Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Читайте на Mountain.RU: Пик Ленина. Февраль - 93, Михаил Афанасьев, г. Москва

Автор: Александр Шведов, г. Жуковский, МО

PEAK LENIN Великий мне путь озарил

О недостигнутой вершине и не только

После удачного восхождения на Эльбрус летом 2003 года появилось желание подняться еще выше. Не имея ни друзей-альпинистов, ни горных регалий, я не мог рассчитывать на штурм супер-вершины в составе крутой команды. Пришлось выбирать что попроще. Подумывал о Хан-Тенгри, но взвесил все “за” и “против” и не решился.

А вот пик Ленина через Раздельную - пешеходная гора, считается самым легким семитысячником. Заодно хотелось посмотреть места, где я проезжал четверть века назад – пересидеть в глуши суетливую Олимпиаду-80.

Почитав описания классического маршрута на Ленина, в изобилии расплодившиеся в Сети, я решил, что идти в одиночку все-таки не стоит, по причине закрытых трещин на крутом подъеме от лагеря 1 к “Сковороде”. Способ поиска товарищей через форум Mountain.ru сработал и на этот раз. Коллегой по восхождению стал Марчин Татар из Польши. Решили лететь киргизской авиакомпанией “Алтын Эйр” - “Золотой Воздух” - и за два месяца до вылета закупили билеты Москва-Бишкек-Ош и обратно, стоимостью 11500 рублей с человека за все перелеты с необходимостью обернуться в месячный срок. Самолеты летают в Бишкек по вторникам и субботам, а рейсы Бишкек-Ош выполняются ежедневно, бывает и дважды в день.

Московский офис авиакомпании находится в вестибюле киргизского посольства на Большой Ордынке. Билеты выписываются вручную, каждый – на двух книжечках, при этом кассир бронирует места через головную контору в Бишкеке. Связь то и дело обрывается, так что терпение ожидающим у кассы требуется немалое.

Для акклиматизации я еще раз поднялся в начале мая на Западную вершину Эльбруса.

17 июля. Стартовали в полдень. Не могу отказать себе в удовольствии привести подробное описание дороги к аэропорту Домодедово через Бронницы, любезно присланное моим другом - сотрудником компании “East Line”. Вдруг пригодится не-москвичам?

Особых сложностей нет. Ты въезжаешь в Бронницы по Малому Московскому кольцу (бетонке) и никуда не сворачивая, через несколько светофоров, проскакиваешь Бронницы насквозь и едешь по бетонке дальше. По бетонке после Бронниц надо ехать километров 15-20, точно не помню. Никаких проблем в ориентировании на этом участке нет. Только в одном месте, вскоре после перекрестка с новым Новорязанским шоссе, в легкое смущение приводит уходящая влево второстепенная дорога, которая шире и асфальтом не хуже. На эту дорогу указывает табличка со стрелкой и названием "Малино". Ехать туда не надо, надо прямо. В конце концов справа возникает синий плакат с белыми буквами, на котором написано что-то про Домодедовское лесничество Подольского района. Это признак того, что через несколько километров будет нужный перекресток. Этот нужный перекресток виден издали, так как дорога к нему спускается с некрутой горки. С этой горки зоркий глаз различит слева неработающую заправку (не Татнефть! заправка Татнефти по дороге будет справа, она работает) и два одноэтажных магазина. Так как вокруг леса и поля, то эти незначительные строения различимы. Подъехав ближе, можно будет увидеть стрелку направо "Домодедово 15" и еще плакат про то, что транзитный проезд через поселок Востряково запрещен. В полном согласиии со стрелкой надо повернуть направо и поехать среди полей через три деревни к Авиагородку. Аэропорт при этом будет виден за полями справа. Ехать надо прямо по главной дороге, пока не упрешься в Т-образный перекресток, перед которым табличка "Авиагородок". Проехать перекресток невозможно, так как подъезжаешь по той палочке буквы "Т", за которой проезда нет. На перекрестке направо и по главной улице Авиагородка – очевидно, она называется Авиационная (а вот и нет, улица Туполева – А.Г.) – надо проехать этот городок прямо насквозь через два светофора. Вскоре после второго светофора Авиагородок заканчивается, а дорога продолжает идти прямо по лесам, пока не упрется в железнодорожный переезд, а сразу за ним - в Каширское шоссе. Перекресток с Каширкой опять Т-образный, подъезжать к букве "Т" таким же макаром, и опять поворот направо, на Каширку. Оттуда уже виден аэровокзальный комплекс, чтобы заблудиться в этом месте, надо быть клиническим идиотом (так я сдавал IQ-тест – А.Г.).

