Автор: Глобенко Константин, г. Находка,
клуб "Хрустальный горизонт"

“Значки” Безенгов

Знаки “Безенгов” есть золотые, есть серебряные, а есть живые такие, розово-облезлые. Золотые и серебряные значки номерные, живые “значки” номеров не имеют. Зато они реально живые и это они, потом, через много лет, создают новые номера золотых и серебряных. Ну, по крайней мере, мечтают об этом.

А дальше о простом, человеческом – о том, как мы были “значками” Безенгов 2001 года.

Дорога туда

Итак, “Безенги” – горный район Кавказа, причем один из лучших или, возможно, самый лучший район на всем протяжении Главного Кавказского Хребта. По крайней мере, такие слухи имеются. Из самих “Безенгов” в районе имеются в наличии – село Безенги, альпбаза “Безенги”, река Черек-Безенгийский, ледник Безенгийский и, собственно, Безенгийская стена (что и есть горы) – так что промазать в направлении тяжело. Сама база находится в непосредственной близости от всего интересного – от ледника, от Стены и от продовольственного склада.

Добраться до альпбазы, если есть желание, можно из Минеральных Вод или из Нальчика. В Минводы, говорят, лучше и чаще летают самолеты, зато в Нальчике имеется альпинистское заведение с замысловатым названием “Каббалкальпинист”, в здании которого имеется офис а/б “Безенги”. Вообще в Нальчике очень много разных организаций с аббревиатурой “Каббалк…” - далее следуют “турист”, “альпинист” и т.д. Тут следует сказать, что Нальчик является столицей Кабардино-Балкарии – где, естественно, живут и кабардинцы и балкарцы, отсюда и такие двойные словесные сложности.

Нальчик небольшой, но очень чистый и красивый город. Очень много парков, есть озера, на которых мы успели искупаться. Как обычно в Азии и на Кавказе, центральное место, конечно же, базар – там можно вкусно и недорого поесть и просто прогуляться. Мы ели плов и шашлык, остального, как ни жаль, попробовать не успели. Вообще сам Нальчик стоит того, чтобы в нем задержаться на пару дней. В Нальчике все рядом – ж/д вокзал, базар, озера, “Каббалкальпинист” – все проходится пешком и без страховки.

Чтобы добраться до Нальчика из Владивостока (начинаем оттуда, потому что я оттуда добирался), то для начала надо добраться до Москвы – и уже оттуда можно либо долететь, либо доехать поездом. Самолет Владивосток-Москва ничего интересного не представляет – сидишь себе девять часов и ничего не делаешь, никаких тебе Лангольеров и прочей нечисти, а вот поезд Москва-Нальчик это уже интереснее. До Нальчика ходит поезд с названием “Эльбрус”. Поезд идет один день и две ночи. На своем пути он следует через Украину и поэтому два раза приходится пересекать границу – четыре таможни, но нас ни разу даже не досмотрели, хотя на обратном пути мы с интересом наблюдали, как украинские бабки-контрабандистки прятали по вагону тряпичную “контрабанду”. Паровоз проезжает Таганрог, Тулу с пряниками, Ростов на Дону, Харьков где цены не понять какие – они написаны в гривнах и все получается в 5 раз дешевле, но сразу то этого не сообразишь. Проводники в паровозе были из Нальчика, соответственный и менталитет – я сам не видел, но рассказывали как пассажир с билетом, пытавшийся с, казалось бы, полными основаниями сесть в вагон, получал от не совсем трезвого проводника – “Э, какой билет. Дэньги давай” - логика железная.

Из Нальчика, куда мы приехали утром, нас на автобусе отвезли в лагерь. Дорога в лагерь была интересна двумя моментами – самой ездой и конечно же тем, что мы наконец то увидели горы. До лагеря мы ехали с пяти вечера до двенадцати ночи, хотя вообще-то дорога занимает часа два. Причина долгой езды была в том, что наш водитель останавливался при встрече с каждой первой встречной машиной и с каждым вторым пешеходом (или наоборот). Каждая встреча была настоящим действом – наш водитель со всеми обнимался и затем долго и радостно разговаривал – было понятно, что люди не виделись давно (очевидно со вчерашнего дня) и страшно рады увидеться вновь. Встречных было не так уж и много, поэтому-то мы все же смогли доехать до места. Вообще же все подтверждало пословицу - “Кто познал жизнь, тот не торопится”, видимо, в горах жизнь очень познавательна. Кроме “познавших” людей, на дороге были еще “знакомые с жизнью” коровы. При чем они действительно были на дороге – не на поле рядом, на траве, где им и положено бы быть, а именно на дороге. Лежит себе такая корова прямо на разделительной полосе и при виде машины, как индеец, даже не моргает. Но и водители объезжают их так, что удивляешься, количеству все еще живых кабардино-балкарских коров.

