Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Всё опыт, опыт. Опыт — это вздор!
Значенья духа опыт не покроет.
И.Гёте

Почему мы решили взойти на Монблан? Потому, что передвигаться автостопом в обнимку с каяком — удовольствие сомнительное.

Мысль о поездке в Европу витала в воздухе давно. Кататься просто так не хотелось. Сначала муссировался проект с громким названием “Первые русские на реках Норвегии — 1999”: мы читали исландские саги, Ибсена и Хейердала, штудировали норвежскую фонетику и лоции рек Йотунхайма. Проект с треском провалился, оставив после себя сгусток неудовлетворённых амбиций.

Осенью 2000 года выбор пал на Монблан. Пользоваться ледорубом мне приходилось, как ходить на кошках — добрые люди разъяснили, карта нашлась, приглашение из Франции получили. Стоимость трехнедельного тура была оценена в 50 долларов от Бреста до Бреста с учётом продуктов, газа и всего остального.

26 июля 2001 г., полный впечатлений от классической алтайской пятёрки “Шавла — Аргут — Катунь” — отличная группа, отличная вода, отличная лодка, — я вернулся в столицу, где меня ждала Маша с загранпаспортами, альпинистским снаряжением и билетами “Москва — Брест” на 27-е число.

Хроника

28 июля
Брест. До границы рукой подать. Огромное количество легковых машин, большинство водителей занимается контрабандой сигарет или спиртного. Машина в первых рядах очереди нашлась моментально: белорусский детина вёз несколько блоков сигарет, и взять пассажиров было выгодно. Подъехали к таможне. Погранцы, увидев ледоруб на внешней подвеске большой рюкзака, устраивать досмотр не стали. Вот и Польша. Белорус, прощаясь, попросил денег на пиво (9 рублей).

Вечерело. До Бяло Подляски (Biala Podlyaska, 30 км от границы) нас подбросил польский дедуля, отлично говоривший по-русски, как и многие поляки старшего поколения.

Палатку поставили на кромке картофельного поля; рядом щипал травку какой-то одичавший серо-белый крольчонок, однако мы, решив, что его приготовление — задача чересчур трудоемкая, ограничились гречкой с маслом и колбасой.

29 июля. Польша
Утром прошли 2 км до выезда из города, стояли около получаса и поймали мерседес: таксист ехал в Варшаву встречать жену, возвращающуюся из командировки. Тоже неплохо с русским: год жил и работал в Бресте…

Мимо проносятся многочисленные костёлы, толпится народ: воскресная служба. Гнёзда аистов на искусственных насестах. Много стареньких тарахтящих
фиатов-126 — народная марка. Водитель указывает на чёрный фольксваген, стоящий на съезде: “Русский рэкет — собирают деньги с транзитных машин”. Приятно видеть земляков.

Варшава. В здании автовокзала закупили карты Италии и Германии. На автобусах выехали в пригород на заправку, залили там воды в канистру: белорусская железнодорожная закончилась. Не успел я запаковать рюкзак, как Маша остановила новенький ниссан с просторным багажником. Водитель ещё довольно хорошо помнил русский, но постепенно перешли на английский. В юности собирался уехать в Голландию, а сейчас доволен — хорошая работа: занимается международным туризмом. Когда на вопрос: “Как вам Польша?” я честно и бестактно ответил что-то в духе “небогато”, он разразился пространной патриотической речью об экономическом подъёме и интеграции с Германией, о свержении коммунистов в начале 80-х и так далее. Здорово, конечно, когда человек гордится своей страной… Но давайте будем называть вещи своими именами. Интеграция весьма однобокая, Польша, стремясь попасть в Евросоюз, работает под немцев. А как сочетается экономический подъём с “одноразовыми” дорогами, колеями, продавленными в асфальте главной автомагистрали страны?

Поляк ведёт быстро, но очень аккуратно. Доехали до Познани, здесь его дом. Позвонил жене, зашёл в кафе, купил нам по гамбургеру и бутылку газировки — жест!  Отвёз в лесопарк; под колокольный звон поставили палатку в орешнике.

30 июля. Польша — Германия
Утром сложной комбинацией автобусов и трамваев выбрались из города. Сели в ростовскую фуру, застрявшую в очереди перед железнодорожным переездом; доехали почти до границы. Фура заехала в мойку, заодно решили принять душ и мы: в Польше, как и в Западной Европе, платные душевые есть на большинстве заправок.

Уехали на прибалтийском микроавтобусе: двое русских, латыш и литовец возят из Германии технику и перегоняют машины. Тему прибалтийского национализма сменила тема стукачества и других особенностей немецкого миропорядка.

… Вылезаем на бензозаправке берлинского Кольца, и тут проблема: для того, чтобы уехать в Австрию, необходимо перейти на другую сторону автобана (парная заправка напротив). Перебегать не решились. Что делать? Отправляюсь в Макдональдс выяснять ситуацию. Подхожу к стойке: никто из персонала не говорит по-английски, но один парень понимает мой рисунок и жесты и чертит нужную схему: в паре километров отсюда есть пешеходный тоннель.

Вдоль бана до тоннеля не дойти, пыльная грунтовка сначала уходит в сторону, в поля; как по мановению волшебной палочки, окунаемся в привычный среднерусский пейзаж…

Смеркалось. С заправки нас увёз немец, который тоже знал русский! Он трижды побывал в Союзе в конце 80-х, в рамках студенческого обмена. Был в Риге, Москве, Пятигорске, ездил автостопом по Средней Азии (Ташкент, Самарканд, Бухара), успел слетать на Камчатку — мечту моего детства (Phantastisch!)… Короче говоря, мы прониклись взаимной симпатией, и глубокой ночью, перед расставанием, житель бывшей ГДР накормил нас в кафе тушеным картофелем с беф-строгановым.

31 июля. Германия — Австрия — Италия
Еще километров сто проехали на двух украинских МАЗах, безуспешно борясь со сном. До утра застряли на стоянке грузовиков.

… В предрассветных сумерках первые фуры с ревом покидают место ночевки, и вот мы уже сидим в кабине новенького “мерса”, а где-то внизу проносятся игрушечные легковушки: “Перееду и не замечу”. Водитель с некоторым самодовольством рассказывает о поездках в Африку с детьми на своем джипе, о том, как непривычно управлять своей спортивной машиной после грузовика. Но… не всё так гладко в датском королевстве:

— Did you travel with your children and your wife?
— Oh, no wife — it’s my wife! — отвечает он, указывая на панель управления. Наши жены — пушки заряжены…

… Утренний туман рассеивается, вдали вырастают призрачные цепи Австрийских Альп…

На следующей заправке к нам подошел мюнхенский студент (он добирался автостопом в Рим) и произнес грандиозную речь о беспределе полиции в Генуе, антиглобалистах, экстремистах... Вовремя подоспевшая полиция прервала этот поток эмоциональных фраз: проверили документы и посоветовали продолжить поездку на автобусе, после чего парень ушел искать машину, а нас подобрала пара молодых австрийцев. Ни по-английски, ни по-французски они не говорили, но мы выработали простой алгоритм объяснения, куда же нас надо довезти: “заправка — stop!”, показывая пальцем нужное место на карте; достаточно лишь знать, как произнести “заправка” на соответствующем языке.

Австрийцев сменил дальнобойщик, добродушный хорват Иван. Иван знал несколько русских слов, а его дядя учился в Москве, в Военной академии им. Ворошилова, потом был партизаном и миротворцем.

… Пообедали. Поиск машины занял минут десять: к колонке подъехала фура с литовскими номерами. Водитель без энтузиазма пообещал подбросить нас до итальянской таможни.

Движемся по автобану, прорезающему Альпы с севера на юг. Внизу — аккуратные австрийские деревеньки, ели на склонах, белые ниточки горных рек. Вот сквозь прозрачные листы ограждения промелькнули черепичные крыши Инсбрука.

Литовец решил ехать всю ночь: хочет успеть домой к выходным. Это означает, что мы пересечём Италию за несколько часов. Постепенно спускаемся на равнину; темнеет; по очереди спим или разговариваем с водителем: он тоже клюет носом… Вдруг страшная вонь врывается в кабину сквозь открытое окно. “Это теперь надолго. Макаронники свои поля удобряют канализацией. Хорошо еще, что едем ночью. Терпите, ребята...”

В ста километрах от Милана литовец всё-таки засыпает; прощаемся с ним и идем ставить палатку. Но не тут-то было: из окна выезжающего с заправки грузовика высовывается мужик с голым волосатым торсом и жестами предлагает нам продолжить путешествие. Залезаем в кабину и снова рассекаем ночь. Появляются 3 бутылки Heineken, и золотистый напиток скрепляет дружбу русского и итальянского народов. Водитель пьет непрерывно, извлекая из-под своего сидения всё новые и новые ёмкости с пивом; в какой-то момент (я уже сплю) он предлагает Маше сесть за руль…

1 августа. Италия — Франция (Шамони)
Утром проснулись, позавтракали и в 10 часов уехали на итальянской фуре; опять общались с водителем в основном жестами и отрывочными восклицаниями в духе “Адриано Челентано — !”

Итальянец высадил нас в Шамбери (Франция), у линии турникетов, где оплачивают проезд: большинство французских автобанов платные. Мы немного растерялись, ведь стоять здесь наверняка запрещено; но делать нечего, и через минуту Маша остановила маленький рено на север. За рулем — молодой француз, работает в Гренобле, городе hi-tech-промышленности. Как и все в предгорьях Альп, любит горные лыжи, и ему не вполне понятно, как мы, живущие за сотни километров от горных рек, можем увлекаться сплавом по бурной воде. Спрашиваем про погоду: плохой прогноз на ближайшие дни.

Со следующих турникетов у Анси нас прогнали, пришлось довольствоваться слабеньким потоком вдоль обочины, машина в минуту. Солнце слепит глаза. Нарисовал табличку [CHAMONIX], и через 20 минут уехали в грузовичке с бессмысленно улыбавшимся азиатом. Этот чудак выбросил нас прямо на автобане у съезда в Bonnevill. Машины проносятся мимо под 140-160 — без шансов, лишь кое-кто приветственно гудит. Посмотрели на это минут пять, перелезли через ограждение и пошли вперёд искать выезд из городка. Пройти удалось только метров 200: остановился фургон дорожной службы. Из неё вылез служащий в спецовке, сказал, что заниматься автостопом здесь запрещено; я объяснил ситуацию, он понимающе закивал и предложил вывезти нас на заправку.

На заправке Маша перекинулась парой французских фраз с солидным дядей на BMW; он ехал  локально, но порекомендовал нас своему соотечественнику на стареньком гольфе. Под рёв ветра в открытых окнах мы влетели в колыбель мирового альпинизма.

Справа выросла белая громада Монблана.

Шамони. Центр наводнен интернациональными полчищами загорелых туристов. Пенсионеры, молодежь — все с рюкзачками, в треккингах, с лыжными палками. Наш 130-литровый рюкзак вызывает на лицах недоумение (Oh! Qui est sac!). Спортивные магазины на каждом шагу. Заходим: цены примерно московские.

До местечка Лез Уш (Les Houches, 1100 м), откуда начинается восхождение, 4 километра. Доехали на трейлере с голландским семейством. Напились воды в источнике, перекусили. Битый час искали начало тропы: никто из местных жителей не смог привязать нашу ксерокопию карты к местности. Наконец, заслышав русскую речь, поздоровался загорелый худощавый эстонец; он знал Белую Гору в совершенстве…

Эстонец на поверку оказался удивительно интересным человеком. Спортивный врач по образованию, полицейский, альпинист, он водил на Монблан группы из Восточной Европы. Готовя свою неизменную гречку, мы прослушали небольшую лекцию о питании в горах, технологии приготовления сушеного сыра и особенностях данного маршрута.

На ночевку расположились в рощице, в 50-ти метрах от домов.

2 августа. Первый день восхождения
Лишние продукты, упакованные в разрезанные пластиковые бутылки, и резервный баллон с газом спрятали под старым деревянным мостом и заложили камнями. Маша следит за часами: 40 минут идём, 10 отдыхаем. Первая ходка — асфальт. Живописный сельский пейзаж. Стадо коров, звеня гигантскими колокольчиками, прошествовало навстречу. Полная идиллия. Вот в какой деревне хорошо иметь домик…

Дорога кончилась. Мягкая лесная тропа приятно пружинит под ногами. Обгоняем двух пожилых француженок. Через 2 часа выходим к железной дороге (три рельса: боковые гладкие, центральный — с зубцами под шестерню). Навстречу попадаются люди, кое-кто с серьёзным снаряжением — каски, ледовый инструмент, связки карабинов и ледобуров. Этот путь многие альпинисты используют для спуска, взойдя на Монблан по более сложному маршруту.

Дошли до станции. Здесь несколько десятков человек ждут трамвая, чтобы вернуться в долину. Вот и он; высаживается большая группа из Латвии (бывший СССР легко узнаваем по ижевским кариматам и ледорубам ВЦСПС), группа японцев и прочие.

Продолжаем подниматься. Непрерывное “Bonjour” и “Merci”, если уступаешь дорогу. У хижины 2468 видим горного козла, апатично созерцающего представителей рода человеческого. Сама хижина населена откормленными крысами.

Прошли ещё метров 100 и решили поставить палатку. Маше нездоровится, по-видимому, из-за резкого набора высоты; пошла в ход аптечка.

3 августа. Второй день восхождения
Оставив мешок с лишними вещами на месте ночевки, поднимаемся. Проходим мимо хижины 3167; чуть выше на снегу стоят 3 палатки. Ещё немного, и мы у кулуара. Прямо перед ним со скалы капает вода, последняя вода на тропе. Пока наполняем бутылки, рядом, подпрыгивая, пролетают несколько камней. Над кулуаром висит страховочный трос; надеваем обвязки, прощёлкиваем его в карабин и почти бегом пересекаем опасный участок. Ещё один камень, напоследок, обдаёт Машу снежными брызгами.

Дальше, до базового лагеря du Gouter 3800, крутые разрушенные скалы. Гиды заставляют своих клиентов использовать стальные перила, а мы, лезущие поодиночке, легко обгоняем такие “медленные” связки.

Долезли до хижины. Выше — вертолетная площадка и палаточный лагерь, десятка три полусфер в снежных ямах. Углубив одну из свободных ям, ставим свою “Сьерру” и спускаемся к теплу готовить ужин.

Хижина Gouter. В предбаннике оставляют “железо”, в следующей комнатушке переобуваются в мягкие тапочки, дальше — просторная столовая с деревянными лавками и столами. В столовую выходит кухня, в которой можно заказать кое-что из горячего (так называемый “ресторан”), хозяйственная комнатушка со столами из нержавейки, где можно на своей горелке приготовить пищу, и спальная комната с нарами. Ночевка стоит около 10$; в 20:00 всю неплатежеспособную публику выгоняют на мороз.

В столовой завязали разговор с французскими гидами: “Да, прогноз на завтра неблагоприятный, лучше остаться в лагере: no chance”. И, посмеиваясь, добавляют: “А последние две недели — до вас — стояла превосходнейшая погода”. Сегодня ночью было сравнительно тепло, градусов 10 ниже нуля; летний рекорд температуры в этом году составил -32°C (здесь, на 3800).

Присматриваюсь к оптике. Буржуи явно предпочитают Nikon; немного странно видеть, как они носят открытыми, даже без светофильтров, объективы, стоящие сотни долларов.

Общаемся с латышами. Скрупулёзно обматываю наши ВЦСПСовские кошки коричневым скотчем, чтобы не налипал снег.

4 августа. Лагерь у хижины du Gouter
В 2 ночи проснулись по будильнику. Палатку шатает из стороны в сторону. Вылез. Снаружи никого: метель, луч фонаря упирается в хаос летящего снега, то самое “no chance”. Залез обратно; поговорили и уснули.

Проспали часов до одиннадцати. Погода немного успокоилась. Густая пелена облаков постепенно опускается, обнажая силуэт вершины Aiguille du Midi. У соседей авария: ветер сломал углепластиковый каркас палатки.

В хижине уже тепло: надышали. Слушаем душещипательный рассказ о поляках, погибших в июне. Они вышли поздно, засветло, взошли на вершину, а при спуске поймали непогоду, заснули в снежной пещере и не проснулись.

Возвращаюсь с кухни с горками дымящейся гречки в мисках, поливаю топлёным маслом, присаливаю. Корейцы за соседним столиком поглощают жаркое из “ресторана”; один из них напряжённо наблюдает за моими действиями и, наконец, спрашивает: “Did you buy it or make it?” Ну, конечно, сами приготовили. “And what is it?” — “Black rice from Russia,” — с пафосом ответствую я, кореец восхищённо цокает языком и, по-видимому, не прочь попробовать, но мы не предлагаем: провиант на исходе.

5 августа. Штурм

Проснулись, собрали рюкзаки и спустились в хижину завтракать. Ночь. Где-то далеко внизу, в долине пульсируют цепочки огней ночного города. Маша есть не хочет; варю себе полуторную дозу овсянки с изюмом и сухофруктами. Вышли около 4-х. Ярко светит луна, всё отлично видно, и мой налобный фонарик выключен; но связки впереди упрямо продолжают освещать себе дорогу. Методично обходим их одну за другой. Склон такой, что идти часто удобнее на передних зубьях, хотя ноги быстро устают. С непривычки пару раз цепляю одной кошкой за другую.

Часа через полтора склон выполаживается, убираем веревку. Быстро светает. На перегибе стоят несколько палаток, по-видимому, тех, кто ушел на вершину вчера днем. Виден металлический сарай на скале — хижина 4360.

Добрались до хижины. Рядом — связка латышей, они вышли раньше нас, в 3, и уже начинали подниматься, но ветер слишком силен; хотят подождать и попытать счастья ещё раз. Зашли внутрь. Несколько матрацев с одеялами, хрипящая коробка радио МЧС. Вскипятили водички, развели пару пакетиков лапши, поели, погрелись и вылезли на белый свет. Инструктор латышской связки решил спускаться и авторитетно советует нам сделать то же самое (Как?? Вы не знаете, что такое перекрёстная страховка?).

Маша лезть выше не хочет: плохо сидят кошки, нет второго ледоруба. Посовещавшись, решаем, что я поднимаюсь в чужой связке, а она ждет меня здесь. Связка нашлась быстро: четверо поляков-альпинистов, наших сверстников, зашли в хижину перекусить. Один из них чувствовал недомогание и остался в хижине. Ледоруб у парней был только один, мой пришелся кстати.

Вышли в 11:50. Идём в масках, в очках. Обжигающе холодный порывистый ветер норовит сбросить с острого предвершинного гребня, а лететь отсюда по льду не меньше километра. Гребень технически несложный, но останки француза-одиночки, сорвавшегося здесь на днях, с ледника забирал вертолет спасателей.

Шустренько залезли на вершину (4810 м), почувствовали себя героями и запечатлели сей исторический момент на фотопленке. Ощущение легкой эйфории было смазано тремя альпийскими галками, бреющими над вершиной в ожидании подачки от очередной партии горовосходителей.

Ходили 4360 - 4810 - 4360 меньше 2,5 часов. Некоторая расслабленность на спуске стоила мне порванной штанины: всё-таки первый раз на кошках. Перекус, и вниз.

Через полчаса встретили моего университетского знакомого Сергея Тихонова с Леной (они возвращались с 4360). Вместе дошли до базового лагеря 3830. Общей усталости не ощущается, только стопы ноют. Походил босиком по снегу.

6 августа. Спуск в долину
Ночью ветер снова немилосердно треплет палатку. Тент по периметру вмерз в снег, поэтому внутрь не задувает, тепло.

Позавтракали и в 8 утра начали спуск. Отрыли свой мешок на 3780. Мимо пролетел и вернулся небольшой вертолет с баулом: привёз продукты, забрал мусор из хижины Gouter. У трамвайчика догнали Тихоновых, которые вышли на час раньше, и следующий километр шли вчетвером, потом мы свернули на тропу, а они ушли дальше по железной дороге к подъёмнику.

В зоне леса столкнулись со стадом косуль, которые сначала испуганно рванули вверх по сыпухе, спуская камни, а потом остановились и стали с любопытством глядеть на нас.

Изрядно побаливают коленки; старый осколочный перелом голени, напротив, почти не беспокоит. В голове роятся мысли о бане, кофе и сеансе массажа…

… Палатку поставили на старом месте, отдохнули часок и отправились в супермаркет за шампанским — отмечать восхождение. Купили бутылку недорогого “брюта”, первую бутылку сухого красного, полкило шоколада за 7F, молоко, багет.
(Курс франка ~7FF/USD.)

7 августа. Шамони — Гренобль
Отоспались и в полдень на Volvo-универсале доехали до Шамони. Там стояли примерно полчаса на ключевом месте с табличкой [GRENOBLE], наблюдая, как уезжают наши конкуренты-одиночки. Наконец, останавливается рено, и мы мчимся в Силиконовую долину Франции…

Часа в 4 нашли квартиру наших знакомых в предместье Гренобля, но было рано, они еще на работе, и мы поехали в город, бросив рюкзаки с пометкой “Les sacs prive” у дверей подъезда. Погуляли по центру, посидели в пивном баре и вечером вернулись. Нас ждал роскошный ужин с разнообразными винами, сырами и печёными виноградными улитками.

8 августа. Гренобль — Лион
Лион. Для начала зашли в спортивный: планировалась покупка кроссовок (Salomon здесь дешевле, чем в Москве). Франков не хватает, надо менять доллары, но уже поздно (19:30) и обменники закрыты; и тут у моей спутницы возникает блестящая идея оставить в магазине рюкзак, а завтра, перед отъездом, вернуться сюда с деньгами. Так и сделали: договорились с хозяином (Русские?! А бомбы там нет?..) и отправились дальше налегке…

Если двигаться с востока, то, перейдя пару мостов, можно попасть в древнейшую часть Лиона. Здесь мы зашли в собор и, последовав рекомендациям путеводителя, “поднялись сквозь тенистый парк, разбитый на склоне горы, к великолепной базилике Notre-Dame de Fourviere, посетили развалины античного театра и по бесконечной улице-лестнице спустились обратно к реке”.

Парк, выбранный по карте для ночёвки, оказался зарешёченным; недолго думая, мы расположились на увитом плющом газоне между разлапистыми лиственницами: залезли в спальники, накрылись тентом от палатки и уснули. Но спать долго не пришлось: в 3 ночи включилась поливальная система, и, разбуженные падающими со всех сторон струями холодной воды, мы позорно бежали…

9 августа. Лион — Сен Этьен
Проснулись на гранитной набережной Роны в 9:30, свернули коврики и отправились в Музей изящных искусств (Musee des Beaux-Arts). По дороге набрели на рынок (прилавки под открытым небом), купили сыра и хлеба, позавтракали.

Полный билет 25F, льготный — вдвое дешевле, но мы не взяли студенческие, и пришлось раскошелиться. По содержанию музей напомнил московский ГМИИ им. Пушкина. С удовольствием посмотрели импрессионистов, Родена.

Пришли в спортивный, забрали рюкзак, купили кроссовки и, с трудом выбравшись из Лиона, поехали в Клермон-Ферран. Добраться засветло не удалось, мы застряли в городке Сен Этьен (St. Etienne): подъем — плохая позиция для автостопа.

10 августа. Сен Этьен — Клермон-Ферран — Ройят
Утром уехали быстро. Водитель со словами “un cadeau de la France a la Russie” (от Франции — России) преподнес нам подробную автомобильную карту своей родины.

Во Франции большинство водителей сносно говорит по-английски. Распространённый миф о том, что француз скорее сделает вид, что не знает английского, чем заговорит на нём, не вполне соответствует действительности. Стоит лишь сказать “Bonjour” вместо “Hello” или “Good morning”, и вы получите ответную улыбку и доброе расположение собеседника.

Клермон-Ферран (Clermont-Ferrand). На автобусе добрались до information, где взяли карту города и схему гряды потухших вулканов. Зашли в собор Eglise Notre-Dame de Prosperite: орган, впечатляющая акустика, колонны, витражи.

… Судя по карте, путь к вулканам лежит через Ройят, пригород Клермона. Планируем подняться на самый высокий из них, Puy-de-Dome (1465 м). В Ройят едем на автобусе, по требованию водителя оплатив проезд. Здесь, как и в Гренобле, билет, действительный в течение часа, стоит около доллара. Контролеры регулярно вылавливают “зайцев”; штраф — сумма значительная, но обычно можно отговориться. Это верно для белых, в особенности таких, как мы, студентов-иностранцев, если же безбилетник — араб или негр, то приходится платить по полной программе…

Купили вина и хлеба; вышли из населённой зоны, поставили палатку, поужинали; на вершине соседней скалы обнаружили несколько крючьев, хотели было полазать, но передумали и пошли гулять по Ройяту. Отсюда виден огромный остроконечный собор Клермон-Феррана: как чудовищная хищная птица, он чернеет над красной черепицей городских крыш.

11 августа. Ройят — вулкан — автобан на Бурж

Завалили вещи валежником и отправились к вулкану. Прошли по дороге около 2 км, но остановилась машина, и неформального вида парень в кожанке предложил подбросить. С ним доехали до перекрёстка, откуда нас сразу же забрали французы, семейная пара с девочкой. Дорога (въезд 50F) спиралью поднимается к кратеру. На верхушке расположены телебашня, обсерватория и раскопки сооружений VI в.; неплохая была бы панорама, но фотографировать бессмысленно: жара, всё в голубой дымке.

Отсюда спустились на соседний вулкан 1209 м с глубоким кратером. Шорох шоколадной лавовой крошки под ногами, солнечные зайчики в ореховых рощицах, запах полей цветущего вереска; сразу вспомнился “Вересковый мёд” Роберта Стивенсона:

Из вереска напиток
Забыт давным-давно.
А был он слаще мёда,
Пьянее, чем вино.

По этому поводу открыли очередную бутылку…

Близится вечер. Наша следующая цель — Бурж (Bourge). Судя по всему, следует вернуться в Клермонт-Ферран и добраться до турникетов.

Небольшой терминологический экскурс. Слово “peage” в разговорном французском языке многозначно: это и платный автобан, и турникеты на нём. Формально всё-таки автобан, но мы сталкивались только со вторым значением, и это нас погубило. Правильное название турникетов —  telepeage.

На каком расстоянии турникеты от въезда в город, мы не знали, поэтому обратились к аборигенам. Те объяснили, что через два километра отсюда по шоссе будет мост, а ещё через километр — peage. Совсем близко. Перекусили (белый хлеб, изюм, орехи и родниковая вода) и отправились в путь. Мост действительно появился через 25 минут. За ним знаки “пешеходам находиться запрещено” и “Peage 1km”. Отлично, похоже, что успеваем в Бурж засветло.

Идем ещё полчаса. Набрали сладких жёлтых слив. Час. Огромные дыры в обочине: колония кроликов. Полтора. Сбитый соколок (пустельга). Никакого намёка на турникеты. Два часа. Полная безысходность. Плетёмся еле-еле: устали за день. Скоро стемнеет.

Решаем уехать с утра по проселочной дороге, а пока заночевать. Отодрав проволочное ограждение, залезаем на мост, отходим по проселку метров 50 и ставим палатку в поле.

12 августа. Бурж
Утром выяснилось, что дорога практически мёртва. Проезжавший мимо велосипедист сказал, что до турникетов около трех км, и предложил денег бедным русским студентам, но мы гордо отказались и дошли эти три км и — о радость! — увидели впереди долгожданный telepeage…

У турникетов нас взял пожилой водитель со старообрядческой бородкой; в его стареньком ситроене играл отличный джаз. Довёз почти до Буржа; в город въехали на джипе: оперная певица, парижанка, за рулём, и муж рядом. Отличный английский, естественно…

Подъехали к собору св. Этьена. Подивившись причудливости готики, мы оставили рюкзаки в самом тёмном углу собора и отправились гулять по городу.

Уютный старый центр, не изломанный современной архитектурой. Узкие кривенькие улочки с двухэтажными игрушечными домиками. Воскресенье, и все магазины закрыты, местных жителей практически не видно, только группки туристов. Автобусы по воскресеньям тоже не ходят, поэтому мы, забрав рюкзаки, бодро шагаем по тенистой велосипедной дорожке, здороваясь с бабульками (Oh! Qui est sac!). Теперь наш путь лежит в сельскую местность к северо-востоку от Буржа, в замок Chateur de Boucard, заключительный пункт культурной программы.

Вышли на окраину. Пейзаж обезображен зданием Макдональдса, солнце, пыль, вагончики строителей; перед нами — дорожные работы, машины притормаживают, поэтому зависаем здесь ненадолго. Только мы принялись рассуждать о том, что женщины не любят брать автостопщиков, как остановилась колоритная студентка на маленьком трехдверном рено с любимицей крысой на заднем сидении. Говорили много — о языках, об интернациональном общении, о себе; крыса всю дорогу что-то грызла, изредка высовывая из клетки свою белую мордочку.

13 августа. Замок Chateur de Boucard — Париж
Утро. Оставили рюкзаки в виноградном поле и пошли в Sancerre: купили багет, зашли в degustation попробовать местные вина.

Вернулись и поехали по проселку к замку. Последние 5 км шли пешком среди красноватых перепаханных полей. Поедая ежевику, дошли до живописной деревеньки Boucard. Замок оказался маленьким и невзрачным, вода во рву спущена, парк банально вырублен под пастбище. Экскурсовод отсутствовал (обед), и мы, обсудив экономическую нецелесообразность реставрации объекта, поспали часок на травке. Потом Маша сходила на экскурсию, а я побродил окрест, пощёлкал фотокамерой, полазал по средневековой кладке; получил удар током от изгороди.

Возвращались по сильной жаре. Пенсионер подбросил нас до трассы на Орлеан (в Sancerre он забежал на минутку на почту и долго извинялся за задержку) и высадил   за круговым перекрёстком, где останавливаться явно запрещено. Но французы не слишком законопослушны: не прошло и минуты, как затормозил парень, в одних плавках, безумно худой и почти черный от загара. Он направлялся в северный пригород Парижа, гнал около 170-ти, и к семи вечера мы прибыли.

Сварили гречки, поели (тут к нам начали проявлять интерес сомнительного вида черные) и направились к Парижскому кольцу (peripherique). Негров и арабов здесь вообще очень много. По дороге пообщались с человеком, который долгое время учил русский в университете; он пригласил переночевать, но мы пошли дальше, сели в автобус и проехали несколько остановок до порта А1. Порт (porte) — съезд с кольцевой на соответствующую трассу. Уже смеркалось; помахав 20 секунд табличкой [LILLE], уехали с египтянином, через 2 часа поставили палатку и, утомлённые, уснули.

14 августа. Лиль — Бельгия
Утром у турникетов за 2 минуты  поймали машину в Лиль. Пока Маша общалась с водителем (летал на параплане и с Монблана, и с Puy-de-Dome), я вздремнул часок на заднем сидении.

В Лиле нашли дешёвый супермаркет, купили хлеба, 15 бутылок вина, 9 видов сыра со всяческой плесенью: на дорогу и в Москву… Затем прошли по магазинам в поисках подарков родителям и по схеме выбрались к выезду из города. Место для стопа оказалось совершенно никудышным, поэтому проехали километров пятнадцать обратно на юг, по парижской трассе, до турникетов, а там перешли на противоположную сторону и через минуту уехали.

Остановился молодой общительный бельгиец, менеджер компании, занимающейся отделкой салонов автомобилей.

Приближаются пустующие постройки франко-бельгийской границы. Вот и всё. Прощай, гостеприимная Франция, мы возвращаемся, и битловское “Back in USSR!” уже вертится в сознании. Через три дня — Москва.

15 августа. Бельгия — Голландия — Германия
Утром на немецком микроавтобусе за 2 часа пересекли Бельгию, Голландию и доехали почти до Ганновера. С этого момента мы пересели на дальнобойщиков. Первым был поляк; в высокой просторной кабине “Truck of the year 2000” голубоватые клубы дыма из его трубки смешивались с приятными звуками польского кантри… Во второй половине дня попали в полуторачасовую пробку: на подъёме горела фура с досками. Пока стояли, я прошелся вдоль автобана: очень много машин из России, Белоруссии, Украины; пообщался с соотечественниками.

Остановились на заправке, и поляк передал нас, как эстафетную палочку, своим коллегам-соотечественникам. Маша распивает пиво с водителем ведущей машины, мне же достаётся мрачноватый мужичок со своеобразным русским: пробка в его интерпретации звучит как “много самоходов” (пол. “samohod” — машина).

Поляки привозят нас на терминал, приёмник-распределитель фур перед польской границей. Близится полночь. Пока варим ужин при свете фонарей, рядом останавливается СовТрансАвто с нижегородскими номерами. Общаемся с водителем, он едет через Брест, но не скоро.

16 августа. Польша
Рано утром, разбитые и сонные, мы уехали на литовской фуре. Польша оправдала ожидания: в Познани попали в пробку часа на два, затем водитель простоял ещё около часа, ожидая своего коллегу.

Около полудня подъехали к Варшаве, фура ушла на север, домой, в Ригу, а мы пытались поймать сквозную машину, чтобы не заезжать в город. Мимо пачками проезжали русские с транзитными номерами, отводя глаза от таблички [БРЕСТ]. Простояли около двух часов, потом сварили последнюю порцию гречки, поужинали, и тут остановился тот самый нижегородец, с которым мы общались ночью на терминале. В тесной кабине, забитой вещами водителя, места для рюкзаков было маловато; приторочили их сверху, под обтекателем.

До границы не доехали километров двадцать, попрощались с водителем и легли спать на траве на ковриках, вглядываясь в звездное небо.

17 августа. Белоруссия
Переехали границу на легковушке. Брест. В продуктовом купили ряженку в старых советских бутылках с широким горлом, примерно по 3 рубля на российские деньги; извлечь её удалось не сразу: густая, как сметана, у нас такой не сыщешь…

Поезд. Бессмысленное лежание на верхней полке обостряет чувство психической усталости от обилия впечатлений и судорожного ритма поездки.

Путешествие закончено.

Бюджет

Стоимость проекта от Бреста до Бреста составила 57$ на человека:

Французская виза при наличии приглашения для лиц младше 26 лет бесплатна.

Вино во Франции подчиняется известной формуле “доллар — литр”. В Италии ещё дешевле. Не экономьте на вине.

Автостоп: технические замечания

1. Въезжать в Польшу надо рано утром из-за ограничения времени транзита; на границе POL/BYE нет очереди в период 00:00 — 12:00.

2. В Польше воду с заправок рекомендуется кипятить.

3. Сгоревший тоннель под Монбланом откроют не раньше марта 2002 г.

4. На мой взгляд, при движении парой целесообразно иметь рацию.

5. Заправка = stancia benzinova (пол.) = tankstelle (нем.) = gazolinerra (ит.) = petrol station (фр.)

Благодарности

В заключение, хотелось бы выразить благодарность Вадиму Бешанову (Харьков), Олефу Марку (Таллин), Александру Аверьянову (Алма-Ата) ,  Светлане Ивановой (Москва) за консультации, рекомендации, карты; также Любови Минеевой (Москва) и всем тем, кто доверил нам свое снаряжение.

Москва, осень 2001 г.