Примечание 1. Перед железнодорожным переездом есть поворот направо, на внутрипортовую дорогу. Опытные водители знают, что она тоже может привести к аэровокзальному комплексу. Но только самые опытные знают, что проезд там закрыт.

Примечание 2. Если времени совершенно в обрез, железнодорожный переезд закрыт шлагбаумом и перед ним огромная очередь, то, возможно, имеет смысл свернуть на внутрипортовую дорогу. Въезд свободный. По дороге можно проехать до самого поворота к аэровокзальному комплексу. Перекрыта она на повороте. Оттуда пешком до входа в вокзал метров 400.

Удачи.

Прежде всего, конечно же, нас заставили оплатить лишний (сверх 25 кг на человека) вес багажа из расчета 60 рублей за килограмм, при этом никакие ухищрения типа “нога под весы” не прошли – весы в Домодедово продвинутые. За перевес платишь прямо на стойке регистрации. На руки выдается блеклая зеленоватая квитанция, заполненная под копирку. Ее я бережно хранил до конца полета, напуганный байками о неподкупных “перронных контролерах” в аэропорту Бишкека, которых, впрочем, там не оказалось.

В полете попробовал включить GPS Garmin eTrex, прислонив к иллюминатору. Прибор поймал 3 или 4 спутника и честно сообщил, что высота полета – 11 с чем-то тысяч метров, скорость… координаты… Цифры шустро бежали в окошке.

Приземлились в бишкекском аэропорту Манас в жарких предвечерних сумерках. Летное поле уставлено серыми американскими военно-транспортными самолетами. Аэровокзал оформлен под Европу, а вот кондиционер почему-то не работает. Пограничникам предъявил новенький российский загранпаспорт. Надеялся получить въездной штампик для коллекции, но оказалось, что россиянам не ставят. Подобрал у транспортерной ленты рюкзаки, погрузил на тележку. Отбиться от парочки навязчивых грузчиков не удалось, пришлось дать каждому по сто рублей – и тележку откатили в камеру хранения (20 сомов за одно место в сутки). До утреннего рейса на Ош оставалась ночь… Проходивший мимо сотрудник местной сигуранцы рекомендовал обратиться к начальнику смены и попроситься в профилакторий для летчиков.

Ночевка стоит 160 сомов с человека. Кроме того, на КПП за регистрацию в журнале берут еще 54 сома. Начальник вызвал по рации автобус с оранжевой мигалкой, и нас с почетом повезли на ночлег.

О валюте. В Киргизии одинаково любят и заокеанские доллары, и местные сомы. 41 сом (в горах – 50) – 1 доллар. В аэропорту Манас обменник на первом этаже работает круглосуточно (мальчик-кассир ночью спит на топчане под засаленной кошмой). В городе деньги можно менять в конторах у крупного универмага, у рынка, на бензоколонке… В обороте купюры от 1 до 1000 сом с портетами отцов и матерей киргизского народа – эпического поэта Тогтогула, алайской царицы Курманжан Датки и других. Судя по дизайну, отпечатаны в Германии. Простенькие бумажные тыйыны – аналог наших копеек – формально ходят (я видел 10, 50 и даже 1 тыйын), но фактически встречаются редко. Монет я не обнаружил.

Российские рубли идут похуже, чем можно было бы ожидать. Но при выезде из Киргизии я поостерегся брать доллары, боясь подвоха со стороны местной полиграфической фабрики – и обменял лишние сомики на родные рубли.

Профилакторий оказался трехэтажным опрятным зданием, окруженным ивами и ангарами, метрах в пятистах от аэровокзала. Колонны крыльца обвиты желтыми световыми гирляндами, работает бар, играет музыка, оттягиваются не различимые в темноте афроамериканцы – пилоты и техники тех самых “Геркулесов”. Кстати, перемещаются они по земле исключительно на “хаммерах”, отдельная машина для каждого военнослужащего. Десять негритят направляются куда-нибудь – значит, движется колонна из десяти “хаммеров”. Меньше чем по двое они не ездят. Во имя высших идеалов мира и справедливости залетным бойцам демократии запрещено оказывать сопротивление местному населению, поэтому при удобном случае киргизы безнаказанно грабят миролюбивых рейнджеров. Проживают афроавиаторы неподалеку за высоким глухим забором, опутанным спиралью Бруно.