Уже в темноте подъехали к погранзаставе в ущелье. Там у нас проверили паспорта и пропуска. Замок на границе открыли, но до лагеря мы все же не доехали – река Черек-Безенгийский изменила русло и дороги на небольшом участке просто не стало. Автобус остался у реки в конце дороги, а у нас началось – рюкзаки на плечи и в темноте, без тропы по склону – на свет фар машины, которая пришла с другой стороны реки из лагеря.

В лагерь добрались к полуночи, но нас встретили, накормили и разместили на ночь в клубе. Спали на полу в спальниках – за тем ведь и ехали. Гор в темноте видно уже не было.

В лагере, эпизод первый

Ну а на следующий день мы наконец увидели то, ради чего приехали –горы. Лучшие горы, потому что плохих гор просто не бывает. Лагерь расположен очень удачно – именно с этого места логично начинается выход на все маршруты. И видно из лагеря и Северный массив и часть Безенгийской стены. Самое заметная, безусловно, Гестола. Кстати, на разных бумажках и картах она имеет разные названия, поэтому я буду использовать это. Хотя название и не важно, важна сама гора. А гора конечно приметная – она единственная, которую я точно запомнил из всей Безенгийской стены. Все остальные вершины, даже Шхара, не так ярко выражены и когда инструктор водил пальцем по гребню стены и называл вершины, я, честно говоря, половину так и не опознал. А вот с Гестолой все ясно и видно ее безо всяких объяснений. Поэтому, наверное, она присутствует на всех буклетах и календарях

В первый день нас расселили – мы попали в комнату на 4-х человек в одном из двух длинных общаковых деревянных зданий. Вообще в лагере домики разных типов –те, в которых жили мы, были самыми пролетарскими, а имеются и капитальные дома с комнатами-люкс – с телевизором и шторами на окнах. Но это абсолютно лишняя вещь для нормального человека в горах. А из нормальных там могут быть только альпинисты – чего туда прутся все остальные, совершенно непонятно. В первое же утро мы попробовали пробежаться – резво поскакали вверх от лагеря, но быстро задохнулись.

Позже с нами побеседовали на КСП, с целью определения чего мы из себя представляем. Представляли мы из себя, я так понимаю, обыкновенных новичков с некоторыми амбициями. Потом из нашей кучи народа было сформировано отделение и был даден инструктор – Колотило Иван Георгиевич. Огромное ему спасибо за стойкую борьбу с нами и нашими суицидальными порывами.

Днем сходили на скальные занятия – прямо возле лагеря провесили несложную стенку и попробовали полазить, получилось не очень – лезть пришлось без скальных туфель, в ботинках. Вечером пошел дождь, а мы пили вино, купленное в Нальчике – вино классное – у нас в Приморье даже за большие деньги нет уверенности, что будет качественное, а тут за 40 рублей и никаких подделок.

День второй – опять скальные занятия. Ушли до завтрака наверх на “второе футбольное поле” - это поляна на высоте 2400 (в цифрах и названиях могу ошибаться – пишу как помню). Видели Каштантау, Архимеда. На поляне пасутся бараны, напротив ручей и водопад с отвесного склона. Поднимались тяжело - первый день, первый подъем – шибануло высотой немного. Ходишь как сонный. Посидели - повязали узлы, потом побили крючья – картина не для слабонервных – лазят все у основания скалы и судорожно ищут щели, щелей мало и на всех не хватает (нашел сам – позови товарищей), потом бьют крюк и тут же его пытаются вытащить. Если ты дальновидный, то быстро понимаешь – чем слабее забил, тем легче будет вытащить. А потом рассказывают про плохо забитые крюки на маршруте – да дальновидность это просто.

Часа в 3 дня пошел дождь. Поработали движение связки по связке уже под дождем и под дождем же к вечеру спустились в лагерь, где дождь и прекратился. Начинаешь понимать ценность хорошей непромокающей одежды – деньги начинают терять свою ценность – ценна не бумага, а “тепло и сухость”.

День третий – с утра опять “связка по связке” возле лагеря, потом подюльферяли. После обеда получили на складе недостающую снарягу, поставили для пробы палатки – Андрей Красильников загонял в палатки максимальное количество человек и определял их человеко-вместимость. Перед ужином купили книжки альпиниста, а вечером ели на улице под фонарем арбуз, купленный на продуктовом складе, где получали продукты на завтрашний выход.

