Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Читайте на Mountain.RU статьи Сергея Богомолова: Ама-Даблам - 94 Треккинг – Каракорум - 2003 8047м – это Броуд пик 8611 - это K2 Возвращение

Автор: Сергей Богомолов, г. Саратов
Использованы фотографии с сайтов www.mountain.kz
и http://www.russianclimb.com

8125м – это Нанга-Парбат

По следам Международной Казахской экспедиции “Каракорум – 2003”

Посвящается памяти Михаила Туркевича –
замечательного альпиниста, друга и товарища.

Когда услышал про триединую задачу, за одну экспедицию сделать три восьмитысячника, то дух неотвратимости желания участвовать в этом проекте стал овладевать мной.

Уже в конце осени лежало приглашение участвовать в торжествах в Катманду, посвящённых Золотому юбилею, 50 – летию первого восхождения на Эверест. Но тусовка, она и есть тусовка. Хотелось совместить полезное с приятным, т.е. совершить восхождение весной в Гималаях и в конце мая принять участие в юбилее.

Но мы предполагаем, а жизнь располагает. Ничего не получилось. И я приложил все усилия на участие в Международной Казахской экспедиции “Каракорум – 2003”. Благо с казахстанскими альпинистами меня связывает ни один десяток лет.

И начинал я в 1971 году в альплагере “Талгар”, и его снесло в 1979 году тоже при мне. В 1990 – м зимняя “Победа”, когда из пяти восходителей, двое, я и брат, были из Саратова. А в 2001 году, уже с новым молодым составом под руководством Ильинского, взошли на Хидден пик и Гашербрум – 2. Моими крестниками по высотным восхождениям были алмаатинцы, когда со Студениным Борис Андреевичем, Юрием Голодовым, Вадимом Хайбулиным, Виктором Портенко я совершал своё первое восхождение на семитысячник, пик Ленина (7104м), в рамках международного альпинистского лагеря “Памир – 83”. Уже на 6900м, перед выходом на вершину, нам по рации сообщили, что с другой стороны, тоже на 6900м, вот уже третьи сутки находятся двое чехов. Необходимо выяснить: “ Что с ними?” После вершины Студенин, Голодов и я пошли к чехам, а остальные пошли назад, по пути подъёма. Картина в палатке была печальная. Один парень, с широко раскрытыми глазами, уже ни на что не реагировал. Интересно, что второй сказал: “Вы нас не трогайте, мы отлежимся и пойдём на вершину”. И если мне это было впервой, то моим напарникам объяснять ничего не надо было. Завернув его в спальник и собрав манатки, мы начали спуск прямо по “метле”. К сожалению, через 40 мин. этот чех умер. Озверевшие, мы его дотранспортировали до 4200м и вышедший навстречу спасательный отряд во главе с Анатолием Георгиевичем Овчинниковым, нам уже ничем не мог помочь.

Так что у меня есть все основания хотя бы думать и попытаться решить эту триединую задачу.

Как всегда, и в очередной раз, получил финансовую поддержку от региона, от Министерства молодёжной политики, спорта и туризма Саратовской области, несмотря на предолимпийский год и амбиции местной футбольной команды “Сокол”. Неожиданно для себя, нашли общее понимание вопроса с Международным альпинисткам клубом, который также выступил спонсором. Решив организационные дела с компанией “ Neways” о витаминизации и пищевых добавках, без которых большие нагрузки не делаются, я, прихватив шесть баулов со снаряжением от “RedFox”, не только для себя, но и для всей казахстанской команды, уселся в поезд до Алматы.

27 мая вылетели из Алматы на старом добром ИЛ –18, том же, что и в 2001 году. Тогда мы на него бычились, сейчас привыкли. Это чартерный рейс для челноков, летает раз в месяц. Нет ни у Казахстана, ни у России нормального авиасообщения с Пакистаном.

Движение получилось складным. Уже 1 июня были в базовом лагере под Нанга – Парбатом с запада, это Диамирская сторона. Почему Нанга – Парбат? Просто эта гора первая на нашем пути. Треккинг оказался коротким, но крутым, за 4 дня с 1000м. до 4200м. Такого низкого базового лагеря в Гималаях у меня ещё не было.

