"Горы в фотографиях" - это любительские и профессиональные фотографии гор, восхождений, походов. Регулярное обновление.

Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Алферов Вадим, г. Воронеж

Настоящая статья написана мною в 1986 году после того, как мы взошли на этот замечательный пик. Она не публиковалась. Может это и к лучшему. Прошли годы … cейчас многое оценивается иначе, но я ничего не стал изменять. Пусть будет все так, как было тогда: эмоции, ощущения, восприятие, оценки - все из прошлого. Пусть историю переписывают другие. У нас есть своя воронежская альпинистская эпопея. Она стоит того, чтобы не ушла в забытие. В девяностые годы воронежские альпинисты поднялись на все семитысячники Советского Союза. В том числе 26 человек поднялись и на пик Ленина. Многие из альпинистов уже не ходят в горы. Это нормально, ибо годы берут свое. Часть из них “поглотили” горные лыжи. И это хорошо. Но не всех. А это значит, что история продолжается. Ее будут писать молодые. По крайней мере, я надеюсь. Для них, прежде всего, эти воспоминания. И не только эти. И не только для них: для моих партнеров по экспедициям - в первую очередь.

НА КРЫШЕ МИРА ИЛИ У ПОДНОЖЬЯ СМЕРТИ

“Крыша мира” и “Подножье смерти” называют и называли ранее страну гигантских гор – Памир “Ош” по-киргизски означает слово “стой”, которое, по приданию, произнес уставший от тяжелых странствий пророк под скалистой грядой священной горы – Сулейман-и-тахта (в переводе означает “Трон Сулеймана. Эта гора – вторая Мекка, место Аллаха в мусульманском мире

Пророческие слова убеленного сединой узбека по имени Мамир: “Средняя Азия не спешит” мы вспоминали сидя в новеньком “ПАЗике”. По-черепашьи медленно он поднимался на перевал Талдык. Беспощадное солнце и высокогорье сказывалось на его работоспособности. Шутка ли, забраться на высоту 3650 метров. Порою мы выходили из автобуса и шли вровень с ним, а наш водитель от духоты и монотонности “клевал носом” в дремоте прямо за баранкой автобуса. Завидное спокойствие у азиатов!

Смотрю с перевала на уходящий вниз серпантин дороги и испытываю беспокойное чувство. Там, в глубине, словно жуки, карабкаются кто вверх, а кто и вниз - мощные “УРАЛы”, “КАМАЗы”, “ЗИЛы”. Эта трасса Ош - Хорог жизненно важная для самых южных широт страны связывает нас с Афганистаном. Там впереди – война.

Читайте на Mountain.RU статьи Вадима Алферова: Безенгийские соблазнительницы Мак-Кинли. Фотоальбом.

Мы выехали из города Ош в полдень и к вечеру достигли перевала Талдык. Грандиозная панорама Памирскихпросторов, открывшаяся взору, изумила всех. Голубая дымка застилала даль широкой долины. Справа, вдоль дороги, протянулась желтая полоска полей. Земля здесь на вес золота, ею дорожат. Хлеба, местами убранные, вплотную подходят к зеленым склонам гор. Их венчала коричневая гряда скал Алайского хребта. Краски необычны и масштабы грандиозны. Да, это не Кавказ. После этой панорамы часто кавказские горы казались мне уютными и домашними горами. В лучах заходящего солнца, слева за рекой, играло серебром широкое поле, поросшее ковылем. Я впервые вижу перелив света на этой траве. Впечатляет. За ним растянулась снежно-ледовая стена знаменитого Заалайского хребта. Среди слившихся воедино снежных гигантов трудно выделить какую-либо, но каждый из нас искал ту, о которой мечтал, к которой стремился.

Спустившись в Алайскую долину, остановились в небольшом приграничном с Китаем селении Сары-Таш, что стоит на бесконечно длинном и важнейшем памирском тракте – Ош-Хорог.

После пыльных, прокаленных солнцем дорог, этот уголок киргизской земли принес всем прохладу и тишину. Окруженная горами поляна, хорошо защищала от ветров. Чуть покатистая к северу и обрывающаяся боковыми склонами к рекам, она представляла собой тот горный оазис, мимо которого не может пройти человек. На подобных высотах редко встретишь такой пестрый цветочных ковер. Желтые и красные маки, альпийские астры и фиалки, нежные гвоздики, бутоны незабудок дополнялись пятнами серебристых эдельвейсов. Они ворсисты с темными комочками посередине. Ранее я ошибался, думая, что это редкие и к тому же одиночные цветы. К ним альпинисты относятся с нескрываемой любовью и преклонением. Говорят, что эдельвейсы приносят счастье. Еще их называют цветами мужества. Но все-таки не они заполнили живописный луг, а зеленые побеги дикого лука. Его обилие и дало название месту – Луковая поляна. А чуть ниже расположилась не менее сказачная “Поляна Эдельвейсов”. Небольшой пяточек у реки Ачик-Су известен не только советским альпинистам, но и зарубежным горовосходителям. Этим он обязан близким расположением к третьей по высоте вершине СССР и высочайшей вершине Заалайского хребта – пику Ленина, наиболее посещаемому из наших семитысячников. Такая популярность вершины среди альпинистов объясняется относительной, по сравнению с другими гигантами, доступностью, связанной главным образом с удобными подходами, хотя и неустойчивой погодой.

