и камнепад.

Здесь на кручах, окованных льдом,
Замирает надолго твой взгляд.
И обвалов глухим языком
Эти горы с людьми говорят.

Безенги - это холод, снега,
Безенги - это травы волной.
На Дых-тау, на Шхаре пурга,
И покой - кто навек под стеной.

Много групп шло по этим лугам,
И по гребням, неся смех и плач.
Но следы их заносят снега,
А теперь время новых удач!

Ты проводишь незримую нить
Через полный угроз бастион -
Здесь, действительно, может убить,
Но возможен, возможен подъем!

Хоть погода на нервах играть
Вновь не против, не в этом печаль.
Нам железо пора собирать,
Зубья "кошек" точить и айсбайль.

И ворочая глыбы камней,
Шлет гора вопрошающий гул:
Кто рискнет подойти еще к ней?
Кто ее рассмотрев, не свернул?

Этот вызов нам слышен в домах
Сквозь клаксоны, звон денег, звонки.
И для многих мы сходим с ума,
Уезжая на зов Безенги.

Наше слово не стало двойным
Там где лед был не лед, фирн - не фирн.
И как музыка голос стены
Для того, кто ее покорил!

* "Томашек", "Краб", "Бутылка" - жаргонные названия маршрутов на вершину Шхара в массиве Безенгийской стены.

На собственный риск
И на собственный страх
Идет альпинист-одиночка
В горах.

Пейзаж безграничный
Вершин в серебре
Он эгоистично
Присвоил себе.

Привык он настолько,
Что нету команд,
Что нету веревки -
Лишь зубы скрипят!

Но трещины хищны
И змеи лавин
Шипят: - ты здесь лишний,
И ты здесь один! -

Он сил расточитель
И нервов тугих.
В нем жив восходитель,
Что мертв для других.

С кем в снежной пещере
Про жизнь толковал,
С кем гибель примерил,
Идя в белый шквал.

Тот, старший, был мастер
Высотных побед.
Он вел, но терялся
В пурге силуэт.

И страшным виденьем
Над бездной уступ.
В снегу след скольженья,
В конце - ледоруб…

Исчезнувшей точкой
Свел счеты с судьбой.
Сошел в одиночку
Со склона второй.

На собственный риск
И на собственный страх
С тех пор ходит он
Без партнеров в горах.

Наточены кошки,
Он замкнут и тверд.
Не хочет дележки
Он бед и красот.

С собою не звал
Подходящих ребят
И не назначал
Позывной для себя.

Чист горный объем,
Как от Бога письмо.
Но риск здесь на всем,
Как печать, как клеймо.

Так будь осторожней,
Будь собран, как барс! -
Вверху невозможна
Задумчивость глаз.

Уходит все выше
Философ один, -
Товарищ мой бывший
По штурму вершин.

Он в купол ледовый,
В предел здешних мест,
Воткнул ледоруб тот,
Как в золоте крест!

Что стало там ясно? -
Все в нем, под замком.
Спуск даже опасней,
Он вам не знаком.

На скальных отколах
Автографа нет.
Высотное соло…
Засыпанный след!