Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Бродский Сергей

Экспедиция на Канченджангу в 2002 г.

15.04.02, Тсерам

Достаю из баула теплые вещи, а ведь еще несколько дней назад мы купались в горной речке и загорали на камушках. Это была довольно глубокая заводь, можно было нырнуть или проплыть несколько метров каким-нибудь брассом или кролем. И погода внизу была куда лучше, чем здесь, на границе леса. На склонах лежит недавно выпавший снег, а вдалеке видны большие горы с ледниками.

Тучи закрывают солнце примерно к обеду, и становится зябко и сыро. Да и природа вокруг суровая. Ели какие-то гималайские, камни во мху, трава коротенькая – как на газонах. Настоящее, приятное глазу высокогорье. Последнее, что напоминало о тропиках - бамбук и рододендроны, остались внизу, а впереди долгожданные камни, снег, лед… И высота.

Непальцы – низкорослые человечки, на первый взгляд кажущиеся немного туповатыми, на самом деле оказываются смышлеными и гостеприимными людьми. На дневке мы играли с местным населением в волейбол и эти коротышки выиграли у нас. Потом играли в футбол, и опять то же самое. В общем, спортивные ребята.

В этой же деревне, которая называется Ямпфудин, мы обедали на веранде, она находилась на третьем этаже. Правда, этажи тут маломерки, как у китайцев - обувь. У меня вначале с непривычки вся голова была в шишках, забывал нагибаться, и бился о косяки, потолки, и вообще –слишком тут все малогабаритно.

На крылечке дома напротив женщина расчесывает волосы своей то ли дочке, то ли сестре, и, заодно, ловит вшей. Здесь так принято везде: после работы, помывшись, они этим делом занимаются. Еще: у нас на глазах, прямо во дворике нашего дома, убили козу. Отрубили ей голову, потом очистили кожу от шерсти, поливая кипятком, как кур, и не просто очистили, а под бритву - ее буквально брили лезвием. Затем разрезали на куски, а вечером мы ее уже, конечно, ели, зажаренную как-то по-местному.

А на самой веранде стояли цветы в горшках. Маленькие такие, фиолетовые. Непальцы вообще, как я заметил, любят цветы, многие выращивают их в большом количестве, я видел домики, которые прямо утопали в таких фиолетовых, красных, синих цветах.

Вечером шел дождь. Я сидел на веранде, читал или смотрел на этот дворик, смотрел на эти огромные горы, покрытые джунглями, мечтал о сигарете и думал, что маме бы здесь очень понравилось и, может быть, она бы захотела поселиться в таком месте, где была бы веранда, цветы, книги, дождик или солнце, чашка горячего кофе и тишина.

19.04.02

Вчера мы пришли в базовый лагерь. После дневки на зеленке у нас был самый большой переход за все одиннадцать дней трека. У каждого своя палатка. Я стою на отшибе, т.к. места со всеми мне не хватило. На маленькой, величиной с блюдце, доске сыграл с А.Сениным три партии в шахматы, две проиграл. Ночью болела голова.

“Поздно сожалеть, что мысли о смерти застали врасплох”.
М.Зощенко.

22.04.02

Два дня шел снег. Сейчас (около 21 ч.) прояснилось. Завтра мы выходим устанавливать 1-й и 2-й лагеря. У нас уже был один выход в первый лагерь (6100). Просто заброска груза, без ночевки. Завтра начнется основная работа, если снег не повалит, а это весьма вероятно. На небе перистые облака – то ли конец фронта, то ли его начало. Сегодня звонил в Москву, но мамы не было, немного поговорил с Натальей. Звонил бабушке, но связь была плохая. Прочитал Зощенко, начал Кафку: ничего подобного еще не читал. По отдельности реальны и город, и люди, и их желания, а все вместе - абсурд.

У меня нос сгорел, губы обветрились, и колено разболелось, мажу все это мазями, которые мне надавал Пивцов.