Над Нанга – Парбатом “витает” дурная слава. Это и таблички на Большом Каракорумском шоссе – “Гора – убийца”, и статистика “50 х 50”. Поэтому чувство нервозности присутствует. В этом году первовосхождению на Нанга – Парбат Германа Буля, также как и на Эверест, исполняется 50 лет. Но размаха празднования нет. Пока только 2 экспедиции, наша и итальянская, да ещё в июле планируется японская.

Когда увидели стену, то только разинули рты. Одно дело фотографии, другое воочию. Перепад и крутизна! Впечатляют. А это огромное пятно висячего ледника, оно сопоставимо с размерами того кулуара, по которому нам надо будет идти. Но не может же сразу весь ледник грохнуться. Ходили же здесь люди. Правда, читаем золотой отчёт на первенстве СНГ – 97 тольятинцев. Ваня Душарин на стене Кирштофера висит вверх ногами. Ужас. А перепады между лагерями? Больше 1000 метров. Что за гора?

Но как говорится: “Глаза боятся, а руки делают”. Разбились на две группы, разбились по времени. Конечно, больше досталось первой группе: Жумаев, Урубко, Пивцов, Чумаков – по определению. В первый выход не смогли поставить лагерь 2 обеими группами. Ильинский настраивал нас на перемычку, но когда наша группа туда добралась, то там оказался острый гребень. Впереди была скальная стена, а сил уже не было. Оставили верёвки, палатки и спустились.

За нами шли наши западные партнёры: Лафай, Вистурс, Моро. Все-таки разные у нас школы. Я бы так сформулировал подходы: для них быстрота, наскок, успех; для нас фундаментальность, надёжность, результат. Лёша Распопов с Сергеем Лавровым всё говорили: “ Вот бы их в Международный альпинистский лагерь “Хан – Тенгри” поработать с японцами, они бы там быстро научились делать перила”. Но к счастью, больше тех, 250 метров перил, которые сделал Лафай выше лагеря 2, им вешать не пришлось. И всё было в наших руках.

Мы освоили высоту 6500 метров, поставив лагерь 3 и прожив там два дня. И хотя Тихонович был недоволен этим результатом, поднять лагерь 3 нам не удалось. Не всё пошло гладко у наших партнёров. Выйдя большой группой во второй выход, в ночь большая их часть вернулась в базовый лагерь. Оказалось у итальянца Франко обморожение большого пальца, а у Оскара потеря рассудка из-за непереносимости высоты. Франко, Меззаноти и Гагороза уехали домой. Планы стали меняться. Ильинский предложил Лафаю и Моро пройти новый вариант. Действительно, слева от нашего, по скалам и ледопадам, просматривался логичный, а главное безопасный, вариант. В районе 6750м он смыкался с нашим.

Третий выход планировался как рабочий и в тоже время как штурмовой. Хотя Денис Урубко клянётся, что не предполагал этого, мол, шеф не делал на этом акцент, я думаю, что он лукавит. Все мы в душе готовы хоть в первый день залезть на вершину, если бы это можно было сделать физиологически. Не так всё просто. Экспедиции не длились бы 1,5-2 месяца и не все желающие попадают на вершины. Всё даётся кровью и потом. И пока делаешь выходы, ты так начинаешь ценить обычные вещи, от пива до квашеной капусты, от тихого тёплого вечера до возможности полноценно заснуть.

Погода под третий выход стала ухудшаться, но не настолько, чтобы невозможно было выйти. До этого она просто звенела. Маршрут оказался настолько длинным, что серьёзно встал вопрос верёвки. Её просто не стало хватать. Собрали все свои запасы, и тонкие, и толстые. Взяли у итальянской экспедиции и всё равно плели паутину из старых, оставленных предыдущими экспедициями.

Первая группа взвалила на себя основную тяжесть. До конца провесила маршрут, протоптала его. Сразу не смогли выйти в лагерь 4, остановились в промежуточном на 7000м. Потом поставила лагерь 4 на 7400м. Мы этот путь шли целый день.

Не зная раскладки по времени, они выскочили на штурм в 00 часов ночи 17 июня. И это оказалось рано. Ну, во – первых космический холод. Денис вернулся за одеждой. Дима Чумаков боролся с обморожением ног. Все борются, но в тоже время всё индивидуально. И рано утром были на вершине. Получилось, что всю ночь ковырялись, а лучше использовать светлое время и быть на вершине в первой половине дня. И потом, на таком холоду всегда проблема со съёмкой. Но в тоже время, после спуска в лагерь 4, у них хватило сил и времени спуститься в лагерь 3 на 6500м, освободив нам лагерь 4, и мы не теряли день. Это большое дело. Молодцы! Сказать больше нечего.