Выход первый, начальный

Вышли в 6 утра вдоль реки в сторону Мижиргийского ледника. Было пасмурно с самого утра. Вообще в погоде Безенгов имеется постоянная схема – с утра тепло и ясно, к обеду из-за этой ясности и солнца понаиспаряется и начинает затягивать, после обеда пасмурно и, в конце концов, идет дождь, потом все выливается и к вечеру опять распогоживается – и так почти каждый день, по крайней мере за время нашего пребывания. Тут же, как назло, дождь пошел с самого утра, когда мы шли. Тропа идет по морене, видели большой валун, на котором было написано Укю и стрелка. Дошли до поляны на высоте около 2600 и поставили палатки. Промокли к этому времени уже окончательно. Почему-то никто не высказал желания залезть в палатки и потому пришлось идти еще выше – на ледник на ледовые занятия. По морене дошли до первой ступени ледопада. С морены было видно, что на леднике занимается несколько групп – народу на льду куча, зато они позволяют оценить размеры льда – либо люди маленькие, либо ледопад большой. Пока подошли к ледопаду, дождь прекратился. Походили в кошках по небольшому склону пока опять не пошел дождь – на льду в дождь совершенно погано. Спустились к палаткам, по дороге наконец то впервые увидели диких баранов – туров. До этого мы видели их только в клубе лагеря на фотографиях – остатках фотоконкурса “Миры Безенги”. Естественно начали за ними гоняться с фотоаппаратами. Бараны, скажем честно, с учетом полученного позднее опыта, были не самыми лучшими, да и бегали они далеко, и пасмурно было. Но инстинкты сильнее – пленка расходовалась без раздумий. Когда же дошли до палаток и приготовили ужин, на поляне появилось целое стадо баранов – и видом получше и ходили они поближе. Опять пошла в расход фотопленка. Инструктор, скептически глядя на нашу фото-охоту, заметил, что от баранов этих, повыше будет вообще не отбиться. Но в этот вечер народ, необдуманно, истратил по половине пленки – у многих это оказалась единственная пленка на всю поездку.

На следующее утро мы с Андреем дежурили по кухне – приготовили кашу, не знаю, заметил ли это кто или нет, но воду мы в нее подливали раз пять. После завтрака опять ушли наверх на ледник на занятия. Опять кошки, лед, связка по связке, ледобуры и ледорубы. К палаткам вернулись поздно и уставшие, наверх к Укю, как было решено ранее, не пошли, а остались на месте до утра.

Утром тронулись наверх – в “Теплый угол”. “Теплым” он называется потому, что стоянки располагаются выше уровня облаков и там практически всегда солнечно, даже когда в лагере все затянуто облаками и идет дождь. После дождей, в которых мы сидели внизу на поляне, в сухом “Теплом углу” было гораздо лучше. Правда пилили мы туда дай бог – подъем идет сразу круто вверх по тропе, петляющей по травянистому, местами осыпному склону, с набором высоты 600 метров. За два с половиной часа, при выявленных отстающих, мы поднялись к первой хижине “Укю-кош”. Как раз в этот момент вышло солнце. Хижина стоит прямо возле тропы, вмещает человек 20, сложена из камней, взятых тут-же и из цемента, досок и железа, приволоченных снизу бедолагами, имена которых почему-то не высечены на каком-нибудь памятнике рядышком. Когда выходишь к хижине, понимаешь, что те, кто все это сюда притащил – вот это были мощные людищи. На хижине табличка – “Укю-кош, 3200”. Возле хижины, под камнями, есть вода – найти ее можно только зная, что она там есть или с ивовым прутом в руках. От первой хижины, где стояли палатки, мы пошли еще выше – ко второй хижине. Вторая хижина называется “Голубятня”, но это не потому, что она такая маленькая (какая она на самом деле и есть), а в честь инструктора КСП Голуба, который ее и построил и написал, что высота в этом месте 3450. Но нам посоветовали не верить всему написанному. Да оно и сомнительно, что от “Укю кош” мы поднялись 250 метров. Хижина представляет собой двухскатную крышу без стен, то есть это и не хижина вовсе, а скорее чердак на 3-4 человека. Хижина является КСП лагеря и обычные альпинисты в нее без особой необходимости не лезут. Мы поставили палатки рядом на расчищенных площадках между камней. Вообще место это – одна большая сыпуха ниже языка ледника Укю, растительности уже никакой, вода под камнями – надо рыть вглубь и вниз. Напротив хижины, похожий на огромный язык, висячий ледник Арбуз. Раньше по нему проходили ледовые маршруты, но сейчас он наполовину стаял – подходов нет, да и сыпет с него непрерывно – камни, долетая донизу, как будто взрываются.