После горячего душа – в чистую постель… Что ж, не помешает напоследок.

18 июля. Утром – вежливая побудка, пешая прогулка обратно в аэровокзал в обход КПП, встреча с принимающей нас турфирмой “Тянь-Шань Трэвел”, предоплата за будущие услуги в горных лагерях.

По киргизскому законодательству прибывшие иностранцы должны зарегистрироваться в трехсуточный срок. Иначе грозят мелкие, но неприятные репрессии. При обратном вылете специально сидящий у стойки авиакомпании милиционер требует предъявить подтверждение регистрации, и при его отсутствии не пускают в самолет – требуют оплатить штраф. Мы заблаговременно прислали подробные данные о себе в турфирму, и за разумную плату нас снабдили справкой и пропуском в погранзону.

При посадке на ошский рейс за каждый лишний килограмм сверх положенных 20 пришлось доплатить 15 сомиков. Ан-24 летит невысоко и неторопливо, внизу проплывают горы, озера, водохранилища… Для защиты слуха выдаются продвинутые мягкие беруши. 40 минут – и приземление в Оше.

В аэропорту грузимся вчетвером (я, Марчин, Дэн, Наташа) в заранее оплаченную “буханку”, едем на знаменитый ошский базар. Яблоки по 5...20 сом/кг, арбузы по 2…3 сом/кг, виноград по 30… Вообще-то арбузы и дыни удобнее покупать при выезде из города на памирский тракт. Есть почти все, однако нет: орехов фундук, чищеного арахиса, шоколада, щербета, хорошей колбасы, твердого сыра, газовых зажигалок. С трудом нашли халву – прошлогодняя, нынешний урожай подсолнечника еще не собран… Специфическое лакомство – коричневый перекристаллизованный сахар большими, в два кулака, друзами, и густой сироп типа искусственного меда (якобы кленовый, но в это не верится). Базар раскинулся по берегам речки, и на мосту через нее тоже вовсю торгуют, почти как на Понте Веккьо во Флоренции. Непривычно видеть лотки с медикаментами. У реки большая чайхана, где леди с инфантами и джентльмены сидят за столами раздельно.

На покупки ушло больше двух часов. Едем на стадион, в правом дальнем от трибун углу разыскиваем фирму “Азия Маунтинз” - там нас должны ждать газовые баллоны. Оказывается, заказанные нами дешевые бэушные кому-то отдали – и нам приходится брать новые по 6 долларов за 210-граммовый (450 мл) голубой китайский баллон с резьбой. М-да…

Ящик “баарабыз” пива в дорогу – и торговые хлопоты позади. Машина выбирается на памирский тракт. Почти сразу же кончается и сотовая связь. Асфальт то есть, то его нет, а некоторые асфальтированные участки водитель предпочитает объезжать по обочине. Четверть века назад по тракту резво катили десятки бензовозов, доставлявших солярку в самые глухие уголки Киргизии и Бадахшана. Теперь этого нет, и топливом, как в прежние времена, вновь стал кизяк. Штабеля дерьма сохнут почти в каждом дворе. Но скотины сейчас меньше, чем было у предков, и зимой горцам грозит теперь уже кизячный кризис. Как сообщило местное радио, киргизские власти изучают возможность отопления жилья старыми автопокрышками и призывают бизнесменов завозить на Памир облысевшую резину.

Проезжаем очередное кладбище. В могилы воткнуты трехметровые колья (не осиновые), верхушки увенчаны конскими хвостами. Так хоронят только батыров, женщинам шест не положен. Вспоминается кинолента Михалкова “Урга – территория любви” – гимн фаллическому символу. В кишлаках ровные ряды пирамидальных тополей. Деревья сажают при рождении ребенка, пока дитя растет – растет и стройматериал для кровли его будущего дома.

Обед в придорожном кафе. Ручная индоутка подходит к столу и клянчит кусок хлеба. От жареного мяса отказывается, а шкурку вяленой воблы глотает с удовольствием. Получив подачку, по-собачьи виляет хвостом.