17 числа наша группа: Распопов – Лавров, Богомолов – Молгачёв и Литвинов вышли им навстречу. Снега привалило и движение стало тяжёлым. Той тяги, что была до этого, не стало. Акклиматизации выше не было, и теперь надо идти на надрыве. Мужики в Алматы прошли двухмесячные адаптационные нагрузки в барокамере, поэтому постоянные реплики, что она (барокамера) скажется очевидно на К2.

Встретились в промежуточном лагере на 7000м. Поздравили, расспросили о выходе на вершину. Однозначно было: не выходить так рано и одеваться теплей. На закате солнца подошли к лагерю 4. Вроде шли по плато, но резвости не наблюдалось. Теперь самое решающее. Выход в 2.00. Что – то едим, но аппетита нет, вкусовые качества резко изменились. Чай не хочешь, кофе не хочешь. Хочешь того, чего здесь нет. Рано легли спать, но это не сон, а дрёма.

Уже в 00часов начали собираться. Надо вылезти из спальника, всем тоже сразу вылезать нет смысла, разжечь горелку и нагреть воды. Сергей Лавров с краю и занимается газом, Лёха колдует с продуктами. Но самая теснота начинается, когда все надевают высотные ботинки. Дыхание заклинивает от резких потуг. Ну вот наконец – то, как парашютисты, выталкиваемся друг за другом из тёплой палатки в ночной кошмар холода. Надо физиологически себя опустошить, если кто ещё дотерпел. Одевание кошек происходит с матюгами, одышкой и отмашкой руками. В рукавицах тонкие ремешки кошек, да ещё забитые за ночь снегом, невозможно вздеть.Глядеть больно некуда, кругом темень, взгляд только по лучу фонарика.

Холод начинает пронизывать руки и ноги. Начинаю махать руками. По 100 раз. Метод опробованный. Иначе не выжить. Пробую махать ногами, но это роскошь, сил отнимают море. Ноги терпимо. Обхожу Дамира, когда он в очередной раз делает отмашки. Потихоньку Лёха, Сергей и Василий Литвинов отрываются, а Дамир наоборот пропадает из вида. Где – то после 7.00 утра этот холодный ужас кончается, пробивается солнце.

В принципе ориентация потеряна, сколько прошёл, сколько осталось до вершины непонятно. В какой – то момент понимаю, что тащить весь этот рюкзак с флагами, с видеокамерой, нет смысла. Меня некому снимать. Беру только фотоаппарат и самый длинный флаг. Вижу, что ребята уже в районе вершины. Мне кажется, что я шёл быстро, на самом деле прошло 1 – 1,5 часа. Мужики идут вниз.

Связываемся по рации с Ильинским. Дамира не видно и очевидно нет смысла уже ему двигаться в сторону вершины. Договариваемся, что они меня ждут около оставленного на скале рюкзака. Туман с разрывами. Выскочил на гребень, но хода в сторону вершины нет и крутой обрыв на Рупальскую стену. Приспустился и траверсом вправо по скалам, нормальный ход на вершину. Чувство приподнятого настроения. Заснял гребень в обе стороны, расстелил флаг на вершине, прижав его камнями, и сфотал, а потом и себя с вытянутой руки. Не знаю, что получится. Это было в 14.00 18 июня.

Вниз уже веселее. Но организм не беспредельный. Думаешь, что сейчас вниз побегу. Но, сделав несколько шагов, садишься и отдыхаешь. Увидев ребят, махнул им, что всё в порядке и, чтобы они шли дальше вниз. Чем ниже спускаешься, тем тише темп. Организм совсем пустой и обезвожен. Как мы говорим: “Идёшь на автопилоте”. В голове галлюцинации, взгляд постоянно выхватывает из обыкновенных скал и снега картинки с людьми и действиями.

Ну, наконец – то, я “дома”, в палатке. В принципе, ничего не хочется. Ни питьё, ни еда радости не доставляют. Дамир говорит, что прихватило ноги, боялся поморозится, вернулся в палатку погреться, как ты на Лхоцзе. Снова пошёл вверх, но тяги большой не было. В целом, самочувствие нормальное. Ильинский по рации предлагает повторить восхождение, но не завтра, в одиночку, а послезавтра, вместе с двойкой Иньяки Очоа – Герлинда Кальтенбруннер, идущей по нашим следам.

