Экспедиция "Воронья - 2001": интервью после рекорда

Часть 1

Вопросы участникам экспедиции задавала Евгения Гришина, г.Москва

сайт экспедиции

КЛИМЧУК ОЛЕГ (Клим), 25 лет - Киев. Родители известные украинские спелеологи. В первую спелео-экспедицию попал в возрасте 2 года. В спелеологии видит весь смысл жизни. Член команды CAVEX.

Вопрос: Олег, ну и что теперь? Что дальше, ведь мечта сбылась, пройдена самая глубокая пещера в мире? В 1997 году на международном спелео-конгрессе в Швейцарии ты обещал к 2000 году – пещеру в 2000метров глубиной. Тогда все над тобой посмеялись. Теперь ты можешь всем сказать “ХА-ХА!”. Еще не 2000м, но уже 1700м. Ты собираешься отыскать пещеру глубиной два километра?

Читайте на Mountain.RU: Интервью после рекорда. Часть 2. Интервью Дениса Провалова Пещера "ВОРОНЬЯ". Сайт экспедиции а также: Проект Speleo.Net.Ru Свердловская городская спелеосекция

Ответ: Пещеры этим и хороши, что высшие достижения в них не являются вечными и могут быть превзойдены. Представь себе, как бы развивался альпинизм, если бы можно было покорять вершины выше, чем Эверест. И покорив одну, стремиться к следующей, и снова высочайшей из всех. Мы – счастливчики, делаем это, а я, кроме того, ничего другого толком делать не умею.

Вопрос: Ты был основным инициатором этой зимней экспедиции. Ты договорился с Юрием Касьяном, что бы он взял на себя руководство и сформировал состав команды, уговаривал москвичей, что бы они приняли участие в проекте, обещал Коле Соловью хорошую погоду. Почему тебе так хотелось этой экспедиции, ты что знал, что будет рекорд?
Ответ: Мое детство проходило на фоне развития интриги глубоких пещер. С 82г я участвовал практически во всех киевских экспедициях на Арабику. Взрослые, которые окружали меня постоянно говорили, что еще чуть-чуть и они пройдут глубже всех и…. французы отдыхают. Причем понятное дело Москвичи обещали что это произойдет в Илюхинской, а киевляне клялись что если и не в Арабикской то что на Орто-Балагане это точно. Что совершенно было мне не понятно в детстве, так это зачем люди работают на Бзыби ведь ясно было что глубочайшая пещера на Арабике и даже то, что Пантюхинская стала 1508м меня не смущало.

В послевоенные годы когда Абхазия была закрыта для спелеологов мы работали в самых разных пещерах мира, всегда говорили иностранным друзьям, что может быть мы и заделаем сейчас мировой рекорд, но пещера 2000м все равно ждет нас на Кавказе. Возобновили мы работы на Арабике только в 1998г Когда я узнал, что Воронья обошла Арабикскую по глубине, а не стала ее очередным притоком, все детские воспоминания нахлынули на меня. Я поверил сразу и безоговорочно – там рекорд мира, надо ехать.

Вокруг Вороньей и долины Орто-Балагана сосредоточено немало предыстории и спелеологических интересов разных групп и поколений, поэтому организация этой экспедиции потребовала определенных компромиссов и взвешенной дипломатии. Тут большую роль сыграл папа-Клим. Его авторитет и исторические "позиции" в Орто-Балагане и на Арабике в целом помогли выработать тот самый подход к организации экспедиции, который сделал ее возможной в это время и в таком составе.

Вопрос: Вы с Мухиным очень разные люди. Ты – математик, Мухин работает у станка, и при этом вы очень слаженная команда, может быть сильнейшая двойка в спелеологии на сегодняшний день. Со стороны это немного удивительно…
Ответ: С Мухиным мне очень спокойно, на него всегда можно положиться. А разница между нами скорее больше внешняя, обусловленная различиями в выборе жизненных путей. В пещере же существенно важнее единство душевное, умение чувствовать и понимать напарника без слов, которых все равно часто не слышно из-за ревущего водопада или бесконечного эха в огромном колодце.

Вопрос: В видеоматериале есть такие кадры. Вы с Мухиным поднимаетесь в лагерь 1200, там еще никто не знает, что вы были на рекордной глубине, но все вас ждут и на что-то надеются. И первое, что ты говоришь: “Математика - полнейшая фигня, пещеры гораздо интересней.” Это удивило многих - ты всегда утверждал обратное. Это действительно так? Или здесь, после 1700, ты сказал это в момент эйфории? И что ты будешь делать теперь?
Ответ: Математика – это моя работа, а спелеология отдых. Конечно же отдых приятнее работы. А если серьезно, то математикой я могу заниматься год, два, всю жизнь, но радостные моменты озарения редки и часто растянуты на несколько недель. А от пещер я устаю за 3-4 недели, но за этот короткий срок ярких моментов бывает столько, что их хватает на несколько месяцев вперед. 1700 метров – один из таких моментов, и он должен запомниться надолго, даже после того, как будут 1800, и 1900 и 2000 метров.

Вопрос: Улетая в Пенсильванию, ты опять оставил все свое снаряжение на хранение Мухину. Почему ты два раза в год тратишь кучу денег, преодолеваешь тысячи километров, что бы присоединиться к команде? Ведь в Мексике, тоже есть очень перспективные пещеры, а среди американцев - сильные спелеологи?
Ответ: Несколько лет назад я был в систему Шева в Мексике в составе американской команды. Шева очень красивая теплая, огромная и интересная пещера. Но американцы очень индивидуальны. Каждый несет сам себе еду, ест свой Сникерс, спит в своем спальнике. Конечно, в таком подходе есть свои плюсы, к примеру намного проще с организацией. Но во мне, видимо, гораздо значительнее развито коллективное начало. Я бы может, давно перестал бы заниматься спелеологией, не будь у нас такой сильной веселой и дружной команды. Я с ней готов ехать в Турцию , в Бразилию, в Новую Гвинею, хоть на край света.

Вопрос: Ты сейчас серьезный человек, у тебя бизнес, который отнимает много времени и сил. Но каждый год ты бросаешь все и уезжаешь в экспедицию. Ты же был в пещерах много раз и видел уже все. Ты ездишь в пещеры по инерции, потому что просто привык, или это что-то другое?

Ответ: По моему глубокому убеждению бизнес исключительно ради денег лишен смысла. Любым бизнесом стоит заниматься если этим преследуешь какую то главную, не денежную цель. Для меня это – исследование земли. Предыдущие поколения исследователей оставили неизвестным лишь то, что находится под землей. Отсюда и интерес к глубоким пещерам. А увидеть в пещерах “уже все” невозможно хотя бы потому, что когда мочишь первопрохождение ты видишь то, что не видел еще никто и каждый раз - новое.

Вопрос: Серега, а ты веришь в то, что пещеры могут быть глубже 1710м?
Ответ: Это вопрос не веры, а знания. Я точно знаю, что такие пещеры есть и ждут своих покорителей.

Вопрос: Ты был в этой пещере 14 лет назад. Спелеология, наверное, была другой. Что тебе нравится в современном стиле исследования пещер, а что бы ты хотел внести из прошлого?
Ответ: Я не очень понимаю в этих современных крючках и веревочках, но мешков стало меньше и это хорошо. А из прошлого я бы внес разве что себя – молодого и красивого.

Вопрос: Ты занимаешься спелеологией всю сознательную жизнь. Многие из друзей, с которыми ходил в пещеры обзавелись дачами, Мерседесами, животиками, посвятили себя семьям и бизнесу. Ты чуть ли не единственный сохранивший такую высокую экспедиционную активность. В чем секрет твоей “вечной молодости”?
Ответ: Во-первых, не факт, что эта “молодость” вечная.
Во-вторых, то, что я делаю сейчас, это даже не середина - это только начало.

Вопрос: Скляр, ты тропил за Толиком вторым, ты видел, как сошла лавина. Ну и что ты почувствовал?
Ответ: Раньше я их видел только в на приличном расстоянии или по телевизору. Слышал про них от друзей-приятелей. И, слава богу, не попадал в них.

Когда мы герои-рекордсмены сидели на мешках и ждали вертолета, предвкушая встречу внизу (вино, чача, барашек и пр.) мы и не предполагали какие испытания нас еще ждут. Но вертолет не прилетел и как нам сказали по телефону не прилетит еще как минимум неделю. И мы вместо пафосной встречи были обречены на двух дневную пешую прогулку в горах под свист ветра и падающий снег. Утром, стало ясно спуск вниз это – задача не просто сложная физически, но и главное это – вопрос везения. Те четыре километра, пройденные за первые сутки спуска были подтверждением моих опасений. С первых же шагов вниз склоны начали предательски трещать под ногами. Любопытное ощущение от того, что другого пути нет (вернее более безопасного пути нет) и ты вынужден идти, когда рядом с тобой на склоне образуются трещины на снегу, сопровождаемые звуками более похожими на дальние раскаты грома. Для большей безопасности решили разделиться на две группы. Первая группа пробивает дорогу в снегу и выполняет роль “живца”, а вторая ест сникерсы сзади метрах в 200 и с интересом наблюдает за первой. Далее роли меняются. В какой-то момент мы уверовали в свою безнаказанность. Все трещит, но ничего не происходит. И тут оно и случилось…

Я до сих пор вижу это как во сне или в замедленном кино. Легкий шелест и надвигающаяся волна снега. Мухин, который как то тихо говорит сейчас будет вторая и как все легли закрыв голову руками. Главное ощущение собственного бессилия что либо изменить. Ты стоишь и ждешь когда она придет только с одной целью, как то реагировать на нее. Я скинул рюкзак и почему-то вертикально встал. В тот момент я думал, что нужно встать и стремиться быть как можно выше. Как писали в старых книжках, что надо “плыть в лавине” и постараться быть на поверхности. Я оглянулся на товарищей, шедших сзади и увидел, что их только слегка припорошило снегом и это был самый край лавины. Затем я с облегчением посмотрел вперед и не увидел Толика, шедшего в 7 метрах передо мной. Вернее, увидел только широко хлопающие голубые и нечего не понимающие глаза смотрящие на меня из снега. Дальше все замедленные съемки превратились в ускоренную съемку как в переносном так и в прямом смысле. В момент когда я кинулся копать Толика Мухин за моей спиной произнес: “Отойди, я снимаю!”. А кто-то стал кричать за спиной, что должна пойти вторая лавина. Вобщем я и Виталик начали откапывать Толика и все не верили ему, что он не может двигаться сам, так его “зацементировало” снегом. Только пройдя дальше и увидев полную картину сошедшей лавины мы поняли как нам повезло и что могло случиться. Сошел склон длинной не менее 300 метров. Позже в зоне леса мы видели место остановки “нашей” лавины. Впечатление такое, что трудилось несколько бульдозеров и не один час.

Вопрос: Когда мы вернулись в Москву, на пероне нас встречал военный духовой оркестр и толпа народу, ну и как, трудно быть героем?
Ответ: Мне было легче чем остальным. Я был единственный с виду похожий на героя, ведь только я сохранил месячную небритость до нашего приезда в Москву. Да и на границе Абхазии с Россией у нас практически не проверяли документов. Мы с Илюхой “вещали” всем встречным о том, что теперь рекорд мира здесь и что мы великие и неповторимые рекордсмены. Быстрый и беспрепятственный проход был обеспечен. Кроме того, мы впервые почувствовали теплые лучи славы.

Вопрос: Ты волновался, когда Провалов ушел из лагеря 1200 один наверх, и не спустился к положенному сроку?
Ответ: Когда Провалыч ушел наверх донести миру весть о рекорде, он обещал вернуться часа через два после нашего выхода из лагеря 500. Когда мы подходили к лагерю 1200 все разговоры были повещены тому, почему он нас еще не догнал. Вечром все казалось, что он идет и шумит на верху колодца, под которым стоял лагерь 1200. Ночью мне приснилось как минимум пять способов борьбы с негодяями захватившими Провалова или с медведем загнавшим его в грот Ж13. Первые вопросы всех возвращающихся с глубины в лагерь были -пришел ли Денис. Второй ночью я разработал еще 4 способа извлечения друга из лап терористов-медведей и других. Сейчас, когда я знаю, что он просто не смог спуститься вниз из-за повышенного внимания прессы, и простоял на продуваемом бугре с телефоном и замершими батарейками два дня мне смешно вспоминать эти способы. Но тогда я был готов выйти из пещеры ночью без света и пойти к лагерю не по прямому пути, а в обход. Далее я должен был взять ледоруб под палаткой и ранее припасенную бутылку с бензином и тихо-тихо двинуться к Ж13. Враги бы пожалели, что пытались обидеть моих друзей-чемпионов!

Вопрос: Твоя спелео-карьера только началась, и вдруг – бах - рекорд. Ты уже всего достиг, о чем многие мечтают всю жизнь, тебе не будет скучно в спелеологии?
Ответ: Скучно? Вряд ли. Впереди еще столько всего интересного и нового для меня…
А рекорд… Рекорд – это ступень, чтобы копнуть еще глубже (смеется).

Вопрос: Ты был в этой пещере летом, теперь зимой. На сколько зимняя спелеология, на твой взгляд, отличается от летней, и какая проще?
Ответ: Летом, конечно, теплее, но в пещере может быть много воды. А зимой ее гораздо меньше. Правда, на поверхности “ не фонтан”. Холод сковывает движения, у-у, мерзнут конечности, и часто приходится думать о том, как согреть свое тельце (среди общего “минуса” достичь “плюса”). Но может быть весь кайф в этом и заключается. Мне очень понравилось зимой.

Вопрос: Костя, твой отец – известный московский спелеолог. Он же непосредственный твой начальник на работе. В эту экспедицию ты сильно задержался, что сказал папа? Он ругался?
Ответ: Папа сказал очень просто: "Здравствуй сын! Все нормально? Вернулись все? А то я что-то 11-го волновался." Отец всегда спрашивал меня коротко и просто. Меня ни что не удивляло в его вопросах, кроме одного, 11-го у нас не прилетел вертолет, началась пурга и снегопад. Он ничего не знал о наших злоключениях. Он чувствовал. Это покажется немного мистично, но в том, что с нами не произошло ни чего серьезного, (лавина не в счет), мы должны благодарить наших родных, любимых и близких. Всех тех кто ждал, надеялся и переживал за нас, тем самым, взяв, оттянув на себя все то плохое, что могло с нами произойти.

Вопрос: Победителей не судят, но что бы принципиально другое ты сделал в этой экспедиции?
Ответ: Как после любых соревнований возникает мысль, что ты мог бы пройти трассу быстрее, сэкономить секунды на том или ином ее участке. Те самые секунды, которых так не хватило, что бы обойти соперника. И досада, что ты этого не сделал, не напрягся, не выложился, мучает тебя. Не смотря на то, что в глобальном противоборстве мы вырвались в перед, осталось недовольство собой. Мог организовать, уговорить, организоваться сам и отработать еще несколько смен в донной части, поискать проход. Но это сейчас. А там в низу идея, что лучшее враг хорошего, казалась близкой к истине. И уговоры себя: "Парень, тебе и так уже подвалило удачи" -тешили самолюбие. Но то, что сделано уже сделано и обсуждать прошлое нужно в том случае если попытаешься исправить ошибки в будущем. А такие планы есть.

Вопрос: Когда не прилетел вертолет вы пошли вниз по снегу потому что не оставалось продуктов?
Ответ: Нет, кое-что из продуктов еще было. У нас вообще очень хорошая расскладка. Хотя кое что мы собираемся поменять, например отказаться от запаковки круп в пластиковые бутылки. Выносить на поверхность даже пустые емкости с километровой глубины тяжело. В Интернете есть специализированный сайт www.raskladka.ru, полностью посвященный питанию в спортивных походах. Там я видел интересные предложения по организации питания и запаковке продуктов. Возможно, в следующей экспедиции мы поэкспериментируем.

Вопрос: Денис много лет ты работаешь в разных пещерах мира, пытаясь достичь заветной глубины. Наверно не раз в мечтах и разговорах с друзьями обсуждал, как это произойдет. Как ты себе представлял себе глубочайшую пещеру мира? Оправдала ли твои ожидания действительность?
Ответ: Я думал все будет не так, все будет по- другому.
Я думал, что это будет очень тяжело, много мешков, много лагерей, обязательно суровый начальник, который будет всеми командовать…… Все виделось иначе. И вообще я не ожидал, что это случиться, так скоро и вдруг. Если у нас, что не будь, не получалось, я всегда всем говорил, - не расстраивайтесь, это всего лишь тренировка к рекорду мира, там будет еще тяжелее. И тут на тебе, спокойно спускаемся на 1700.

Вопрос: Ты, что не верил в рекорд на Арабике?
Ответ: Не знаю, может быть, и не верил. Во всяком случаи, я очень спокойно относился к этой экспедиции. Вот Клим, тот да, он и не сомневался в рекорде. В Октябре у нас была экспедиция в Турцию, небольшой группой мы исследовали новый район на востоке этой страны. Там Олег каждый день говорил о Вороньей и рекорде. Мне было так смешно слушать его рассказы о коллекторе и большой глубине. Он был просто уверен, что Воронья обгонит все пещеры мира. Я привык не задумываться перед пещерой о ее возможной глубине, столько раз я разочаровывался не находя продолжения. В спелеологии лучше на перед не загадывать. Главное, что бы в решающий момент хватило сил и желания работать и искать, похоже это главное.

Вопрос: О чем ты думал перед отъездом?
Ответ: Думаю я всегда об одном и то же, что мы забыли в это раз, и как бы не стащили наши мешки разбросанные по вагону. Но если серьезно, уезжал я примерно с такими мыслями: - вот повезло испанцам, прошли на 1400. Хорошая команда, хорошая пещера, перешли границу, молодцы. Но мы то не чем не хуже, и если там есть проход мы обязательно его найдем. Я вообще в команде не сомневаюсь, у нас очень сильная и дружная команда. Мы иногда спорим до хрипоты, некоторым да же может показаться, что вот сейчас подеремся, а это просто от того, что мы знаем друг друга много лет, и слишком хорошо - мы так пар выпускаем.

Вопрос: Можешь ли ты сказать о планах команды “CAVEX” ?
Ответ: Я уже говорил о Турции. Там очень интересный район, высоты порядка 3500 метров. Мы хотим сделать туда большую поисковую экспедицию. Еще у нас много других долгов по миру. В Юлианских Альпах, в двух пещерах – Чеки 2 и Скалярьево Брезно весят наши веревки и ждут нас. Еще бы очень хотелось вернуться к нашему любимому озеру и пещере Дзоу.
Вопрос: А Воронья?
Ответ: Вполне возможно, может быть следующей зимой.

Вопрос: Состав экспедиции был сильным. В команду вошли те, у кого уже есть большой опыт работы в километровых пещерах. Наверное, любой из них мог бы руководить экспедицией. В такой ситуации, когда опыт участников равен опыту руководителя, ему очень не легко, как ты себя чувствовал в этой роли, были ли у тебя проблемы подобного рода, например, ты говорил надо делать так, а команда с тобой не соглашалась, или у вас все было гладко.
В команду вошли люди, которых ты знал давно, но в пещерах ты с ними не работал…
Ответ: За более чем 20-ти летнюю спелеологическую карьеру мне приходилось руководить самыми разными группами: и по количеству, и по опыту участников. Именно от количества и, особенно, от опыта спелеологов в большой мере зависит стиль руководства группой. Например, руководство детской спелеогруппой или учебными сборами заметно отличается от руководства высококлассной командой равных руководителю по опыту спелеологов. Во время экспедиции в Воронью я выполнял скорее роль координатора проведения работ в пещере. Проблем с ребятами не возникало, поскольку ещё в период подготовки экспедиции все были ознакомлены с целями и тактическим планом работ и более менее чётко представляли, что их ждет, и чего ждут от них. Во время наземной части экспедиции очень помогали ситуативные лидеры, чаще всего ими становились Провалов Д., Климчук О., Мухин К., которые брали на себя лидерство в решении возникающих проблем и великолепно с ними справлялись.

Вопрос: Когда мы были с тобой с Сентябре на Вороньей тебе очень понравилась командная система испанцев. Ты говорил, что плюс в этой системе больше чем минусов. После зимы ты не изменил своего мнения?
Ответ: Честно говоря, стиль команды МТДЕ меня просто поразил. Это настолько не характерно для иностранных спелеологов – отдавать предпочтение коллективному стилю жизнедеятельности в экспедиции. Существовала даже поговорка , что “отличительная черта советской спелеологии - коллективизм”. Насмотревшись ранее на иностранных спелеологов, мы старались, особенно в зимних экспедициях, разделиться на независимые экипажи по 2-3 человека с автономным питанием, проживанием на поверхности и под землёй. Оказалось, что такие элементарные вещи разобщают группу, тогда как коллективное, например, питание, несмотря на больший объём работ по дежурству – объединяет, сглаживает углы и неровности, помогает ближе познакомиться, раскрыть себя и узнать других. Стиль отношений в теперешней нашей команде пришёлся мне по душе. Мы стали на время экспедиции единым “организмом”, который смог выполнить серьёзную задачу,

благополучно преодолеть все трудности, встретившиеся на нашем пути.

Вопрос: Юра, что дальше? Твои планы?
Ответ: Этим летом снова поедем в Воронью. Еще у меня много планов по организации учебных семинаров УСА. В Июле приедут Французы и прочитают интересный курс для спелео-спасателей.

Вопрос: Касьян, неужели ты не можешь оставить Юльку одну дома всего лишь на один месяц, зачем ты затащил ее в зимнюю экспедицию?
Ответ: Моя жена, Юля Тимошевская, в первую очередь опытный и надёжный спелеолог, который принимал активное участие в исследовании этой пещеры в последние годы. Я не имел никаких моральных прав оставить ёё дома, так как спелеологический мир был бы возмущён.

Вопрос: Какой из моментов экспедиции был для вас самым тяжелым , как для единственной девушки в экспедиции и о чём вы думали тогда?
Ответ: Наш спуск по глубокому снегу в кулуаре после схода двух лавин, едва не накрывших команду. Все были мрачно сосредоточены и напряжены. Старались, как можно скорее уйти с пути возможного схода лавины, но это не удавалось. Скорость движения была очень маленькой ( за 10-15 мин. проходили по 10м), так как в снег проваливались по пояс и с рюкзаками за плечами идти было невозможно. Приходилось тащить их, катить, а самому на каждый шаг выбираться из снежной ямы, в которую провалился, для того чтобы в следующий момент оказаться в другой такой же самой. Помню тогда, мне пришла в голову мысль: “ Только бы парни не вспомнили про моряков и не решили, что женщина в зимней экспедиции – это к несчастью и не сделали из этого соответствующих выводов”. Я старалась работать наравне со всеми и, кажется, до этого никто не додумался. Всё закончилось как нельзя лучше для всех и для будущих женщин в будущих зимних экспедициях тоже.

Вопрос: Время экспедиции совпало со сменой тысячелетий. Как вы встретили Новый год?
Ответ: Накануне Нового года у нас было всё как у нормальных людей:

Картина №1. 31 декабря, около 17-18 часов. Мы ползём по колодцу вверх из лагеря на –500м для встречи Нового года. Очень тяжело, так как акклиматизация ещё не окончилась. Я останавливаюсь на мгновение, зависаю на ремнях обвязки, опустив руки вниз, отдыхаю и представляю… как где-то там в это время празднично одетые мужчины и женщины отражаются в витринах магазинов, покупают подарки, обмениваются улыбками… “Эва! – кричат сверху, - верёвка свободна!” Суровая действительность заставляет шевелить конечностями, до поверхности совсем недалеко.

Картина №2. Около 19-20 часов. В гроте Ж13 приготовления к празднику. Решено начать с постройки мебели. Неровная поверхность камня-стола заливается макрофлексом. Последующая сверка с часами говорит о том, что до праздника пена не затвердеет. Через минуту, находящийся поблизости и до сего безучастно наблюдавший за происходящим, потомственный пиротехник Мухин оживляется, слыша предложение что нужно подсушить стол, и в его руках появляется зажигалка. Спустя небольшой, но захватывающий промежуток времени мы дрожим на улице, из пещеры валит густой дым – под дружный хохот догорает праздничный стол.

Картина №3. 23-24 часа. Мы не можем в полной мере расслабиться и отдаться в лапы зелёному змию, так как двое из команды всё ещё в пещере. Они не признают таких глупых традиций как праздники и вполне могут увлечься работой и прийти к утру. Выходим ко входу из Ж13. О, чудо - над укрытыми снегом склонами появляется зарево. Фантастическое зрелище. Направленные из-под земли лучи вспарывают небо. Это наши. Мы радостно улыбаемся, кричим, хлопаем хлопушками, жгём бенгальские огни. Вниз по склону постепенно увеличиваясь движется фигурка с маленьким заревом на голове. Это Зуб, немного погодя за ним спускается “хмурый старый кейвер” Коля Соловей. “Третья узость уже не существует!”- рапортуют они, держа в каждой руке по бутылке шампанского… Минуты отделяют нас от нового тысячелетия.

Картина №4. Взгляд от входа в Ж13 вниз немного после полуночи. В освещённой светом нескольких карбидок пещере пирует шайка разбойников. Возглавляет застолье весь в красных одеждах с белой бородой дед Мороз. Все получают по подарку, заботливо приготовленому одной киевской Снегурочкой, взамен радуя дедушку Мороза стишком или песенкой. Всем весело, хорошо и уютно. С радостью соседствует сожаление, о тех, кто остался дома, кому сейчас может быть одиноко без нас, кто нас любит и ждёт…

Картина №5. Утро. Рассвет. Как полные до краёв бочки, пытаясь не расплескать полученные бурной ночью эмоции, ползём к лагерю, к палаткам, к спальникам, где находятся двери в желанное царство сна.

Вопрос: Ты самый молодой участник экспедиции. С одной стороны, это хорошо, и даже в какой-то степени удобно – ты выполняешь команды и не несешь никакой ответственности. Но с другой стороны ты постоянно вроде молодого. Не подавляли ли твою инициативу старшие товарищи, может быть ты хотел сделать что-нибудь по-другому?
Ответ: Команда была опытной и, главное, весёлой. И мысли о том, что меня кто-то подавляет даже не возникали. Мне было очень приятно работать с сильнейшими спелеологами России и Украины. Для меня экспедиция была великой школой спелеологии.

Вопрос: Твои первые мысли, когда ты оказался в лавине.
Ответ: Всё произошло так быстро и неожиданно, что оказавшись под снегом, я думал только о том как бы не задохнуться. Но когда снег рассеялся, я увидел Скляра и Виталика, бегущих на помощь, Мухина с видеокамерой и понял – всё закончилось благополучно.

Вопрос: Вы начали исследования пещер на Арабике в начале 80-х. П. Куйбышевская в 1986г достигла 1110м. Тогда это был отличный результат. Затем надолго произошел сбой. Не было ни одной пещеры на массиве глубже 1300м. Хотя в тоже самое время на соседнем Бзыбском – пещера Пантюхинская перевалила отметки 1500м. Были ли у Вас сомнения в предсказаниях Мартеля, что глубочайшая пещера мира находится на Арабике?
Ответ: Тут о многом стоит сказать.
Во-первых, это предсказание, отчасти - миф, хотя основания ему Мартель действительно дал. Так сконцентрировали в своей трактовке грузинские спелеологи дух некоторых высказываний Мартеля в его двух статьях, где речь идет об Арабике. Такая трактовка с удовольствием была взята на знамя нами, спелеологами бывшего СССР, работавшими на Арабике.
Во-вторых (и в этом непроходящая интрига спелеологии), понятие "глубочайшая пещера" - не абсолютное, это не Эверест, выше которого вершины на Земле никогда не будет. Поэтому предсказание в такой форме, как в вопросе - некорректно. Речь идет о границе доступности подземного мира, которая постоянно отодвигается, то там, то тут. Можно говорить лишь о том, где глубочайшая пещера находится в данный период и где она может оказаться в следующий. Я не думаю, что она теперь на Арабике навсегда или очень надолго. Возможно мы сами же ее оттуда "уведем" в другой район… уже над этим работаем.

У меня всегда была вера в то, что глубочайшая пещера будет на какой-то исторический период там, где мы над ней хорошо поработаем. Вера, как известно, оснований не требует, чем и отличается от уверенности. А вот уверенность, что это произойдет на Арабике, основывалась как на геологии-гидрогеологии.

В спелеологической реализации потенциала огромную роль играет человеческий фактор - мотивация, амбиции и настойчивость, технические возможности, уровень команд и т.п. Мы тридцать лет осознанно ставили задачу выявления новой глубочайшей пещеры мира. Шли к этому через Среднюю Азию в 70-х, Арабику в 80-х, Юлианские Альпы в 90-х, когда Арабика закрылась. Через несколько поколений спелеологов, в которых формировалась "школа" и культивировались эти амбиции. Через поиск наиболее эффективных форм экспедиционной активности. На Арабику в конце 90-х вернулось уже новое поколение спелеологов, но имеющее в своем багаже весь этот путь. И имелась мощная и слаженная команда. На мой взгляд, это поколение является лучшим, самым преданным первопроходческой идее спелеологии, самым энергичным и самым "командным". Так что в том, что рекорд достался именно ему - большая жизненная правда.

Тому есть свидетели, что провожая на вокзале ребят в эту экспедицию, я сказал - вы вернетесь с глубочайшей. Хотя мы обычно предпочитаем такие вещи не озвучивать ("не сглазить" и проч.). Было абсолютно внятное ощущение, что это произойдет здесь и сейчас.

Вопрос: Александр Петрович, я нисколько не сомневаюсь, что вы искренне рады за успех в пещере Воронья. Но если вспомнить 80-е годы, то между москвичами на Илюхинской, и киевлянами на Орто-Балагане всегда шло соперничество за глубину. Воронья находится в традиционно киевском районе. Если честно, нет досады, что Орто-Балаган опять обогнал Илюхинскую?
Ответ: Какая досада?! Наоборот все закономерно. "Гонки вглубь земли" на Арабике почти 20-летней давности тогда закончились нашим успехом в пещерной системе имени Владимира Илюхина. Пропасть Куйбышевская (сегодня она называется Арабикская) "отстала" по глубине на 100 метров. Но, несмотря на попытки дальнейшего прохождения, обе они даже не вошли в десятку самых глубоких пещер мира. Хотя преодоление в Илюхинской трех сложнейших сифонов на более чем километровой глубине - это тоже великое спелеологическое достижение, которое ни у нас ни в мире пока не повторено.
Теперь очередь украинских коллег, и они это заслужили. Я, кстати, рекордом в Вороньей горжусь не менее первооткрывателей. Во-первых, потому, что отдал исследованию пещер Арабики треть жизни, и всегда верил, что самая глубокая пропасть здесь. А во-вторых, потому что в экспедиции, установившей рекорд, были и мои ученики. Жалею только, что самому не удалось принять участие в штурме.
Впрочем, Гагрский хребет поднесет еще много спелеологических сюрпризов. И я убежден, что в Илюхинской и ее окрестностях мы пройдем еще очень и очень глубоко. Главное не отступать…

Далее >>