Здесь, на высоте 3800 метров по альтиметру, в последний день июля были установлены первые палатки нашего базового лагеря. Сюда же доставлено около четырех тонн экспедиционного груза. По соседству расположились северодонецкие альпинисты. Несколько в стороне – ребята из Ленинграда, Дубны, Алма-Аты, Калуги и еще пяти городов страны. Единство цели всегда объединяет спортсменов, общение – обогащает их, взаимная подстраховка обеспечивает безаварийность. Вместе с тем появляются проблемы в организации больших бивуаков, а самое главное - требует пристального внимания координация действий групп на маршруте. Существенно и другое – бережное отношение к природе, сохранность ее первозданной красоты. Словом, то, что на современном языке называется “экологией”.

В часе ходьбы, на боковой морене, разместился международный альпинистский лагерь (МАЛ) “Памир-86” со своей вертолетной площадкой и неутомимым МИ-8. Яркие палатки и разноцветные флаги стран-участниц придавали лагерю особо торжественный вид. Я бы даже сказал – дипломатический. Но один из них, красно-белый со множеством звезд на синем фоне, был приспущен. Американских восходителей не обошла беда. Горы остаются верны себе, никому не прощая ошибок, не взирая на национальность.

Помня об этом, мы готовились основательно. Весь второй день ушел на убранство лагеря. После того, как разбились на группы, каждая занялась своим делом. Одни приводили в порядок родник, обкладывая его чашу камнем, другие устанавливали палатку-кухню, газовые плиты и баллоны, занимались устройством холодильника, сортировкой продуктов, проверкой снаряжения. Натянули большую палатку - это гостевая. К тому же она должна была надежно укрыть всех нас на случай ненастья. Хотя лично я в непогоду надеюсь на маленькие памирки. Душой ребят стал потускневший от времени самовар тульского патронного завода. Он занял “почетное” место на длинном каменном столе, за которым умещались тридцать человек – участников экспедиций. Стол получился на славу. Для его изготовления пришлось всем долго тренироваться в весьма нетрадиционном виде спорта - в переносе камней на далекое расстояние. Это не просто. Работа и высота оказывали ощутимое воздействие на только что прибывших. Резкие движения, усилия при разгрузке автомашины, установке лагеря вызывали одышку. Несколько хуже чувствовали себя те, кто непосредственно перед выездом на Памир не успел пройти активную акклиматизацию в горах. Я относился к их числу. Со стороны на воронежцев поглядывали скептически и посмеивались: мол создают себе трудности. Не лучше ли беречь силы, забравшись в палатки, как соседи – сурки в свои норы? (Ксати о сурках. Здесь поселилась целая колония любопытных свистунов, добродушных и прозорливых хозяев, изрывших норами всю поляну). Наш тренерский Совет, определяя работы, приследовал иные цели. Первая – создать в базовом лагере хорошие бытовые условия. В конце – концов все мы отпускники. Другая – невидимая, но более существенная. О ней несколько подробнее.

Приехав в горы, человек первое время испытывает приподнятое настроение. Видимо, организм, протестуя против высоты, мобилизует свои внутренние резервы, но на долго их не хватает. Состояние эйфории, как называют его медики, постепенно затухает. Чтобы избежать горной болезни – гипоксии, организм альпиниста, а на Памире особенно, должен привыкнуть к высоте. Иными словами нужна акклиматизация и чем она “глубже”, тем меньшее воздействие неблагоприятных факторов испытывает восходитель. Вот почему все “крутились как муравьи”, понимая, что движение – лучшее лекарство от высотных невзгод.

Мы занимались устройством бани, когда прозвучал сигнал сбора. У альпинистов есть свои традиции. Одна из них – ритуальное приветствие возвратившейся с маршрута группы. Все стояли друг против друга: восходители и те, для кого вершина пока - сокровенная мечта. Обветренные лица ребят, прихваченные морозом и обласканные солнечными лучами, напоминали шелушащуюся шкурку молодого варенного картофеля. С них еще не сняты следы крема, щеки заросли щетиной. Лишь вокруг глаз остались светлые круги нетронутой солнцем кожи. Счастье, замешенное на усталости, выражали лица. В тишине торжественно звучал рапорт руководителя о совершенном восхождении. После трехкратного “ура” в их честь и ответного “лагерю привет” северодончане попали в объятия друзей. Мы поздравляли ребят, завидуя восходителям, и невольно поглядывали на длинный гребень с отчетливой снежной запятой, такой далекий и недоступный.