Всё перемешалось. Герлинда, австрийка, оказывается из итальянской экспедиции. На этом и порешили.

Мы вчетвером 19 числа целый день спускались в базовый лагерь. Пустой совсем. По плато ещё двигался, а дальше помутнение в глазах. Перед лагерем 3 встретили Иньяки с Герлиндой. Герлинда шла непринуждённо, и это меня поразило. А когда узнал, что у неё уже есть 5 восьмитысячников, то это вызывает уважение.

Никогда я так не хотел пить. Я знаю утверждение Месснера, что высотный альпинист должен на восхождении выпить 4 литра жидкости, но никогда этого не придерживался и внутренне этим гордился. Но тут меня достало. Признаюсь, я стал есть лёд и снег. И дело не в ангине, а в том, что потом “разнесёт” губы от герпеса. Но тяга кончилась совсем, а двигаться нужно было обязательно. Я хватал ртом снег и лёд и медленно передвигался. Вася Литвинов, как “ужаленный”, после лагеря 2 резко ушёл вниз. Но я всё – таки, не так быстро, но тоже шёл вниз.

Нагрузив предпоследнюю верёвку, я, под тяжестью тела, отлетел метра на четыре. Вылетел снежный кол. Но всё закончилось благополучно. Освободившись от верёвок, опьянённый усталостью, я последние 200 метров подходил к лагерю 1, стараясь съезжать по снегу и, думая, что сейчас я отопьюсь. Но Лавров, просьбо – повелительной речью, сказал, что мол ты, Серёга, готов идти? Нет времени. Здесь надо подчиняться. Быстро схватив оставленные вещи, кинулся вдогонку за ребятами.

Жан Кристоф Лафай, www.jclafaille.com

Симоне Моро

Навстречу поднимались Моро, Лафай и Вистурс для решающего рывка. Спотыкаясь и удерживая равновесие, вначале по леднику и крупной морене, а затем по тропе среди мелких кустов, в ночи, мы подошли к базовому лагерю.

Встреченные Ильинским, поваром Фарманом и другой обслугой, мы стали потреблять подряд всё, выставленное на столах. В этот момент разум не владеет организмом. Животное насыщение. Сон, как водится после выхода, мёртвый, глубокий и на одном дыхании. В какой позе заснул, в той же и проснулся.

А с утра новая головная боль. На штурм должен был выйти Дамир с пришедшей двойкой Герлинда – Иньяки. Но что – то надломилось у Дамира. Опять он не может идти вверх и повернул обратно. Голос на связи нормальный, но не идёт.

21 числа они все вместе вышли с 7400м вниз. Лагерь 4 оставили последующей тройке и далее итальянской экспедиции. Впереди Иньяки, затем Дамир и последней Герлинда. В трубу смотрим – Дамир идёт крайне медленно, присаживается, теряет равновесие.

В этот день дошли только до 6500м. до нашего лагеря 3. У нас даже зародилось сомнение: “Не дай бог бросят его”. А что? Запад есть запад. Их философия мне хорошо знакома и примеров море. Но все трое заночевали на 6500м. И это большое дело. И на второй день также втроём шли, а Герлинда ещё приговаривала: “Дамир, всё о’кей”. Но Ильинский не выдержал и выслал группу помощи на второй день, чтобы разгрузили и сняли лагерь 1. Дамир сам спустился по стене Кирштофера, этой стометровой отвесной скале, увешанной лестницами и верёвками разных времён, которых я насчитал порядка 15 штук. Медленно все к вечеру подтянулись к базовому лагерю.

Один только Дамир знает, чего стоил ему этот спуск. Голос притух, глаза блестели на исхудавшем лице.

Но работа на горе не заканчивалась. Лафай и Вистурс через день взошли на вершину, а Моро спустился с 6750м из – за болезни.

У Лафая это был второй восьмитысячник после майской вершины Дхаулагири (8167м).

Мы 23 июня ушли вниз, покинув базовый лагерь, первый раз покрытый снегом. А Симоне остался ещё раз попробовать взойти на Нанга – Парбат. Но погода ухудшилась и ему это не удалось.

5 июля 2003г. Шангрила, Скарду, Пакистан.

Генеральные спонсоры: Министерство молодёжной политики, спорта и туризма Саратовской области, Международный альпинисткий клуб

Спонсоры: компании “RedFox” и “Neways”