Машина взбирается по серпантину на перевал Талдык, обгоняя перегруженные металловозы. Киргизы собирают железо, оставшееся от советской эпохи – части тракторов, чугунные радиаторы отопления и т.п. – и вывозят на переплавку в Китай. Старые самосвалы скользят по раскисшей глине, массово ломаются на крутых подъемах... Обратно везут огромными тюками китайский ширпотреб. Интересно, отслеживает ли киргизский Госплан стратегический баланс страны по черным металлам?

Вечерет. Начинает накрапывать дождь, иногда перемежается снежной крупой. Едем по Алайской долине. Пограничная застава безлюдна, пропуск предъявить некому. В Кашка-суу поворачиваем налево, проезжаем мост над красными волнами, потом, уже в темноте, машина мучительно переползает - уже вброд - еще одно речное русло… К ночи въезжаем в светящийся огнями МАЛ “Ачик-Таш”. Вселяемся в коттедж. Коньяк, лимон, арбуз, здоровый сон…

19 июля. Выходим налегке в сторону Луковой поляны (до нее километра три) и выше - к перевалу Путешественников. Лежит мокрый снег. Внезапно возникает головная боль и тошнота. Возвращаемся в МАЛ, принимаем церукал, пьем чай, отдыхаем. Любуемся облаками над Алайской долиной. Потом идем к озеру чуть ниже лагеря. Озер множество, они разбросаны среди округлых поросших травой холмов. Это ледник, растаявший и погребенный десятилетия назад.

Подъем на перевал Путешественников. Бывает и без снега :)

Облака над Алаем

Погребенный ледник - холмы и озера

20 июля. Идем к пику Петровского. Погода переменчива. Сурки свистят в точности как гаишники, разве что полосатыми палочками из норы не машут.

Невольно вздрагиваешь: не нарушил ли правил передвижения по горам? Траверсируем хребет и, достигнув большого тура, по мелкой осыпи бегом спускаемся к лагерю. Купаемся в озере. Вода глубиной по пояс, к вечеру умеренно теплая – можно намылиться и смыть пену. Рядом мемориал в память женской альпинистской сборной, погибшей в 1974 году.

21 июля. Просыпаемся с рассветом. Собираем рюкзаки. Сдаем в камеру хранения мешок с едой на вторую часть восхождения. Дождь, солнце, радуга, впервые выглянул из-за туч сам пик Ленина. Завтракаем в столовой. До Луковой идет машина.

Рюкзаки по 35 килограмм. Медленно движемся по лошадиной тропе.

Выше Луковой минуем ручьи, живописные зеленые площадки, пригодные для ночевок. Дождь приутих, но подъем на перевал тем не менее раскисший. Наверху любуемся разноцветным минеральным царством и открывшимся видом на ледник Ленина. На спуске выскользнул из-под ремешков и улетел каремат – по счастью, недалеко. К реке спускаемся по осыпному кулуару. Промахиваемся мимо лавинного моста, искать его лениво…

Перебродить можно, но кстати подвернувшиеся конные киргизы предлагают перевезти, заодно забросить рюкзаки по крутому подъему на тело ледника. Сговариваемся за 350 сом. Вскарабкиваюсь на лошадиный круп, чувствуя себя Буденным и Джурой одновременно.

Движемся вверх по пологому спокойному леднику. Тропа хорошо видна, петляет между трещинами. Кошки не требуются. По льду во множестве текут ручьи. Где-то ворчит гром.

Пошел снег, заносит тропу. Темнеет. GPS сообщает, что до лагеря 1 еще далеко. Ставим палатку.

22 июля. Утром ждем, пока проедут лошади, обозначат дорогу. Солнце, жара. Вода под снегом есть, но с навозом. Километра за полтора до лагеря 1 пешая тропа становится особо извилистой, а лошадиная делает большой крюк. Прыгаем через трещины. К середине дня достигли лагеря 1. Получили место в палатке. С полудня и до вечера опять сыплет снег. Повариха Лена кормит ужином: суп грибной, плов мясной, салат из помидор, зеленый горошек, корейская морковь, клубничное варенье, чай, кофе, какао. Кипяток в больших термосах без ограничения.

23 июля. Марчин проснулся с сильной головной болью. Идем по леднику вниз. Поток перешли по снежному мосту. Дошли до МАЛ.

Ввиду дороговизны проживания в коттедже и запредельных цен на растопку стационарной бани, решили перебраться на Луковую в пустующую палатку Грини и Виталия, захватив также вещи из камеры хранения.