Как бы долго не длилась подготовка, ей всегда приходит конец. Уже уложено в рюкзаки снаряжение, тренерами внимательно осмотрена высотная обувь – меховые шекельтоны, теплые и ветрозащитные вещи. Врачом Геннадием Семеновым проверено состояние здоровья участников и степень адаптации к необычным условиям. Начальником контрольно-спасательной службы района придирчиво проанализированы все альпинистские документы. Руководителем экспедиции мастером спорта СССР Эдуардом Заевым подведен итог: все готово к восхождению, как к “параду на Красной площади”.

… Не изменяя традиции присели на “дорожку”, помолчали, разобрали рюкзаки и медленно начали подъем по набитой годами тропе. Ох как много экспедиций прошло по этой извилистой ленточке. Радость скольких восходителей и боль неудачников известны ей? Вот и нам приходится отсчитывать здесь свои шаги. Знать бы, к чему они приведут…

Критерием оценки движения в горах всегда было и остается время. Оно емко дополняется высотой. Наша сегодняшняя цель – установить первый из трех необходимых промежуточных лагерей. Он так и называется лагерь “4200”. Это уже основание горы, до него шесть ходовых часов. Все шли молча. Молча – лучше. Годами накопленный экспедиционный опыт подсказывал, что успех коллективного восхождения обеспечивается автономной работой групп. Еще в Воронеже были утверждены тренеры, а состав групп определился после отборочных восхождений. В каждую из них вошли уже имевшие в своем активе подобные восхождения: В. Аксенов, В. Алферов, И. Коренюгин, Р. Коровников, Т. Прилепина, Н. Румянцева. Искушенные высотным опытом, они стали примером для молодых альпинистов.

… Кромка перевала “Путешественников” медленно, но приближалась. Метров сто-сто пятьдесят подъема по тропе, издали напоминавшей длинную перевернутую синусоиду, дались нелегко. Альпинисты, решившие впервые проверить себя на высоте, сейчас испытывают двойную нагрузку: на них начинает давить психологический груз неизвестности. Что же таит в себе высота с этим обременительным и невидимым грузом? С чем ее “едят”?

О высотных восхождениях написано немало. Одним они принесли известность и популярность, другим, не менее сильным, оказались неподвластны. Как говорят: “Се ля ви”. Эти неудачи посеяли зерна сомнения у начинающих высотников. Появилось понятие “порога высоты”, где ломалась психика восходителя. Неудачи авторитетных в альпинизме имен – вот, что пугает сейчас нас. Подобное пришлось испытать многим. Я не исключение. Со мной это было шесть лет назад на пике Коммунизма. Именно поэтому в команде рядом с молодыми шли опытные восходители, неоднократно поднимавшиеся за семитысячный рубеж.

Перевал – своеобразный выход на невидимую сторону гребня всегда таит в себе неожиданности. Не стало исключением и в этот раз. С его высоты впервые во всем величии показался пик Ленина. Огромная белая стена с редкими выходами скал закрывала ущелье. Перекрывало напрочь, прихватывая и пол неба. Эдакая супермощная белая плотина, возведенная природой. Снежные поля, ледовые сбросы внушительных размеров, нет-нет, да напоминают о себе грохотом сходящих лавин и обвалов. Гора вызывает уважение своим масштабом и гипнотическим влиянием. С такой соперничать придется не просто. С ее склонов сползают вниз чешуйчатые тела ледников. Один из ледовых цирков особенно огромен. Его подпитывают висячие громады льда. Справа его окаймляет полоса каменной морены, слева - причудливой формы скалы с зеленым, видимо, от медных примесей оттенком. Чтобы попасть на ледник группа осторожно спустилась по крутому склону и траверсировала его. Не обошлось без камнепадов. Картина не из приятных (ах нервишки, шаловливые нервишки …), когда камни уходят из под ног. Они с шумом скатываются по желобам, увлекая все новые и новые глыбы, пока не поглощаются рекой. Река, издали казавшаяся узкой полоской, переправиться через которую не составит труда, предстала серьезным препятствием на пути. Неудачная попытка группы английских альпинистов преодолеть бурный поток сходу и, принявших “холодную ванну” на наших глазах, заставила нас искать новый путь. Он был найден: по ледовому мосту через поток мы прошли, попеременно подстраховывая друг друга.

С подъемом менялась и погода. (Мы были наслышаны о ее строптивом характере. Женская трагедия 74 года – суровое напоминание о ее капризах). Сильный ветер нагнал облака, спрятав вершину. Дождь обратился в мокрый снег. Двигаясь вдоль морены, группа обходила ледовые трещины и изрезавшие все вокруг потоки воды. Непогода измотала всех. Сказывался недостаток кислорода. Первый день не обещал ничего хорошего. Там, где наступающий на гребень лед образовал складки - сераки, неожиданно показалось подобие площадки. Расчистив снег и подрубив лед, мы поставили лагерь “4200” – шесть палаток в царстве льда и множества разбросанных камней.