28.04.02

Сегодня Вербное воскресенье. Я проснулся в 7часов. Вылез из палатки. Умылся. Поздоровался с Пивцовым. Сейчас намажу свою обгоревшую рожу и пойду в столовую.

В предыдущий выход мы поставили два лагеря 6100 и 6400. Второй стоит немного ниже Корейцев. Под подушками, в стороне от сераков. Место вполне безопасное. Ночевали два раза во втором лагере и один - в первом. Болела голова и страшно мучила жажда. В первую ночь мне пришлось собирать конденсат, чтобы этой гадостью хоть немного смочить язык. На вторую ночь я накипятил флягу воды. Утром там было всего несколько глотков. По ночам сильный ветер.

Мы разделились на две группы. И завтра должны выйти на установку 3 и 4 лагерей. Первая группа (Д. Урубко, В. Пивцов, М. Жумаев, С. Бродский) идет сразу во второй лагерь. Вторая (А. Распопов, С. Лавров, Д. Молгачев) - в первый. Получается разрыв в один ходовой день. Общая задача провесить перила и провести ночь на 7800 (4 лагерь) и две - на 7300 (3 лагерь). Так у нас будут стоять все лагеря, и следующий выход будет штурмовым. Если что-то не получится, будет время для повторного штурма или, как говорит Шеф, “время для маневра”.

Скоро завтрак. Парни уже все встали. В столовой играет музыка: Мик Джагер поет свою “Энджи”. Кто-то стоит возле палатки и пьет чай. Урубко вылез из своей и поздоровался с этим кем-то, тот не ответил. Наверное, это Пивцов. По утрам он особенно неразговорчив.

30.04.02.

Два дня шел снег. Выход откладывался. Возможно, выйдем завтра. Снегопад был такой сильный, что приходилось постоянно откапывать палатки. Сейчас довольно ясно, но облака есть, и дует ветер, сильный и порывистый. Он проникает во все дыры и даже под засыпанную снегом палатку. Во время снегопада ходили с Васькой вниз, помогали портерам нести мясо. Ну, мы его не несли, а сопровождали их и освещали дорогу.

В первый день снегопада я дочитал Кафку начал лекции Набокова, но что-то не идут. Вчера целый день спал и ел, и только вечером немного поиграл в карты, после ужина. Шеф как-то после обеда рассказывал о том, как в декабре 79 года он и еще несколько альпинистов САВО попали в Афганистан. Там в горах упал грузовой самолет и они должны были искать что-то из оборудования, но после находки дипломата с документами все свернули и их отправили домой. Происходило это во время переворота, самое начало ввода войск в Афганистан. И речи об интернациональном долге еще не было. Слушалось интересно. Сразу, все хором, стали предлагать писать книгу, снимать фильм и прочее.

Скоро завтрак. На улице ветер. Светит солнце. Шеф, проходя мимо палатки, выругался и сказал, что погода как в Антарктиде, где он недавно был. Мне надо вылезти и откопать палатку.

Был обычный день. С утра дул ветер. Во время завтрака палатка-столовая ходила ходуном, и изморось сыпалась прямо на нас, в тарелки, на стол, во все щели задувало снег. Никто не обращал на это особого внимания. Все спокойно поглощали свой БРЕКФАСТ. Днем поставили наш флагшток, поваленный в предыдущую непогоду. Вечером, на закате, были небольшие облака, солнце светило сквозь них, придавая горам неимоверную, меняющуюся каждую минуту, красоту. И никаких “всех цветов радуги”, а только один - синий. Все оттенки, от светло-голубого, почти белого, до темно-синего, почти чёрного. И там, где совсем черно – проявлялись звезды.

Сейчас надо мной по - южному темное небо, с огромным количеством звезд. Я залез в спальник, замерзшие ноги скоро согреются, и, когда это случится, мне, наверное, уже нужно будет вставать. Завтра выход.

05.05.02.