После того, как расставились, поели и вышли на связь, почапали потихоньку дальше вверх. Почти сразу вышли на ледник и уже по леднику поднялись на перевал Укю. Весь день было солнечно, но на леднике не жарко. Перевал окружают с одной стороны вершины Укю, с другой Думала и Уралы. Кто додумался обозвать горы на Кавказе Уралами - ностальгия видимо. На всех Уралах (а они есть и Западный и Восточный) ошивалась куча народу. Ледник Укю ползет в направлении Теплого угла, на перевале он заканчивается (вернее начинается) у скалы, торчащей между вершинами Укю и Думала, на самом седле перевала. Под скалой – озеро в ледяной чаше. Полезли в это озеро купаться. Правда купаться – это сильно сказано – прыгаешь в воду и так же быстро из нее выпрыгиваешь., но для немытых несколько дней и это в радость. Плюс было обещано, что те, кто будет купаться, пойдут на 3Б. На 3Б конечно не пошли, а пошли вниз, к палаткам. Возле “Голубятни”, пока мы готовили ужин, вокруг посвистывая шлялись бараны – и чего мы за ними внизу гонялись – вон их тут сколько, только сахар прячь. Кстати, за “сахарную раскладку” получили раздалбон от Ивана Георгиевича (инструктора) – среди продуктов у нас было море шоколада, печенья и “Инвайта”, при полном отсутствии овощей и небольшом количестве мяса в виде тушенки. Нам было указано, что мы не дикие и грязные горные туристы, которые шляются автономно неделями с одним сушеным луком в огромных рюкзаках, а цивилизованные, гордые и красивые альпинисты, которые ушли из альплагеря, с его забитым под завязку продскладом, всего на несколько дней и могли бы половину этого самого склада легко утащить с собой.

В первый раз в этот вечер в Теплом углу мы видели ночью чистое звездное небо – ниже оно к вечеру постоянно было затянуто облаками, а тут мы были выше них. Звучит это конечно классно – жить выше облаков, прямо таки тебе ангелы. Звездное небо в горах – это потрясно, на равнину все эти звезды почему-то не транслируют. Правда и в горах мы до этого дня звезд не видели, даже тут за ними надо лезть еще выше.

На следующий день, практически в срок, вышли на свою первую зачетную вершину. Был это Гидан – 4150, 1Б. Еще в темноте пошли прямо от хижины по осыпи вверх. Стараясь выбирать осыпь покрупнее, чтобы не катиться вниз, довольно бодро побежали навстречу своей маленькой “крыше мира”. По ходу дела опять выявились отстающие, приходилось их постоянно ждать. После того как мы поднялись в осыпной цирк, внизу появились две другие группы, которые стартанули позже нас, но теперь им тоже приходилось ждать, когда мы уйдем со склона, чтобы не ловить наши камни. А камни летели, несмотря на то, что всеми силами стараешься их не спускать. От цирка, опять по сыпухе вверх, до гребня. Вышли на гребень, с другой стороны гребня снежно-фирновый склон не меньше 60 градусов и метров 600 вниз (уклон и высоту указываю ориентировочно на ошалело-округлый глаз). Катиться по нему совсем не радует, хотя ведет он напрямик к альплагерю. С гребня вид потрясный – хоть и не самое высокое в округе место, но такое ощущение, что под ногами весь Кавказ. Даже снежные шапки Эльбруса, который на другой стороне бумажной карты, и те видны. Больше ни с одной вершины такого вида не было. Сама вершина Гидана просматривалась хорошо и идти по гребню до нее было не так далеко. Связались и пошли в сторону вершины. Когда мы начали движение по гребню, на него вышла другая группа, как оказалось киевляне. По гребню идти надо было по левой стороне, по фирну. А кошки мы не взяли – кто-то умный внизу сказал, что льда наверху нет и ничего с собой брать не надо. На снегу без кошек скользковато, пришлось вешать перила, что при нашем опыте, или вернее при его отсутствии, сразу сбило весь темп. Все получалось очень долго, народ начал нервничать. Плюс нас обогнали киевляне, что сумятицы внесло еще больше, да и психологически было малоприятно. Хотя в их группе процентов девяносто было девушек, причем весьма интересных – и откуда у них там столько симпатичных альпинисток (на Украину эмигрировать, что ли). Но их, видимо потому что все равно много, вообще не жалели – шли они ужасно. Мало что уходили в сторону от маршрута, так еще и висело их по десять человек на одной веревке на прусиках.

Когда мы подошли под вершину, там собрались все три группы – мы, киевлянки и еще группа, которая шла по двойке. Народу – больше чем в метро на станциях пересадки. Снуют все туда-сюда – кто наверх, кто вниз. Поэтому, наверное, люди и ходят соло на вершины, куда мало кто подняться может – очень уж горы народом забиты, не протолкнуться. На вершину взошли, в итоге, самыми последними, часов в 12 дня. Вид с вершины великолепный, как будто ты и вправду выше всего, что есть вокруг. Выше только небо. В фотоаппарате, как и должно было произойти, именно в этот момент кончилась пленка. Коробку с подарком, даденным мне дома с указанием открыть на первой вершине и который я протащил через всю страну, а потом заволок и на гору, открыть не успел – пока возился с фотоаппаратом, была дана команда начинать спуск. Коробку открыл на последней станции. В коробке гекса была – могла бы ведь и пригодиться на подъеме. А тут осталось уже кулуар дюльфернуть и вниз по сыпухе к хижине. Все пересохло, солнце палит. К хижине вышли только в пол пятого вечера. Так закончилось наше первое восхождение. Попили чаю, собрали шмотки и вымотанные, побежали вниз. Жарко. Вроде бы и вниз, а все равно тяжело – пол дня на спусках. Хотя смотреть на тех, кто поднимался в Теплый угол снизу, смотреть было еще веселее. И мы то с ними могли шутить, а вот они то шутить не могли – это точно. К альплагерю подошли только в 8 вечера. Ну а дальше – ужин за столом, почти горячий душ, арбуз под фонарем на улице, вино. В общем цивилизованная расслабуха.

В лагере, эпизод второй

Два дня отдыха в альплагере. В первый день разбор “полетов” и определение дальнейших планов. Решили далее идти на “Австрийские ночевки”. После этого тяжкого умственного труда начался собственно отдых. Днем – арбузы, река возле лагеря, сок литрами, загар в тех местах, где еще не облезло; вечером – баня, гитара. Короче обычный набор того, о чем потом с тоской вспоминают.

На следующий день с утра прилетал вертолет, он слетал на “Австрийки” за каким-то больным мужиком. Я предложил отправить с вертолетом наши шмотки, на что мне было толково рассказано, как вертолету трудно летать в горах, как он не сможет взлететь и т.п. Потом, уже на “Австрийках”, мы встретили девчонок из клуба МГУ, которые именно с этим вертолетом закинули все свои рюкзаки и пришли налегке. Видимо какую-то нагрузку вертолет все-таки осиливает.

За завтраком открыл вторую “подарочную” коробку, подкинутую мне в Находке. Там оказался прусик, очень нужная вещь – достать в лагере веревку, как основную для петель, так и репик для прусиков, была целая проблема. Какие то парни из диких туристов, случайно набредшие на лагерь, дали нам несколько метров репика, но он оказался жесткий и совершенно не держал. А говорят еще, что у туристов и альпинистов нет принципиальных разногласий и противоборства – налицо явное покушение и не убеждайте меня теперь, что мы с ними идем одним путем. Не может быть голодный и небритый товарищем сытому и довольному.

Вечером нам в отделение определили еще человека – Кирилла из Санкт-Петербурга. Вообще же в отделении было только два человека не из Москвы – я, собственно, и теперь добавился Кирилл. Видимо все альпинисты рождаются и живут в Москве.

Выход второй, заключительный

В 6 утра следующего дня года 2001 от Рождества Христова мы, позавтракав черной икрой, добытой с вечера на продскладе, резво стартанули из лагеря в малоизвестном нам направлении малоизвестных нам же “Австрийских ночевок”. Подъем к “Австрийкам” составляет по вертикали все те же 600 метров, что и в “Теплый угол” (цифры подозрительно одинаковые), но тут этот подъем пологий и потому сильно затянут. Почти сразу от лагеря вышли на Безенгийский ледник и всю первую половину пути, до поворота под Безенгийской Стеной шли по нему. Трещин немного и петлять не приходилось.

Ледник самый длинный в Европе (опять же слышал несколько цифр, поэтому ни одной не назову). Прошли мимо “Мисис коша”, но увидеть этого общеизвестного места не пришлось. Через несколько часов наши тела дошли таки до поворота ледника – он ползет сначала вдоль Безенгийской стены, а потом поворачивает от нее вниз по ущелью, вот до этого поворота мы и добрались – это была где-то половина пути. В этом месте небольшой, но крутой подъем метров 50-80. После него мы, наконец, вышли на место, с которого было видно всю Стену. Штука конечно великая и тот, кто ее сделал, достоин уважения. Но, все-таки, чтобы понять все величие Стены, надо, наверное, пройти ее всю траверсом, или подняться на одну из ее вершин – тогда осознаешь и прочувствуешь и высоту в два километра и длину в тринадцать километров. А вообще, такие вещи как горы, как и небо и море, словами описать нельзя и пытаться, наверное, даже нельзя – только все испортишь. Вывод – Стену надо увидеть самому, и прибавить к этому больше нечего. Это как в рассказе про горные фотографии читал как-то, мне очень понравилось точность наблюдения: “…кто видел - тот и так знает, а кто не видел – тот не поймет…”. Вот так потом и ходим, непонятые – знать то знаю, а рассказать не могу.

