|
Семнадцать мгновений ......
Весны???
Мгновение последнее, семнадцитое...
Год 1996, Август
Место действия:
Действующие лица:
- Поселковый Пастор герр Зенонер, мой кузен
Лёха ну и само собой разумеется его «Железный конь» с четырьмя
кольцами на морде. Ах да, мы с Пахой там тоже были...
На этот раз перрон был свободен и, перепрыгнув через
пару путей, мы направились в направлении церкви. На поселковой площади,
украшенной сувенирными лавками, дьюти-фри шопами и обменниками стояла
довольно модерновая церковь. Зайдя внутрь и не найдя ни одной живой
души мы справились на предмет проживания Пастора. Он жил совсем
неподалёку, в одном из серых непримечательных домов сбоку от базарной
площади. В голове кружится рой противоречивых мыслей. С одной стороны
полный скепсис, с другой наше безвыходное положение и слабая надежда
на чудо.
На двери кованый звонок... Рубикон перейдён. Из
лестничной площадки выходит сухощавый, седой мужчина. Лет 60 – 65,
но осанка и взгляд позволяют прочувствовать всю энергию, скрытую
в нём. На его вопрос о причинах нашего визита начинаю сбивчиво,
перескакивая с факта на факт, объясняю ему наше унылое положение.
По ходу моего рассказа успеваем познакомиться. Итак, его зовут Хуго
Зенонер, и весь его приход состоит из двух церквей и одной капеллы.
Одет он был вопреки моим ожиданиям в совершенно повседневные одежды.
Серый пуловер тёмные брюки. Пригласив нас к себе в дом, он предложил
нам попить чаю и немного перекусить. Позаботившись о фураже для
следующего часа, он отправился на австрийский погранучасток. Вернулся
он, как я и ожидал довольно быстро. По его лицу было понятно, что
он услышал лишь уже знакомый нам маразм австрийцев. Поразмыслив
пару минут, он сказал, что его приход небольшой и, в общем-то, бедный.
Но он наверно сможет дать нам денег, что бы мы смогли купить железнодорожные
билеты и объехать Австрию и Швейцарию по круговой попасть снова
в Германию. Я был в шоке от подобной щедрости, но, видя невооруженным
глазом, что Пастор живёт в очень скромных условиях, должен был отказаться
от подобной помощи. Я был уверен, что существует другой, более приемлемый
вариант решения нашей проблемы.
Почесав затылок, я предложил мой стратегический
план. Он заключался в том, что я уезжаю в Германию и в то время
пока Паха гостит у Пастора, организовываю транспорт и возвращаюсь
за моим другом. Обсудив все подробности моего плана и состыковав
всё по времени, мы пошли в церковь. В дальнем крыле за хорами и
органом оказалась ещё одна дверца, которая и привела нас на порог
небольшой комнаты. Вся комната была заполнена церковной утварью,
но в одном из углов у окна мы увидели стол и электроплитку на нём.
Пастор бесшумно исчез и всплыл лишь через четверть часа с кульком
полным всяких магазинных вкусностей. Оставив Паху упражняться в
латыни с Пастором, я вскочил в иннсбрукский поезд и отчалил на север.
Выйдя на конечном пункте этого поезда в Иннсбруке,
я вынужден был остаться тут же на ночевку. Следующий «цуг» в Мюнхен
уходил в пол шестого утра. Хорошо, однако, бичевать за границей!
Разложив тёплый спальник и положив под голову рюкзак вместо подушки,
проваливаюсь в глубокий сон.
Под утро, разбуженный уборщиками перрона, я обнаружил
в кастрюльке, в которой я прошлым вечером готовил чай серебристой
мелочи марок на 20! Охринеть можно! С оскорбленным выражением лица
зыркаю по сторонам, в попытке вычислить того негодяя, что принял
меня за бича... Не найдя виноватых, я довольно быстро смирился с
ситуацией и даже стал смотреть на неё положительно. Бич так бич,
в конце концов, я тоже бродяга без крыши над головой (во всяком
случае, на две недели). Зная, что мои активные капиталы представляли
из себя одну замызганную бумажку достоинством в сто марок, я настроился
на довольно экономичный режим существования. С приятно оттянутым
тяжестью мелочи карманом я направился в привокзальный буфет. На
эту ОГРОМНУЮ сумму можно было устроить сейшн средней убойной силы
с бесплатной раздачей приглашений всей вокзальной беспризорщине!