Дружеские беседы на Луковой, яблоки, арбуз, виски. На краю лагеря “сверкает на солнце свежей краской подвешенная над обрывом роскошная латрина на четыре очка” © А. и Б. Стругацкие – но здесь она с водяным смывом!

Фотографирую закат, облака восхитительны…

Здесь могла бы сниматься "Улитка на склоне"

Облака на закате - 1

Облака на закате - 2

Вечером баня по $5/чел. Большая теплоизолированная юрта посреди Луковой поляны принадлежит фирме “Азия Трэвел”. Топится по-белому, очень хорошо держит жар, на печке греется котел с водой, можно поддавать пару. Минусы: немалая очередь на помывку, так что воды нам осталось маловато, и полная тьма внутри. Моемся, надев налобный фонарик на голое тело :)

24 июля. Вещей оказалось аж 30 килограмм. Решаем использовать лошадь. Сдаем мешок, начальник БЛ от “Азия Трэвел” Костя деловито взвешивает его безменом, потом будем получать в верхнем лагере. Почти как государственная почта, только квитанций не выдают. Переброска груза с Луковой в Л1 стоит $1/кг, обратно вдвое дешевле.

На этот раз добираемся до Л1 значительно быстрее, но лошадь с нашим грузом все-таки обгоняет нас. Зато другая на леднике проваливается задом в трещину, и мы помогаем ее развьючить. Скользя копытами, несчастное животное выбирается и ложится боком на лед. Но долго лежать ей не дают – свистит камча, и лошадь нехотя подымается. Мы вновь наваливаем груз на лоснящуюся от пота спину. Придя в Л1, ставим свою маленькую палатку.

25 июля. Выходим с Гриней на прогулку наверх. Солнце на склоне появляется рано, снег раскисает очень быстро. Поднимаемся до языка лавины, сошедшей накануне ночью на тропу. Высота по GPS 5147 метров. Чай из термоса, быстрый спуск глиссированием. Обед, жара… Поливаем друг друга водой из ручья, впадающего в ледниковое озеро в верхней части лагеря.

26 июля. Выходим в 6⁵⁰, и все-таки вскоре вновь приходится месить раскисший снег. Поднимаемся к лагерю 2 втроем – я, Володя, Виталий. В левой руке палка, в правой ледоруб. Так привычней. Тропа пересекает язык ледника и начинает подниматься наверх. В нижней части склона крутой взлет, на нем закреплена стационарная веревка. Чуть выше – мощный разлом, переходим его по хлипкому мостику со страховкой. Позже попадутся еще две-три ледовых расщелины.

Не доходя до лавины, обедаем на чьих-то ночевках, вырытых в снегу на склоне. Щупаю снежный срез – непонятно, как до сих пор держится верхний слой. Прикидываем, куда будем прятаться по характерному звуку “ух”, описанному в лавиноведении, и далеко ли укатимся вниз, если что. Допиваем чай и поскорее покидаем опасное место.

Рюкзак явно тяжелее 30 килограмм, поднимаюсь с трудом. Перегрузился… К вечеру выходим на перегиб склона перед Сковородой. С километровой высоты открывается захватывающий вид на язык ледника Ленина.

Лагерь 2 совсем рядом, тропа к нему ведет под уклон, но на подтаяшие мостики Сковороды с тяжелым рюкзаком идти не хочется. Решаем ночевать в относительно безопасном месте, как раз есть площадка на две палатки. Выравнивая место, обнаруживаю небольшую дыру в минус бесконечность. Топим снег для чая. Ночью во сне то и дело не хватает воздуха.

27 июля. С утра ясно, морозно. Связываемся, переходим через Сковороду, подходим к Лагерю 2. Несколько палаток стоят на дальнем краю Сковороды, сразу за разломами. Большинство – выше, на морене. Бесснежные места все заняты, ровняем на морене снежную площадку. Вода шумит ручейком на скалах выше лагеря и журчит под снегом. Есть колодец – дырка, проковырянная в снежнике рядом с тропой, уводящей наверх. Воду можно черпать кружкой. На ночь нужно делать запас – утром воды может не оказаться.

Ночью самочувствие плохое, при поворотах с боку на бок пульс подскакивает до 120 в минуту, дыхание только ртом…

28 июля. Идем с Володей налегке наверх. За ночь выпало снегу по колено и выше, подъем на Раздельную тяжелый. Ветрено, поднимаемся в облаках. На 5800 над хребтом проносится сотенная стая птиц, напоминающих жаворонков. Что они здесь делают? А мы?