Сегодня Светлое Христово Воскресенье. Я опять лежу в спальнике, но, когда согреются ноги, мне наверняка не нужно будет вставать. Утром мы спустились после установки 3 и 4 лагерей. Впереди все время работали Вася с Деном. Перил не было, да и откуда им там взяться, в этом году мы здесь первые. Из лагеря 3 маршрут шел по какому-то страшному ледопаду, среди огромных нависающих ледяных глыб. Мы долго там бродили, ища выход, как в лабиринте, пока не вылезли на плато. Набрали еще метров 150-200 и заночевали, не дойдя до 4 лагеря. Утром уже подняли палатку на 7800 и в тот же день спустились в 3 лагерь.

На 7800, пока топили воду, я уснул, все уснули. Сон показался крепким, освежающим, как внизу, тем более что в палатке было тепло, и просыпаться не хотелось, чай пили сквозь дрему. Прямо из котелка, два-три глотка, и снова откидываешься на рюкзак, чтобы урвать пару мгновений этого короткого сна. Продолжалось это недолго, надо было идти вниз. А вообще спиться на высоте, пока не акклиматизируешься, очень плохо. Постоянная жажда, голова болит, конденсат капает, если палатка закрыта, то кислород, которого и так мало, быстро заканчивается, и приходиться открывать вход. И тогда вместе со свежим воздухом в палатку проникают ветер и снег, и ближайшего ко входу (обычно меня) засыпает. И утром оказываешься с одного бока засыпанным снегом, и вылезать из спальника нет никакого желания… За завтраком нам принесли настоящие пасхальные яйца, и Шеф рассказал, в каком недоумении были непальцы, когда он заставил их раскрашивать яйца фломастерами.

8.05.02.

Остался ровно месяц до нашего прибытия домой, в Алма-Ату. Если, конечно, все пойдет по плану - а все так и будет. 10 числа команда выходит на штурм, и 13-го мы, а 14-го - вторая группа, должны быть на вершине. Погода установилась. В случае удачи 19 придут портеры, и наша экспедиция отправится в обратный путь.

Вчера звонил маме, поговорил около минуты. У меня верхняя губа - сплошной герпес, а нижняя и нос - сильно обветрены. Они опухли, и вся команда смеется надо мной, называя то слоном, то утконосом. Лечу всякими мазями, но до выхода это все не пройдет. Наверно, сошью маску из бинта, чтобы не усугублять процесс. Но кризис уже прошел, и хобот мой заживает, а когда спустимся вниз, на зеленку, затянет, как на собаке.

В Алма-Ате сегодня празднуют 20 лет восхождения на Эверест в 1982 году. Это была первая Советская экспедиция в Гималаи. Шефу звонили и поздравляли, а Ден подарил ему банку пива. Шеф говорит, что для него та экспедиция была сплошной нервотрепкой. А на Эверест он сходил только в 1990 году в составе Советско- Американско- Китайской экспедиции, в которой он участвовал в качестве главного тренера.

16.05.02.

Я в палатке. У меня тепло. Воздух согревает горелка. Новая свечка светит тускло. К тому же правый глаз после восхождения стал плохо видеть. Маленькое бельмо на зрачке. Это может случиться из-за нагрузки. Воздух грел, чтобы в тепле наложить компрессы на ноги, они у меня обморожены. Больше всего первый и второй пальцы, на обеих ногах. Вася второй день мне ставит уколы, и еще я пью таблетки. А Шеф заставил, точнее, настойчиво посоветовал, махать ногами по 600 раз в день каждой, сказав: “Не мог на горе отмахать, будешь заниматься этим здесь”. Это все о болячках.

А вообще-то 13 мая, около половины четвертого зимнего времени, я был на третьей вершине мира, Канченджанге. Трудно прибавить что-нибудь восторженное, я просто там был.