После бивуачных забот появилась возможность обсудить завтрашний выход, отдохнуть и оглядеться. Расплывчатое пятно скал, зависшее над лагерем, возвращало нас в историю покорения пика Ленина. Там в стороне, в четырехстах метрах выше лагеря, находились остатки фюзеляжа знаменитого самолета Р-5, который в тридцать седьмом году, помогая экспедиции альпинистов впервые забрасывать продукты и снаряжение, потерпел аварию. Это снежное поле с чуть заметным скальным выступом получило название “скал Липкина” по фамилии командира экипажа. На место, где стоит лагерь, спустились тогда отважные летчики.

Еще выше, за склоном, находится перевал, названный именем первого Наркома юстиции Н.В. Крыленко, возглавившего в 1929 году группу альпинистов, стремившихся подняться на вершину. Тогда он не дошел до вершины метров 300.

Мысленно перелистываю еще одну страницу истории уже наших дней. На восточном гребне есть плато, куда на семь тысяч метров два десятка лет назад был высажен парашютный десант. Далеко не все было тогда удачным. Четверо десантников тогда погибли. Есть поля и под вершиной Раздельная, куда также приземлились парашютисты. А просчеты потребовали героизма – как компенсации за эти самые просчеты. Да мало ли героических страниц в летописи покорения вершины!

Волнение первого дня еще долго не давали заснуть. А утро... оно всегда приходит так скоро.

Ледовый склон, уходящий в пелену серых облаков, настораживает. Медленно, связка за связкой, поднимаемся вверх. Утренний лед прочен как стекло. Порою, он бывает особенно скользок. Используя шероховатость льда, металлические зубья кошек все же достаточно надежно удерживают альпиниста. Сыплет снег, туман не рассеивается. Стараемся идти шаг в шаг, ибо в белой пелене можно угодить в трещину. Прикрытые снегом они ждут оплошности, неточности, малейшей ошибки. Короткое “внимание” передается по цепочке. Продвижение, как при замедленном кадре, продумано и выверено. Так, час, другой, третий… невидимая пятитысячная высота болью отдается в голове, ноги наливаются тяжестью. Их связывает усталость. Рюкзак - незаменимый друг и спутник альпинистов не дает покоя. Здесь-то и проявляется терпение – одна из многих черт, воспитываемых у альпинистов годами, также как умение идти на пределе сил, когда хочется присесть или, упав в снег, неподвижно полежать забывшись или просто поглазеть на небо. Боже мой, как хорошо там!

Темп заметно упал, хотя склон стал более пологим. Все собрались вместе, чтобы отдохнуть, перекусить чернослив, сделать несколько глотков живительного чая, когда сверху донеслись голоса. Чьи они? Разговор все громче, уже различимы слова. Из тумана сначала расплывчато, затем все контрастнее вырисовывалась группа ребят. Придерживая за веревки, они спускали акью (нечто вроде складных алюминиевых саней-волокуш). Укутанный в пуховые спальники и водонепроницаемое снаряжение, в ней лежал человек. Бледное лицо с полузакрытыми глазами выражало отрешенность. Пострадавшим был испанский альпинист. После таких встреч груз нехороших мыслей тяжело выбросить из головы.

Высотные восхождении требуют от спортсмена предельной мобилизации физических и волевых сил. Ему хватило сил только для того, чтобы подняться на высоту “5300”. Спуститься сам он уже не смог. Горы сковали волю испанца. Болезни здесь чувствуют себя вольготно, протекают скоротечно и в крайне опасных формах. В данном случае, желание пройти маршрут побыстрее, пренебрежение легким недомоганием внизу вылилось в серьезное заболевание. Вниз, как можно скорее, только там организм способен бороться и победить недуг. Альпинистское счастье изменчиво. Новосибирцам, пришедшим на выручку, приходится спускаться, а нам лежит путь вверх. Затянув потуже молнии курток, пошли дальше. В полдень мы находились над облаками. Хорошая видимость сказалась на настроении, хотя и усталость накопилась. Привалы стали длиннее, а расстояние между ними короче. Две группы были у бивуаков, когда последние подходили к овальным палаткам МАЛовцев, расположившихся в стороне от лабиринта бездонных трещин. Есть повод остановиться, обменяться мнениями с известными восходителями. Нельзя же упускать такую возможность.

Свои палатки команда поставила у скал на высоте “5400”. Солнце, показавшееся на незначительное время, скрылось за гребнем. Ощутимо повеяло прохладой. Наш второй лагерь, находился на боковой стенке снежной чаши. Двухслойные высотные палатки неплохо защищали от ветра. Желтый скат создавал внутри ощущение яркого света. Пуховая одежда, спальные мешки и специальные пенополиуретановые коврики - кариматы придавали тепло и уют. Все бы хорошо, но беспокоит голова, мучает одышка от нехватки кислорода. Невидимый кислород – ценнейшее топливо для организма с высотой становится все дефицитнее.

У палатки как-то необычно озлобленно шипит примус. Ему тоже не нравится высота - задыхается. Недостаток кислорода сказывается и на его горении. Высота и особенности организма предъявляют избирательное отношение к пище. Организм, как может, противится ей. (Причина в том же - нужен кислород). Почти полное отсутствие аппетита – не редкость для высоты. Часто любимое на равнине блюдо здесь вызывает неприязнь. Исключение лишь питье. Поэтому дежурные готовили компот. Постоянное желание в питье испытываешь от того, что воздух сух, а во время восхождения альпинист теряет много влаги. (Забегая вперед скажу, что большинство участников к окончанию экспедиции недосчиталось от пяти до восьми килограммов своего веса). Отбросив полог палатки, лежим и любуемся красотой и величием гор. Вечер берет свое. Быстро наступает темнота. Краски поголубели, тени удлинились, похолодало. Только вершины самых высоких гор, словно на полотнах Рериха, еще купаются в красновато-золотых лучах солнца. По палаткам гуляет легкий ветерок, в то время как над гребнем развиваются длинные снежные флаги. Там господствуют Его Величество - ветры. Что принесет нам вторжение в их обитель?

В начале мы приняли ее за огромный камень, “кликуха” которых в горах - “чемоданы”. Но почему такая медлительность и плавность в полете? “Палатка” – первому пришла мысль Володе Заблодскому. Несомненно, это была палатка, сброшенная с гребня ураганным ветром. Стихия не приняла ее. Она падала, цеплялась за скалы и снова обреченной летела вниз. Где же люди? Потрясенные увиденным, все с тревогой наблюдали за ее полетом. Снежный склон с длинным выкатом остановил ее. Позади не менее тысячи метров полета. Решение было принято оперативно: Сергей Перелыгин и Михаил Сундеев вышли навстречу. Двойка передвигалась так быстро, как можно идти на пятитысячной высоте. Их соединял капроновый фал. В случае падения одного в трещину, второй обязан задержать напарника. Этому и многим другим приемам учат в альплагерях.

Все наблюдали за ребятами. Уходя дальше и дальше, они превратились в маленькие штришки на огромном снежном пространстве. Ожидание длилось долго и только их радиосообщение, что в палатке нет людей, а находится лишь бивуачное снаряжение, сняло напряжение и дало возможность вернуться к прежним заботам. Потом, внизу, воронежские альпинисты примут слова благодарности от болгарских спортсменов за восполненную потерю. (Хотя потери нам бы пригодились). Горы связывали нас и раньше. Шесть лет назад после восхождения на первую вершину страны – пик Коммунизма первыми поздравили нас нас с победой Э. Мысловский и В. Иванов, а затем и болгарские альпинисты. Вечером вместе подняли чарки за дружбу. Тогда же и мы желали им удачного восхождения в ближайшем будующем на гималайскую вершину Лхоцзе. Во истину – дружба рождается в горах.

Ночь выдалась тревожной. Порывы ветра нарастали. Ветер выл по-волчьи, протяжно. Казалось, что палатка не выдержит столь мощного напора. Просыпаюсь от чрезмерного биения сердца и неравномерного дыхания. Его-то почти нет, то вдруг дыхание учащается, как при быстром беге. Невольно испытываешь страх, который проходит не сразу. Потом уже, внизу, вспомнил, что врачи называют это состояние дыханием Чейн-Стокса по имени ученых, исследовавших этот феномен. Причина всему – все тот же дефицит кислорода в организме. Что же остается ожидать выше, если до вершины 1700 метров вверх? Это по вертикали. А по диагонали …- еще больше. Командой пройдена лишь половина пути, если измерять маршрут вертикалью.

…Крутой ледовый кулуар выводит на горизонтальный гребень. Далее по снежному склону крутизной 30-40 градусов на вершину “Раздельная”… Описание маршрута все знали наизусть. Одно дело знать теоретически, другое самому пройти этим путем. Маршрутная документация лаконична, но суха. В ней не говорится о том, сколько сил возьмет тот или иной участок. Этот кулуар, а за ним и длинный взлет казалось отбирал последние силы. Так тяжел был путь, особенно по “сковородке”.

Группа растянулась. Иду по программе, задавая себе количество шагов. Как робот. Скатился уже до тридцати. Между ними минутный отдых в надежде привести в порядок дыхание. Не получается. Перешел на цикл в двадцать шагов. Лямки рюкзака мешают. Надоел и сам рюкзак. Позади шесть тысяч метров высоты. Здешний хозяин – ветер поднимает колючий снег. Это его стихия. Через пелену поземки показался и вновь скрылся диск солнца. “Какой-то он белый”, - отметил я про себя, - “осветил, но не согрел”. С подъемом ветер стал порывистым. Это характерная примета того, что где-то рядом находится купол вершины – промелькнула мысль. Надо собраться, поднатужиться, преодолеть накопившуюся усталость, не дать взять верх чувствам успокоенности и апатии.

Вот он желанный купол! Это значит я на высоте “6148”. Неплохо. Последние шаги… покатая площадка - вершина … и вниз. Вниз идется легче. Здесь происходит перевоплощение чудодейственной силы притяжения из врага в друга! Теперь она работает на нас. На долго ли? Там ниже своеобразный трамплин, с которого за сутки альпинистская мечта может обрести реальность. Но это еще не значит, что обретет. Много еще придется попотеть. Нижнее место склона вершины “Раздельной”, переходящее в гребень пика Ленина, и есть перемычка “6100”. Не очень то нравится мне это местечко, но и лучше нет. Здесь бывает также, как в аэродинамической трубе при испытании авиалайнеров. Тот кто думает, что на перемычке в палатках жизнь полноценна – ошибается. Она нечто между приспособлением к жизни и тягостным существованием. Что перетянет? Это зависит от тебя. От варианта ночевки в палатках на этом месте мы отказались еще внизу. Практикой доказано, что относительный комфорт на таких высотах могут создать снежные пещеры. В них спасение. С ними успех.

Каждое отделение готовило свою “комнату” или ночлег, которые потом соединились в единый туннель. Создать подобное нелегко. Для этого мало усилий. Без упорства, терпения и целеустремленности ничего путного не получится. Выпиливая специально изготовленными ножовками прямоугольники из спрессованного снега, мы “зарывались” в склон. Со временем таяли и наши силы. Когда они на исходе на помощь приходит напарник. Крутой снежный склон обрывался на восток. С целью обезопасить проход была изготовлена стенка из снежных блоков. Она же служила щитом от ветра. Получилось что-то вроде высотного “загона” для альпинистов. Сплошные ограничения: в передвижении, кислороде, пространстве и времени тоже. Вот тебе еще одна сторона альпинизма.

Пещера, готовая укрыть на высоте “6100” тридцать человек, сооружение уникальное и достойное книги рекордов Гиннеса. Такую оценку ей дали известные советские альпинисты: тренер сборной РСФСР Валентин Божуков и участник первой экспедиции на Эверест - Юрий Голодов. Подобного не видели и зарубежные горовосходители, отзываясь о нашем создании высоко поднятым вверх большим пальцем, коротким возгласом “nice”! с улыбкой на лице и восхищением. Архитектурная “сказка” на высоте. Мы гордились такими оценками. В царстве снега мы нашли покой и уют. Относительный конечно. Там, на выходе из пещеры, температура воздуха опускалась до минус двадцати, а внутри – всего то минус два-три и полный штиль! Можно без особого труда приготовить пищу (опять же снег под рукой), раздеться и отдохнуть под снежными сводами. В них есть одно неудобство: “иногда” в лицо свалится капля - другая с ледового потолочного свода. Падает как обычно ночью. И не раз. Пещера хоть и создала уют, но проблемы все не сняла. Высота, по-прежнему, давала знать о себе. Наше самочувствие соответствовало месту нахождения. Каково же физическое восприятие высоты?

Медицинский тип прогноза стал для горожан понятием обыденным. Даже незначительное отклонение от нормального давления для части населения не проходит бесследно. “Завтра неблагоприятный по метеоусловиям день”, – вещает диктор радио. И многие настораживаются даже при изменении давления всего-то “с гулькин нос”. Здесь же на отметке 6000 метров атмосферное давление ниже половины нормального, на 6500 – оно составляет 330 миллиметров ртутного столба, а на 7134 – и того меньше – всего 290. Дышать здесь нечем. Разряженный воздух чист и очень прозрачен. Он сух и не содержит ни влаги, ни пыли. Поэтому на альпинистов сильно воздействует солнечная радиация. Пропуская через себя солнечные лучи, воздух не отнимает у них тепло, ибо там нет влаги. И солнце жжет все необычайно жестоко. И это не все. Известно, что понижение температуры воздуха с высотой в горах летом составляет в среднем 0,5 градуса на 100 метров. Не трудно подсчитать ее на нашем уровне. Эти и другие факторы, вместе взятые, ощутимо сказываются на самочувствии.

Знающие люди нам поведали и другое: современное киргизское название горной болезни – “тутек” означало некогда “злой дух в образе девушки”. Согласно поверью, ревнивая она желала, чтобы поклонялись только ей. Обвороженные ею люди заболевали горняжкой… Некоторые из нас поддались ее соблазну, но не в значительной степени. Видимо, поэтому ночь прошла спокойной не для всех.

Пришло время команде спускаться на “Луковую поляну”. Опять вниз. Это тактический ход. Без него высоты не достигнешь. Парадокс, но чтобы подняться выше надо спуститься вниз. Многие, уверовавшие в силу мышц, люди считают, что восхождение совершается ногами, а не головой. Бесспорно, отличные физические данные плюс техническая подготовка помогают восходителю, хотя среди альпинистов – высотников не часто встретишь “гигантов”. Выбранная же тактическая схема прохождения маршрута отражает зрелость команды, ее опыт. А он показывает, что наиболее эффективным средством в состязании с высотой является акклиматизация. Способность организма переносить кислородное голодание возрастает с периодичностью подъемов, пребывания на этой высоте, спусков на меньшие высоты и новых подъемов. Этой, неоднократно проверенной составляющей тактики восхождения, мы и придерживались. Немаловажно и другое: умение пройти маршрут безаварийно, пусть даже на пределе возможностей, но не переступив за предел. Это и есть мастерство в альпинизме. Тут нужна голова или, как я уважительно называю ее, “бестолковка”. Только знать бы: где этот предел?

Нас часто спрашивают: что легче в восхождении спуск или подъем? Можно было отговориться известной фразой, что вопрос, конечно, интересный. Или отшутиться по-философски: без одного (подъема) нет и другого (спуска). Это понятно. Но все же технически и физически, пожалуй, легче спуск. За считанные секунды, порою, альпинист может преодолеть десятки метров отвесных скал и льда. Все это при одном условии - при наличии надежной верхней страховки на соревнованиях. В реальных условиях осторожность вносит существенные коррективы. Однако, психологическая раскрепощенность, излишняя самоуверенность, исходящие от сознания покорения вершины и некая эйфория, создают аварийные ситуации. Вот и мы, спускаясь смотрели, чтобы снежно-ледовый склон не превратился в гигантскую скользкую русскую горку. Весь следующий световой день спуск держал всех в напряжении.

Запахом трав и цветов встретила нас “Луковая поляна”. Это благо – запах и цвет зелени. Нечто вроде элексира! Лед и снег тоже пахнут, но у них иной запах, привыкнуть к которому не просто. Она стала для нас ближе, а стоящие на ней палатки напоминали родной дом. Ждала нас и баня. Баня – это неотъемлемая атрибутика всех воронежских экспедиций. Маленькая палатка – памирка укрывается наглухо полиэтиленом и устанавливается внутри более просторной. На специальной жаровне с помощью керосиновых ламп, со вставленными патрубками, разогреваются камни и заносятся в палатку. Далее - слово за веником. Заводь с горной водой и просторная шатровая палатка, где можно отдохнуть, возвращают силы, снимают напряжение, поднимают настроение не хуже, чем на равнине. И снова хочется идти вверх.

Есть в этом районе место, куда обязательно приходят альпинисты. Перед днем выхода мы всем составом посетили мемориальный комплекс женской экспедиции, которые, попав в жестокую непогоду, так и не смогли достичь подножья горы. Ураган застиг их практически на вершине. Они замерзли. Эта трагедия описана в книге “Категория трудности” В. Шатаева, супруга которого руководила группой. (Когда то, вместе с ребятами альплагеря “Безенги” я был свидетелем, как все спортсмены переживали эту трагедию). Спустя годы мы пришли к ним с цветами. На большой блестящей плите, вместившей в себя синеву неба и белизну гор, восемь женских портретов. Рядом шесть могил. Здесь же еще несколько обелисков советским парашютистам. Такой здесь высотный мемориальный комплекс.

После двух дней пребывания в базовом лагере мы вновь поднялись на перемычку ранее пройденным путем, но в лучшем самочувствии и затратив меньше сил. Состав команды изменился. Из борьбы вышли четверо ребят. В наше отсутствие для нескольких команд пещера стала надежным укрытием. Свод ее чуть просел и его пришлось “поднимать”. Кто знает, может завтрашний штурм вершины придется отложить из-за непогоды, ждать и надеяться на лучшую, укрывшись за толщей снежных стен?

Вечер выдался на редкость удачным. В отсутствии ветра и мороз не казался сильным. Перед сном вышли на “прогулку” в свой “загон”. Черное небо, насколько хватает взгляда, усыпали звезды. Млечный путь, как на ладони, выделялся светлой, широкой, крапчатой дорогой, взывающей в даль бездонного неба. На фоне неба горбатыми спинами гигантских чудовищ растянулся профиль черных гор. Максимальное повышение в цепи привлекало взгляд чаще всего. Это и есть вершина. Это и есть наша цель. Над ней раскинуло свои крылья созвездие Кассиопеи. Тишина успокаивает. Не редко, лишь на миг оставив след, пронзит черноту неба метеорит. Был и нет его. Ушел в Вечность. Попробуй тут загадай желание. А впрочем, зачем загадывать, оно у всех одно. Я уверен.

На штурм вершины вышли глубокой ночью. Вся шерстяная, пуховая и ветрозащитная одежда на себе. Чувствуется некоторое нервное напряжение. В рюкзаках минимум снаряжения, питания и медикаментов. Свет фонарей, опыт и интуиция подсказывают направление пути идущему впереди руководителю экспедиции Эдуарду Заеву. Нынешнее восхождение – четвертое для ветерана альпинизма. Скоро ему исполнится 50 лет. Он задает темп, прокладывает первым след не потому, что больше некому. В этом кроется своеобразный символ, некая традиция, устанавливающая связь поколений. Ночной выход требует максимального внимания и точного расчета. Он же дает запас дневного времени на непредвиденный случай при возвращении вниз. Здесь, на снежных просторах горы, многим группам приходилось тропить снег, сбившись с пути в непогоду. Поднимаемся плотной группой, шаг выверен, чтобы не спустить камень на идущего ниже, не поскользнуться, не оступиться. Первое волнение от кромешной тьмы быстро проходит, появляется уверенность и автоматизм в движениях. Цикличность со временем переходит в монотонность, притупляя внимание. Монотонность клонит в сон. Десять дней психологических напряжений, сомнений, лишений не могли не сказаться.

С подъемом на высоту просыпалась и природа. В горах, как впрочем и всюду, дорогу жизни дает солнце. Командой была пройдена четверть пути, когда на горизонте показалась багровая полоска от восходящего солнца. Она расширялась, завоевывала пространство и менялась в окраске. Уже позже появился оранжевый диск. С рассветом растворились в небе звезды. Экзотические краски космографических картин постепенно размылись. Стало как-то привычно и буднично.

Вышли на пологую часть гребня и после очередного сигнала “привал”, в который раз свалились в снег. Неправда, что уставшему не до красот. Физическая усталость, уравновешенная эмоциональной удовлетворенностью, проходит быстрее. Необыкновенная картина вечно-белых гор, разбавленная розовой подцветкой утреннего солнца, несколько сняла напряжение. На юго-западе, в сердце Памира, виднелись могучие пики высоких гор. До них не близко, но многие из нас узнали те из них, на которых ранее побывали.

Большей частью маршрут пролегал по гребню с чередующимися снежными полями. Их окаймляли редкие скалы. Между ними мульды – огромные сферообразные снежные чаши, проходя через которые, альпинист спускается и попадает в фокус природного зеркала. Здесь-то и обгораешь сильнее всего. И мутит тебя тоже сильнее всего. Кажется, что ноги в кандалах. Шаг скован. С погодой нам повезло. Лучше желать не приходится: мороз и солнце, день чудесный …(как у Тургенева). Но от ультрафиолетовых лучей не спасает ни крем, ни марлевая повязка. (С тех давних пор, когда работал сварщиком, я называю респираторы “намордниками”. Ох, и наносился их тогда! Повязка – тоже самое. Я их не признаю). В снежной пустыне мучает жажда. Оставленная идущими впереди банка с замерзшим соком только добавляет мучений: поковыряли замерзший сок ножом и двинулись дальше. Удары сердца отдаются в висках. Группа растянулась. Каждый выбрал свой темп. Сбился со счета: сколько раз за эти десять часов останавливался, чтобы отдохнуть, упорядочить дыхание, отогреть замерзшие пальцы ног. И снова в путь.

Велик соблазн быстрее достичь вершины, но надежды опять рушатся. Очередной выступ. Может он последний? Нет, впереди еще один. К нему ведет сначала спуск. Значит снова терять высоту, снова на каждый шаг подъема делать несколько вдохов. Но и этот выступ не вершина. “Альпинизм – хорошая игра в прятки”, - подумал я, - “когда же она кончится?” Мимо скал навстречу идет тройка – верный признак того, что вершина рядом. Похоже, что пределу физического и душевного напряжения приходит конец. Наконец выхожу на такое место, откуда видно находящийся за выступом небесный простор. Последние шаги к небольшому каменному туру. Наступает разрядка. Про себя отмечаю, что вершина изрядно увешена памятными досками. Среди них заметно выделяется серебристый барельеф Ленина и треугольная металлическая абалаковская пирамида. Скольких восходителей “встречала” она на этой космической высоте? Вот и нас встретила. Все, есть вершина! Есть “7134”! Ощущение полного удовлетворения от хорошо выполненной работы. И задышалось легче. Вроде как кислорода “вкачал” Всевышний!

Делаю несколько снимков замерзшим и от того шипящим фотоаппаратом. Внизу раскинулись горы, среди них пики Дзержинского, маршала Жукова, Красина, Октябрьский. Над золотистым маревом облаков всплывают в лазурь небосвода сотни других вершин. Горизонт беспределен. В глубине пространства он сливается с небом. Мы на “Крыше мира”! Мы у “Подножия смерти”! Мы на Памире!

* * *

Чем дальше отходят от нас экспедиционные хлопоты, связанные с пиком Ленина, тем яснее становится его величие и воспитательное значение, тем глубже мы вдумываемся в полученный практический опыт, который без сомнения поможет нам при восхождении по новым маршрутам. Команда уже приступила к подготовке к восхождению на одну из красивейших вершин Тянь-Шаня – пик Хан-Тенгри. Жизнь продолжается и альпинизм – ее неотъемлемая часть тоже.