На куполе Раздельной обнаруживаем десяток палаток лагеря 3, многие засыпаны по самый верх. Пик Ленина впереди выглядит слегка наклонной снежно-каменной пустыней. Вдали, на 6400, просматривается лагерь 4. Верх Горы скрывается в облаках. Возникает пока еще робкий вопрос, что хочу я там увидеть?

Возвращаемся в лагерь 2.

29 июля. Накануне хотел идти вниз, но без попутчиков, т.е. без связки, не решился. Идти с палаткой наверх? А если снизу придет Марчин? В итоге не пошел никуда, получилась дневка. Солнце, дикая жара - как в палатке, так и снаружи. Сфотографировал снежные вихри на гребне. Вечером с небес опять посыпалась снежная крупа. Головная боль, сонливость, прихватило живот. Левомицетин, фталазол, бекарбон, активированный уголь. После ужина приступ рвоты, а церукал остался внизу у Марчина. Ночью сильнейшая головная боль, анальгин на исходе. За что я мучаю свой организм?

30 июля. Утром решил спускаться в лагерь 1 для отдыха. Всю ночь шел снег с сильным ветром, тропу замело и трещины тоже. Вниз пошли связавшись – я, Гриня, Денис. Ловля трещин на живца. Глубоко провалиться не удалось, максимум по развилку.

В Л1 пришли к обеду, вкушали очередной арбуз. Встретился с Марчином. Он еще раз ходил на Луковую, пытался отдохнуть, но увы... Врач категоричен. Марчин уезжает вниз, грустно собирает вещи. Мне остаются обе двухместных палатки – хоть сдавай внаем :)

Удалось сфотографировать ледовый обвал. Вечером Илья, спустившийся с вершины, рассказывает, что делается наверху. Большой металлический баллон, детали какого-то стенда, прочий человечий мусор. Задумываюсь - надо ли гулять по свалке? Это можно делать и в Подмосковье…

Ночью – переменная облачность, горы в лунном свете, но луна прячется за хребтом.

31 июля. Дневка в Л1. Отдыхаю в свое удовольствие. Ем в столовой три раза в день по полной программе. На обед: суп-харчо, жареный картофель с грибами, капуста в кляре со сложным гарниром, салаты, мед и так далее. Повариха Лена на высоте!

Снег идет не переставая, в лагере нападало по щиколотку. Штиль. Все белое…

1 августа. Подъем в 3¹⁵, вышли в 4⁴⁰. Снег пока не сыплет. Вновь движемся наверх, на этот раз впятером – я, Гриня, Сергей, Денис, Филипп. Гриня идет в кошках, надетых на резиновые сапоги. Говорит – так удобней. Я, как обычно, в пластиковых “Scarpa Vega”. На крутом взлете бью в смерзшийся снег передние зубья, ступени можно не выискивать, кошки держат хорошо.

Мостики через разломы с утра крепкие, но страховку используем. Пошел густой снег, полный штиль, туман. Видимость 15 метров. На старой лавине теряем тропу, я включаю GPS – координаты были занесены в предыдущий подъем. Выходим на нужную точку, пересекаем Сковороду, к 13⁰⁰ уже в Л2. Ложусь отдыхать.

Вечером метель. Самочувствие прекрасное. Ночую один, в палатке просторно и уютно. Зажег газовую лампу. Укрепил в уголке палатки фотокопию лика Спасителя. Читаю Евангелие. Господь близок, как никогда. Прошу у Него совета.

2 августа. Проснулся с твердым решением идти вниз. Я – свободный человек, и никто не заставит меня лезть куда-то против моей воли. Магия четырехзначных чисел более не имеет надо мною власти. Семитысячник? Да хоть бы и десяти-!

Красоты северной стены пика я уже видел, а кислородный баллон на его макушке моего присутствия не требует. Вот если бы мраморная пирамида Хана…

Раздал еду и газ, собрал палатку. Десятки энтузиастов вереницей тянутся наверх. Провожаю их взглядом. К полудню в Л2 спустился, после восьмидневного ожидания погоды под вершиной, Эдуард Викентьевич Мысловский. Мэтр пил чай, ел сало и был скуп на слова. Собираясь вниз, предложил взять кого-нибудь на веревочку. Я с радостью откликнулся.

Спускались вдвоем. По дороге мой вожатый напомнил беспечным обитателям расставленных на Сковороде палаток о ледовом обвале 1990 года. Потом встретился пожилой польский профессор-правовед Анджей, узнал Мысловского и… поклонился ему в ноги. Корифеи присели на пять минут, вспомнили давние спасы.

Мосты почти не держали. Э.В., гибкий как юноша, элегантно скользил вниз через разломы. Я едва успевал выбирать веревку. К ужину поспели в Л1.

3 августа. Утром собрал вторую палатку, дожидавшуюся меня в Лагере 1. Попрощался с начальником лагеря Андреем и кормилицей Леной. Нанял лошадь для перевозки вещей до Луковой поляны. Сошлись на 15 долларах, из них большую часть я оплатил натурой – не нужной более веревкой, потертым карематом, куском расходного репшнура. Горцы очень охочи до строительных перчаток с пупырышками на ладонях, знал бы – привез мешок :)

Шел налегке за караваном. Погода начала налаживаться, народ массово идет навстречу, проехал киргиз на осле. В отличие от покладистых лошадей, осел вел себя строптиво и двигаться наверх не хотел.

Чуть выше БЛ купался в водопаде. Ощущение невероятной мощи струи, падающей на темя с 20-метровой высоты. Камни нависают, каску снял перед самым погружением, со страхом поглядывая наверх.

На Луковой заночевал в гостевой юрте мелкой турфирмы. $2 ночлег и $4 ужин (плов, помидоры, лепешки, чай). Душевная компания – команда ветеранов Татарстана. Ночью поблизости хрюкал як.

Водопад

Автор в компании казанских ветеранов альпинизма

Як (или ячиха - уточнить не удалось :)

4 августа. Вниз! Под погрузку нам подана большая вахтовка, едем с комфортом за 30 долларов с человека. Любуемся сияющими пиками Заалайского хребта на фоне голубого неба. Над вершинами ни облачка. Сожаления нет. Я повернул по доброй воле, а не по принуждению обстоятельств. Переборол внешние стереотипы, собственные страсти, принуждение мертвых цифр.

Над Алайской долиной – серебряные волны ковыля. Трава пожухла, не верится, что когда-то здесь паслись миллионные стада скота. Наверное, за века изменился климат. Следы киргизских боевых машин и танков на окрестных холмах – полигон, однако… Пик Ленина еще раз открылся в створе перевала Талдык. Вниз по серпантину. Жаркая речная долина. Обеденная остановка. Индоутка по-прежнему на страже у стола.

В Оше размещаемся в уютном особняке – фитнес-клубе “Надежда” на улице Джим. Интересно, каково происхождение названия? Дружеский банкет в прохладном зеленом дворике. Поминаем Эльвиру Шатаеву и ее подруг – в этом году 30-летие трагедии. Э.В.Мысловский рассказывает горные истории. “А на ужин – ложка икры, ложка меда с орехами и сухарик. Отъедаться надо в лагере, а не на маршруте! Бензин – из расчета 1800 грамм воды на человека в день. Стену высотой 2800 прошли за 9 дней. Туалет - раз в три дня”. Мне стыдно за мой рюкзак, который был набит вещами, едой и газом под завязку. Впрочем, все в прошлом.

5 августа. Провожаю всю компанию в аэропорт на утренний рейс, сам остаюсь еще на день. Даты вылетов мне переносят на более ранний срок бесплатно (откажут по неведению в одной кассе – идите в другую, авиакасс в городе несколько).

Гуляю по Ошу. Колоритное сочетание осликов и троллейбусов, кипучего базара и интернет-кафе. Сулейман-тоо – гора с пещерами и музеем, на вершине маленькая мечеть. Разуваюсь, чтобы заглянуть внутрь, но меня опережают два местных паренька, входят и садятся на диванчик. Появляется мулла, начинает нараспев читать суры из Корана. Понимаю, что я внутри явно лишний, надеваю кроссовки и иду вниз. Вот легендарный отполированный спинами каменный желоб. Соскользнешь по нему вниз - беспроблемно будешь рожать детей. Женщины катят колонной, иногда проезжают и мужики.

Интеллигентный киргиз показывает мне с горы, где расположены драматический театр и филармония. Спускаюсь в город, иду приобщаться к местной драматургии. Увы – именно сегодня театр уезжает на гастроли, спектакля не будет. Узнав, откуда я прибыл в храм искусства, потрясенные актеры затаскивают меня в чайхану. Объятия, уверения в вечной ошско-московской дружбе… На обратном пути покупаю на память киргизско-русский словарь.

Исходив жаркий Ош вдоль и поперек, возвращаюсь в фитнес-клуб. Улетевшие друзья заботливо оставили на мое попечение 8-килограммовый арбуз. Беседую о том, о сем с хозяевами особняка – русской семейной парой. Муж – вылитый Эдичка Лимонов в молодости, даже очки такие же. Да, они пробовали перебраться в Россию на Урал, но… На жилье в городе не хватит денег, а на селе нет работы. Коренные уральцы сразу приклеили приезжим кличку “киргизы”. Короче – ребята в России не прижились, вернулись в Ош. В Киргизии жить можно… Бытовые конфликты, конечно же, бывают, но национальной вражды как таковой теперь уже нет. Даже знания местного языка от тебя не требуют, если ты не врач и не милиционер.

Фитнес-клуб – он же и аптека, окрестные жители к этому привыкли. Поздним вечером стук в дверь – срочно требуется левомицетин! Я объясняю, что-де я всего лишь постоялец, ключей от шкафа с лекарствами у меня нет… Но страждущий не отстает. Эврика! В моей горной аптечке есть требуемые таблетки, и я дарю их неожиданному гостю.

Не успел выйти первый посетитель – вбегает мать с тремя детьми. “У них, у бегемотиков, животики болят!” Разъясняю, что я не врач, тем более не педиатр, что живот – это серьезно, надо бы обращаться в больницу.… Все же приходится выдать пару таблеток бекарбона и категорически внушить, что давать дитяти можно не более четверти.

Смотрю телевизор. Музыкальная программа, взращивающая дружбу народов. Ведущих трое: девочка-киргизка и два паренька - узбек и казах, говорящий по-русски. Каждая реплика обыгрывается трижды на разных языках. Музыка - сущая попса, но сам замысел достоин всяческих похвал…

Ночной выпуск новостей сообщает о трагедии на Хан-Тенгри. Среди погибших – молодежь от 20 до 30 лет. Им бы жить и жить, любить, рожать и растить детей… Крепнет убеждение, что старина Фрейд был прав, и что в безжизненные ледяные пустныни людей гонит Танатос – тяга к смерти…

6 августа. В полдень еду в ошский аэропорт. Сегодня в Бишкек летит Ту-134. В Манасе меня встречает белый “мерседес” турфирмы. Едем в офис “Тянь-Шань Трэвел”, получаю обратно деньги за неиспользованные услуги. Гуляю по Бишкеку. Город не впечатляет. Солнце едва просвечивает сквозь пропыленный воздух. Ужин в китайском ресторане – кошмарно объелся за 5 долларов. Ночевка в уютной семейной гостинице, вечерний чай в компании с поселившимся там же Э.В.Мысловским.

7 августа. Вызванное по телефону такси за 350 сом доставляет меня в аэропорт. Переправленный каракулями кассиров билет подозрений не вызывает. От уплаты 10-долларового сбора за вылет пассажиры транзитных международных рейсов освобождены. Как, опять лишний вес? Ботинки на ноги, пухарь на плечи, скатка спальника в руке. Пассажир имеет право взять в салон пальто и/или плед!

Домодедово. Строгая пограничница внимательно смотрит на мою отросшую бороду и сувенирную тюбетейку. “Цель Вашей поездки в Киргизию? – Обучение на курсах ваххабитов, а что?” Толпа встречающих. Сын подхватывает рюкзаки, садится за руль. Объятия домашних, звонки друзей… Все спрашивают про Хан, не задело ли меня лавиной. Успокаиваю: “Киргизия велика”. Но каково тем, чьи родные попали под обвал? Да, сделай я другой выбор - мог бы вернуться в Москву грузом-200 в багажном отсеке...

Спасибо тебе, Гора! Ты помогла мне заново почувствовать счастье повседневного бытия. Да здравствует Жизнь! Для достижения вершин духа вовсе не обязательно карабкаться куда-то по уши в снегу.

Что же гонит людей в безжизненные заоблачные выси? На этот вопрос ответил еще Иоанн Богослов: “похоть плоти, похоть очей и гордость житейская” (1Ин.2:16).