После поворота ледника, пошли по береговой морене. Тропа хорошая и подъем почти незаметен. Перед самыми ночевками еще один небольшой, но крутой и уже тяжелый для нас, усталых, подъем и через 7 часов хода мы, наконец, добрались до “Австриек”. Ночевки расположены рядом с ледником, возле хижины “Джанги кош” (тоже 3200), между камнями у осыпи. Палатки ставятся на расчищенные места. Хижина большая, часть народу у нас спала в ней. С нами шел местный мальчишка, сын кого-то из работников лагеря, он нас немного просветил в части местных балкарских названий – “Миссис-тау”-“красивая гора”; “Уллу-тау”-“большая гора”; “Уллу-аус”-“большой рот” - по русски звучит обычно, а вот родные названия очень красивые.

После того, как мы пришли и расставились, поступило указание готовиться идти выше под Дых-тау, чтобы отнести палатку и еду, или же помочь спуститься группе, которая возвращалась с горы – их побило камнями. Идти вызвались все, даже те, кого самого спасать бы уже можно было. В итоге пошел с Ильей, который дежурил на ночевках, только Андрей Красильников, как самый скорый из нас. Вернулись они уже по темноте. Андрей ошалелый – получилось, что он целый день ходил в бешеном темпе, так еще они сами под Дых-тау попали под камнепад и Андрей рассказывал, как они прыгали от летящих бульников, сравнил это со старой электронной игрой, где волк с корзиной бегает и ловит яйца – только они наоборот старались не поймать. В общем, впечатлений он хватанул.

На следующий день рано утром вышли на пик “Семеновского” - 4050 метров, маршрут 1Б. Подход опять по сыпухе. Вышли на гребень и далее по гребню по сильно разрушенным скалам до вершины.

Вершина – большая каменистая площадка, та же сыпуха, только плоская. С вершины открывается панорама на всю Безенгийскую стену – получается, что пик напротив и по центру стены. Но в остальном вид – ничего особенного, с “Гидана” мне больше понравился – там действительно было впечатление, что ты выше всего вокруг, а тут той панорамности не было. Спуск – прямо с вершины в кулуар и дальше вниз по мелкой сыпухе – вполне удобно, но вот только пыльно очень и ботинки стираются на этом “эскалаторе”. В общем гора оказалась легкой, мы не тупили и вернулись к палаткам в час дня. Я успел даже позагорать до того, как по леднику снизу приполз туман, а сверху затянуло облаками - возле ледника холодно даже в солнечную погоду, ну а без солнца жизни вообще нет. Вечером осознали, что опять пролетели с раскладкой – в прошлый раз у нас было много сладкого и липкого, а в этот раз мы все урезали пропорционально, чтобы не тащить лишнего. Но когда начали готовить, поняли вдруг, что чего-то мало получается – видимо все акклиматизировались и начали есть – в первые дни так много не ели. Серой гнетущей тенью навис голод. Народ стал заглядывать в соседскую миску, определять нормы потребления сахара на человеко-душу в человеко-сутки. До каннибализма за малым не дошло, хотя взглядами перекидывались. Правда через день-другой почему то оказалось, что еды опять много и даже остается лишняя тушенка. Загадка природы.

Кстати – о том, как кормили в лагере (это я о том лагере, где люди в домах живут) – не знаю как кому, а по мне – кормили хорошо, плюс в середине смены мы с удивлением узнали, что мы бакланы и недоедали по собственному слабоумию. Произошло это озарение так – сидим мы себе на завтраке, съели положенную молочную кашу, допили чай и сидим, гордо смотрим вокруг, как едят остальные. Вдруг кто-то, видимо не самый гордый, заметил, что некоторым окружающим дают кашу уже другого сорта да еще и с котлетой из замученного давеча лагерного барана (лагерь располагает собственным домашним зверьем, используемым в качестве мяса). Соответственно уточнили – а нельзя ли и нам точно такую же, потому как такого мы не пробовали и хотели бы оценить. А нам и говорят – так всем сейчас раздадут. Оказалось, что на завтрак дают две каши – такой вот дабл-завтрак. А мы всегда съедали по первой миске и разбегались. Мораль – съел пайку, уточни – а все ли это или еще чего дадут. Чем альпинист любопытнее, тем он толще.

На следующее утро, слегка проспав, в 6-30 вышли на Дыхниауш по 2А. От “Австриек” вверх по Безенгийскому леднику до самого его верха. В верхнем цирке связались, одели кошки – без них по леднику идти было плоховато. Пока связывались, замерзли - дул ветер и было очень холодно, а солнце еще не вылезло из своего спальника.

Полезли на маршрут. Начинается подъемом на ледовую стенку на перевал Дыхниауш. Стенка высотой порядка 100 метров от брегшрунда на краю ледника. Сначала лед идет с уклоном градусов 80, потом выполаживается градусов до 60 (определено без приборов, с помощью все того же ошалело-выпуклого глаза, потому может не вполне соответствовать действительности). Дали полазить человеку с ледовыми молотками – он ими бредил всю смену. Накрутили две станции на ледобурах.

Вышли на перевал – вид с другой стороны просто офигенный – горы в облаках. И еще там Айлама – вот это красавица. Дальше пошли по гребню. Скалы сильно разрушены, станции опять все на живье. Вышли, как нам показалось на вершину, но тур не нашли, пошли дальше по снежному гребню искать вершину. Гребень вроде бы весь на одном уровне, основная сложность – найти вершину. На следующем пупыре снег, а чуть в сторону и ниже каменная гряда, там то мы и нашли ржавую банку с вершинной запиской. Каким образом кто-то первый, вечная ему слава, определил, что именно эти камни и есть вершина, остается загадкой первопрохождения, я так подозреваю, что ему просто искать надоело.

Вид с вершины обалденный – с одной стороны цирк и начало Безенгийского ледника, с другой стороны ущелье, ледник Башхаауз, Айлама (звучит то как!), облака и камни сыплются постоянно. Пошли спускаться связками по снежнику на ледник, стараясь обойти трещины. Тепло, снег на кошки липнет – идешь и через каждые пять метров стучишь по башмакам ледорубом, но спасает это только на пару шагов. Трещины все равно все не обошли, пришлось прыгать. Уже на леднике несколько раз проваливались в трещины, но не сильно и не глубоко, хотя потенциал был.

Дыхниауш был, на мой взгляд, самой интересной горой – и лед, и скалы, и снег – весь набор, не очень долго, не сложно и вид красивый. В лагерь вернулись часов в пять вечера, под конец спуска опять затянуло облаками, на Шхаре пошел снег, а с ним пошли свежие лавины. Над ледником – туман.

День следующий. Утро. Развлекательная программа все та же – пошли на пик “Семеновского”, в этот раз по 2А. Подход под маршрут в обратном направлении от ночевок по сыпухе. Сначала сыпуха была стандартная и терпимая, но в кулуаре, по которому мы поднимались на гребень, она стала уж очень сыпучая и крутая – буксовали как заведенные, я часть даже по скалам обошел, хотя по ним тоже не сахар – скалы все какие то б/у-шные – развалины сплошные. На гребень вышли почти под самым Дахтау – он висит над ним всей своей массой и швыряется непрерывно каменюками – очень авторитетная гора. Оделись, связались, пошли. Оказалось сложно, сложнее чем все предыдущее. Скалы разваливаются под ногами, камни остаются в руках - не ходите дети в сыпучие горы, больно уж халявно их сделали, цемент явно воровали. Слева по ходу гребня, откуда мы поднялись – скалы. Справа – метров 600 крутого ледяного склона, явно несовместимого с жизнью. Если идти слева, то все нормально – внизу скалы метров по сто, и потом осыпной склон – дно, как говорится, видно. Ну а если идти справа, а только так все жандармы и обходились, то приходится идти по камням, которые свалились со скал, но не ушли вниз, а остались лежать на верхней кромке льда. Днем, когда все оттаяло, они начали один за другим улетать вниз. Туда же журчали и ручьи талой воды со льда. К обеду, где-то на уровне середины склона, затянуло облаками и улетающие, подпрыгивая на неровностях льда, камни исчезали в них. Картинка впечатляет, когда ты сам стоишь на таких же камнях, которые пока еще не усвистели куда-то в облако. Местами идти приходилось по льду на склоне, цепляясь за все те же камни. Шли долго и почти все время по перилам, народ местами опять тупил. Станции ужасные – где вы приморские крепкие скалы со станциями на шлямбурах – тут все держалось на шатающихся камнях или на двух крюках, один из которых не до конца забит, а второй я, при разборе станции, просто пальцами вытащил (дальновидно забивали – читай выше). Иван Георгиевич в определенный момент и сам пожалел, что мы не пошли таки на Быххауз, куда он хотел податься сначала – там хоть и подход длинный, но маршрут покороче и попроще. А тут – идешь-идешь по гребню, а вершины как не было, так и нет – очень уж длинный гребень оказался. На последней станцией перед вершиной было реально страшно – подошли, а там вроде бы и небольшой и не особо вертикальный, хотя и крутой, скальный участок, но вот висит он прямо над ледовым склоном, нижняя часть которого теряется в облаках и страхуется все это дело через петлю, которая закреплена на нескольких камнях, которые вообще-то не являются частью скалы, а просто каким-то образом примерзли к ней. И нет ничего больше – ни трещины, крюк забить, ни гребня, чтобы на другую сторону прыгнуть. Короче стоят оба из связки на одной стороне склона и в случае срыва первого шиш та станция чего выдержит – ее и не грузили даже, и шиш ты куда денешься – все вниз, в сад, и на раздумья о вечном останется только время 40 метров веревки от первого ко второму. Адреналинистое местечко было. Конечно же, это была совсем не 6-Б, но мы прикладывали все усилия, чтобы по максимуму поднять категорию маршрута. По моему, у нас неплохо получалось. В итоге, конечно, прошли и забрались наверх – главных героев в середине фильма не теряют.

Так как на вершине мы уже были до этого с 1-А, то она для нас была уже как родная и спуск известен, но Иван с Татьяной все-таки умудрились заблудиться и из кулуара, где надо было повернуть и идти по склону траверсом, убежали вниз. Пришлось их искать и ждать, пока они поднимутся назад. К палаткам пришли в пять вечера. Так как все группы, кроме нашей, с ночевок в этот день ушли, то нас запустили готовить ужин в хижину. На следующий день был запланирован спуск в лагерь, горы закончились, поэтому мы допоздна сидели в хижине, пили чай и слушали всяческие истории о вечном и, в частности, о ледовых молотках и о том, как с ними лазить.

Вниз

Встали в 8 утра, хотя Иван Георгиевич еще в 7 часов сказал на связи, что мы уже вышли – время ничто, имидж все. Не спеша, собрали вещи, сняли палатки, перекусили и в 9 утра двинулись вниз в лагерь. На повороте ледника разделились, скоростная часть группы ушла вперед, остальные чахло-больные пошли своим темпом. Сфотографировали пик “Семеновского” снизу – там виден был весь маршрут 2-А по гребню и ледовый склон, правда снизу он смотрится совершенно иначе и впечатление совершенно не то. Ну а потом на фотографиях вообще непонятно, чего там люди с веревками делают – склон почему-то “ложится” и все становится пологим и невысоким. Показываешь потом фотографии людям и неудобно как-то рассказывать, что вот здесь было очень даже весело – смотрится все очень простенько, как в парке – и жандарм обойти можно прогулочным шагом с любой стороны и почему-то в кадр не влез ледовый склон, теряющийся в облаках, которые вопреки всем законам физики тут оказались внизу, а не над головой,. Потому простой человек, сидя на диване, уставившись в твой альбом, и стараясь прикрыть ухо от твоих восторженных воплей, не понимает – чего ж там такого интересного.

Да, забыл, мы то еще не спустились. На леднике откуда-то появились огромные трещины – глубиной метров по 30 и шириной до 3 метров. А еще есть круглые вертикальные колодцы, промытые водой, которая с гулом туда устремляется. Мы умудрились немного поплутать между трещин и даже залезли на серединную морену, на которую лезть, как оказалось, не было никакой необходимости. В конце ледника встретили доктора из лагеря, который шел на “Австрийки”. Он удивился, что мы так долго идем, притом, что так рано вышли. Наплели про отставший народ с мозолями.

В лагерь пришли в обед, вымотались под конец спуска порядком. Лагерь пустой – отдыхающие и дети разъехались. Братья альпинисты тоже разбегаются. Конец сезона чувствуется во всем. Столовая пустая, все спокойные и никто никуда не спешит. В горах пошел снег, в лагере дождь.

Вечером оформляли документы, немного пили и много пели. Спать легли в 3 часа ночи, а в 5 утра 20-го августа почти все из нашей группы уехали. Остались только мы с Андреем Красильниковым – у нас билеты на паровоз были на 21 число. Лагерь вообще опустел. Наверх никто не уходит, все только уезжают. Холодно, идет дождь, арбуз не лезет. Обстановка тоскливая.

Правда на следующий день, в Нальчике – все по старому – базар шумит, плов горячий, солнце светит. Жизнь продолжается и горы стоят незыблемым указателем направления в поисках смысла жизни (Не слишком пафосно? Ну да концовка ведь :-).