От последней идеи я за недостатком времени всё же воздержался, но,
купив пару творожных кренделей, с наслаждением влил в своё пересохшее
горло струю ароматного кофе.
Последующие транспортные выкладки не блистали приключениями,
поэтому, упомянув о нашей встрече на мюнхенском вокзале с кузеном
Лёхой, перенесусь вместе с ним и с его Ауди на двести километров
южнее – в Бреннер. Впервые за последние два дня хорошее настроение,
впервые за прошедшие две недели хорошая погода. Лёхина Ауди пожирает
автобан со скоростью 200 километров в час, ничего так аппетитик!
Всё-таки автомобиль это великолепное изобретение, не говоря уже
о свободе передвижения и скорости, с которой это передвижение происходит
ты просто чувствуешь себя сидючи в машине ЧЕЛОВЕКОМ. А для человеков,
как известно не существует границ, поэтому в непосредственное будущее
я смотрел с изрядной долей оптимизма. Через три часа так и не успев
понять, что пересекли две границы, подкатываем к церкви. Пастор
улыбается и рассказывает нам, что, проведя Пахе экскурс на латыни
(на тогда это был единственный иностранный язык, которым Пахон владел),
отправил моего друга знакомиться с окрестностями. Увидев нас, Паха
впервые за последние два дня расплылся в широченной улыбке. Поделившись
друг с другом впечатлениями за последние 12 часов, мы не откладывая
дела на потом, стали паковать наши пожитки в багажник Лёхиной кареты.
На ближайшие три часа наш план был таков: Лёха с нашими шмотками
пересекает границу и, спустившись до первого ущелья на австрийской
территории, поднимается по нему до конца дороги и ждёт нас там.
Мы же с пастором и его сестрой поднимаемся на итальянской стороне
ущелья метров 700 вверх и там по лесу выходим в Австрию и спускаемся
к Лёхе. Налегке идётся хорошо. Пастор не идёт, а скользит над землёй
– такое впечатление, будто он не чувствует ни подъёма не скорости.
Его голос слышно постоянно и мне остаётся только удивляться его
физухе. Между тем он успевает рассказать о близлежащих горах, об
истории первой мировой войны, о природе... Меня особенно поразило,
что за всё время он ни разу не упомянул Бога! Всем было ясно, что
он очень набожный человек (пастор же) и поэтому тем более заслуживает
уважение его скромность и ненавязчивость. Если я вспомню о некоторых
случаях, когда каждый служка слово «бог» после каждого третьего
слова втыкает, то вы поймете, о чем я говорю...
Между тем тема нашего разговора перекочевала в Доломиты,
и так невзначай выяснилось, что наш Пастор и на всех вершинах Лаваредо
побывал и пару более серьёзных шестёрок за своими плечами имеет.
Я начинаю гореть красным пламенем стыда, вспомнив с каким драматизмом,
я ему о нашей «четвёрке» рассказывал. Стыдно, хоть сквозь землю
проваливайся (в данном случае сквозь сыпуху конечно). Поднявшись
на перевал и посмотрев на пограничный переход в Бреннере с высоты
птичьего полёта, мы приблизились к колючей проволоке. На столбе
грозная надпись «Achtung Staatsgrenze», только эсэсовца с «шмайсером»
на плече не хватает. Паха с недоверием приближается к остаткам колючей
проволоки и через секунду, находясь уже на территории суверенной
Австрийской республики, он заливается гомерическим хохотом... На
мой вопросительный взгляд он отвечает ... Пастор, граница.. у тебя
никаких ассоциаций не возникает?... Ну, конечно же! Надо быть круглым
идиотом, чтобы самому не дойти до этого. Когда герр Зенонер, уже
прозванный в нашем узком кругу «пастором Шлагом», приблизился к
нашей полянке, мы уже оба валялись на земле изможденные продолжительным
хохотом. На вопрос нашего ангела – хранителя о причине нашей радости
я ответил, что это просто извержение накопленного за последние сутки
стресса. Согласитесь, что рассказ всей эпопеи о Штирлице занял бы
не мало времени, да и уверенности в том, что пастор её поймет, не
было никакой. С высоты в 1800 метров над уровнем моря наши вчерашние
проблемы показались нам такими несущественными!
Через полчаса мы наслаждались великолепным пивом
около бауерского подворья на северном склоне горы. Полногрудая здоровенная
деваха подавала на стол фантастически пахнущие блюда и я, затаив
дыхание, ждал, когда же из её, более чем смелого декольте выпадут
ещё более аппетитные штучки, но каждый раз поймав на себе взгляд
пастора, дико смущался. Это очень веселило последнего, и наша «двусторонняя
партия» продолжалась до тех пор, пока стол не был накрыт. После
исчезновения дочки хозяина я смог больше сконцентрироваться и поддержать
пашкину с Пастором беседу о высоких материях. Как оказалось, хозяин
этого подворья был одноклассником нашего «поводыря» и герр Зенонер
перед выходом позвонил ему, предупредив о нашем визите. Вообще к
слову о подворье... Очень часто подобные летние выпасы с построенными
дворами служат так же как простые ресторанчики, в которых каждый
прогуливающийся отдыхающий может вкусно и недорого пообедать и выпить
кружку пива.
Солнце ласково согревало наши изможденные недельным
дождём тела. Хотелось растянуть это удовольствие до вечера, но всему
приходит конец. Пришел он так же и нашему отдыху.
Лёшка загнал тем временем свой «самолёт» далеко
за все возможные и невозможные запреты и ждал нас уже недалеко от
подворья. Уже в машине Пастор предложил нам съездить в соседнее
ущелье и посмотреть на готическую церковку, в которую он вкладывает
всё своё свободное время и свободные деньги. Живописные ландшафты
проносились мимо нас, сменяя одну картину ещё более захватывающей
другой. Совершенно неожиданно в этом полном драматизма высокоальпийском
пейзаже появилась красивейшая, стоящая на холме древней морены,
церковь. Она настолько контрастировала с окружающими её горами,
что производила впечатление нереальности происходящего. Паха хотел
обязательно поставить свечку святому – хранителю всех путешественников
и бродяг (его имя я, к сожалению не помню). Мне казалось, что святость
нашего Пастора для нас была более важной чем все святые, которых
можно молить о помощи и надеяться на то, что они услышат (что не
всегда возможно, так как по моим данным они все умерли, причем уже
давно). Оставив Пастора в его любимой церкви, мы рванули в сторону
Иннсбрука. До лёшкиного дома нам оставалось ни много не мало 600
километров.
Австрия пронеслась как раскаленный бред мимо нашего
внимания и вот все чувства вновь обостренны, сердце стучит чаще:
мы подъезжаем к австрийско-немецкой границе в Шарнице. В принципе
всё должно было пройти гладко, но кто его знает. Проезжаем в арку
австрийского поста, но эти мыши серые даже не поворачивают голову
в нашу сторону. Ну что ж, очень мило! Без каких либо задних мыслей
вкатились мы в портал немецкой границы и, отдав документы полицисту,
стали ждать зелёного сигнала. Из портала выходит полицист и просит
отъехать на стоянку и одному из нас подойти к ихней конторе. Все
переживания прошедших суток наваливаются на нас вновь со всей свежестью
и, взяв с собой Лёху, я иду к погранцам. Паха полулежит на заднем
сиденье и на его лице гримаса утомлённого ужастиками странника.
В конторе очень быстро всё встаёт на свои места, и после пары пожеланий
на тему «счастливого пути они отправляют нас восвояси. То, что за
этим последовало, стоит отдельного упоминания.
Подойдя к машине, я натянул на свою физиономию выражение
подобное тому, что было на пахиной «морде лица» и, открыв заднюю
дверку «ауди» говорю ему загробным голосом: ВЫХОДИ. Собрав остатки
своего мужества, он выкарабкивается из машины и спрашивает срывающимся
голосом: «что, опять в Бреннер? Из последних сил, сохраняя убитое
выражение лица, медленно так говорю... «нет, садись вперёд. Я сзади
спать буду»... Я бы на пахином месте наверно убил бы меня, но он
был настолько утомлён, что даже не отреагировав на мою «шуточку»
провалился на переднее сиденье, оставив мне заднее в полное индивидуальное
распоряжение.
Где-то на побережье Боденского озера я продрал глаза
и, увидев в мареве заката почти касающееся воды солнце, подумал:
А НЕ КАЖЕТСЯ ЛИ ВАМ, ЧТО ВЫ УЖЕ ПЕРЕЖИВАЛИ ВСЁ ЭТО?
Гога.
Мюнхен, 14 Мая 2000
<<мгновение
шестнадцатое послесловие
>>
|