Мы вышли из лагеря 4(7800) в час ночи, в полной темноте, с фонариками. Шел снег, а может, это ветер поднимал или сбрасывал его со склонов. Кроме нас, четверых, на штурм вышли Корейцы и Чехи. И, оглядываясь, я видел, как около десятка светящихся точек шли за нами, медленно покачиваясь. В лучах фонарей вились на ветру снежинки. Потом начало светать. Проявились сначала ближайшие скалки, потом стало видно и саму гору, а потом долины, теплые и вечно зеленые. Людей, вышедших с нами, поубавилось. Снег прекратился, я даже стал сомневаться, глядя на голубое небо, подернутое дымкой, был ли он вообще. До выхода точно шел, мы даже думали, что выходить придется позже, но, когда проснулись, кто-то сказал, что небо звездное, а когда шли, казалось, что снег есть. Наверное, все-таки это был ветер.

Тропу топтали по очереди. В некоторых местах толща снега доходила до полутора метров, сам снег был сухой и сыпучий, как пшено, я несколько раз застревал и барахтался в таких местах, в которых невозможно сделать и шага, пока не разгребешь все перед собой. Когда вышло солнце, мы были под скалами. Вася провесил перила. Сначала используя нашу веревку, а потом корейскую. Пока он их вешал, мне удалось вздремнуть, пристегнувшись к станции.

Еще несколько часов работы - и мы на вершине. Фотографируемся - и вниз. Ради этих минут команда работала на горе месяц. На спуске я упал, запутавшись кошками в старых перилах, оставшихся после прошлых экспедиций. Повис, с большим трудом распутался и долго сидел потом, восстанавливая дыхание. Парни не могли помочь, я шел последним. Через некоторое время солнце оказалось напротив меня, а потом оно стало ниже. Был закат. Внизу давно уже стемнело, наши палатки были в тени. Я смотрел на этот огромный, красный, как спелое яблоко, диск и думал, что сегодня я последний человек, который видит закат, что день для меня сегодня длиннее, чем для всех остальных, что далеко не каждому удается наблюдать закат на такой высоте, когда кажется, что можно заглянуть за горизонт.

В лагерь спустился в темноте. Максут и я остались здесь, а Васька и Ден пошли в третий. Ночью вторая группа ушла на восхождение, а утром мы с Максом ушли вниз, в третьем лагере нас ждали Вася с Денисом, и мы вместе должны были ждать, когда вторая группа придет с восхождения. Но мои ноги, которые, как я думал, просто замерзли, начали болеть, и было решено, что я иду вниз в сопровождении Дениса.

По дороге мы собрали первый лагерь. У перил были, когда стемнело, - это было уже не важно - они шли непрерывно почти до базы. Пока спускались, повалил снег. Была такая тишина, что казалось, слышно, как снег разрезает воздух. Фонарики выхватывали из темноты снежинки, они, падая на землю, превращались в нескончаемые потоки, которые текли у нас под ногами. Там, где перила закончились, нас встретили наши КИТЧЕНБОИ. Они принесли горячего чая и вареной картошки. Через полчаса нас встретил шеф, мы поели и улеглись спать.

18.05.02.

Сегодня Ильинский, Пивцов и я спустились на зеленку. Дышится здесь очень хорошо - это сразу заметно - воздух влажный, он не вдыхается, он втекает в легкие. Шли мы по мягкой, зеленой траве рядом с журчащими ручейками. Вечером прошли место, откуда первый раз увидели Канчу, но теперь ее не было видно из-за облаков.

Ночевали возле хижин пастухов, они были каменные, с деревянными крышами, совсем без окон, а в кладке не было ни цемента, ни глины. Непальцы - мастера строить такие штуки, и дома, и террасы, и тропы выложены камнями, которые так хорошо подогнаны, что не разваливаются веками, а привести сюда цемент или вообще что-нибудь другое невозможно - до ближайшей дороги несколько дней пути. Вокруг хижин паслись яки, и у каждого на шее был колокольчик. Звон, который шел от стада, был приятен на слух, если только яки не подходили слишком близко к палаткам: