ПРЕДИСЛОВИЕ

Во времена, когда пик Коммунизма значился в числе вершин, находящихся на территории Союза, не было альпиниста, который бы не мечтал “побороться” с этим памирским гигантом. Схема “солдат-генерал” - универсальна и относится “ко всем временам и народам”. Я тоже таил в себе мечту подняться на вершину, как и мои воронежские друзья по спорту. И такая возможность нам представилась.

В годы моей молодости об альпинизме выходило много книг. Конечно же, я читал и книгу Е. Абалакова, и строки о нём в разных интерпретациях. Потом уже, на склонах самого пика, я неоднократно вспоминал, как он – коренастый сибиряк, закалившийся на красноярских Столбах, человек, наделённый не дюжей силой, на четвереньках продвигался по гребню на пик Сталина. Сила “дерзкого” поколения Абалаковых в том, что оно не только открыло дорогу к горным вершинам последующим альпинистам, но и вселила в них уверенность в собственные силы.

Я не гигант, и не сибиряк, а северянин и во время подъёма всё ждал, когда же наступит этот непреодолимый высотный потолок. (Как выяснилось позже подобное испытывали и другие). Было не просто (см. моё фото: все, кроме Э. Заева, лежат), но поднялись. Психологический порог был преодолён. Вершина допустила нас настырных

Простите за аналогию, но нечто подобное в психологическом плане было в истории восхождения на Джомолунгму. Помните вопрос В. Шатаева: почему горный ас и опытный высотник Д. Меллори взял себе в напарники не опытного Н. Оделла, а молодого Э. Эрвайта, впервые попавшего в Гималаи. Психология – материя тонкая и ранимая. Однако, попав в цель, она может быть мощнейшей движущей силой. А когда над тобой висит груз предыдущих неудач, идти становится значительно труднее. Без лишнего груза восходитель раскован и успех более вероятен.

Итак, мечта воплотилась. Она придала уверенность и силы на будущее. Позже мы поднялись на все семитысячники Памира и Тянь-шаня, а семеро из воронежцев стали обладателями почётного звания “Снежный барс”.

С пиком Коммунизма у меня связана много примечательных историй. Вот одна из них. Так получилось, что уезжая из Северодвинска в Воронеж в августе 1978 года, я не простился с Сергеем Пензовым. (Сергей - достаточно известный альпинист школы МВТУ им. Баумана, мастер спорта, побывавший на Эвересте и Чогори). В то время он был в горах. Минули годы. Нас “занесло” сначала в Фаны, а потом и на Памир Мы “взяли” пик Коммунизма. Вернулись уставшие, но счастливые, в хорошем настроении на зелёную поляну между ледниками Москвина и Вальтера. Естественно, допоздна отмечали, “разжижая” кровь. Достали всё, что оставалось в запасниках. Шли на “ура” засоленные огурчики и рассол от них. (О засолке мы позаботились ещё в Оше). И это понятно. Вода ушла из организма, забрав с собой соли. Разбрелись по палаткам поздно и сразу отключились …

Ночью, сквозь сон, слышу, кто-то будит. Не пойму в полудрёме: сон, не сон? Но тормошил настойчиво и привязался он ко мне, как назойливая муха. И когда я осознал, что мне уже не спать, поднял голову, не вылезая из спального мешка. Протёр глаза. Только тут начал понимать, что это явь. Некто спрашивал Вадима Алфёрова. Почему у меня спрашивают обо мне я ещё сонный не врубался. “Идиот какой-то с японской болезнью перепито или недопито”, - подумал я, вспомнив на миг о вечере. Но “идиот” опять возвращался к своему вопросу. Моя внешность – обгоревшее, распухшее после мороза, обильного ультрофиолета и рассольно-спиртовой инъекции лицо, было неузнаваемо. Нос – облупленная картошка. И наконец, я понял, что это Серёга. Серёга, чёрт меня возьми! А “идиот” - это я! Мы обнялись. Вышли, поговорить. Мы были искренне рады друг другу. А через полчаса снизу прилетел вертолёт и, как назло, забрал от меня Сергея. Забрал и унёс вниз. Как-то опустело всё вокруг. Опустело и посерело. Какой тут сон.

А получилось так. Пензов спустился с Е. Корженевской поздно и узнал, что на той стороне небольшого озерца стоят воронежцы. Подошёл к крайней палатке, растормошил крайнего спящего в поисках меня. По воле Божьей крайним оказался я … Встреча с Сергеем Пензовым – явь, но с годами она воспринимается как сон, как чудо. Я бы и сейчас хотел погрузиться в нечто подобное. Эта мимолётная встреча ещё раз подтвердила, что, поистине, Земля круглая. И маленькая. И круг альпинистов, даже тогда, в рассвет альпинизма, был не велик. Так, на краю Земли за три с лишним тысячи километров от своей родины на берегу Белого моря встретились два не простившихся когда-то друга. Почему? Сам не знаю, наверное, хотели встретиться. Позже, неожиданные встречи, даже далеко от Родины (на склонах аляскинской Мак-Кинли и аргентинской Аконкагуа), ещё и ещё раз убеждали меня в том, что и Земля круглая, и альпинистская братья ходит по одним тропам. И под одним Богом, но… с разными именами.

И ещё о мгновениях. Странна всё же человеческая память. Можно забыть что-либо масштабное, а секундное помнить многие годы. Так и при восхождениях, порою, запоминаются такие не значимые, на первый взгляд, нюансы, из которых и состоит вся наша будничная жизнь. После восхождения на вершину Коммунизма даже простой подъём по “буграм” на пик Душанбе даётся с трудом. Тягомотина ещё та. Я шёл, как и все, “чуть волоча ноги” в пудовых, как мне казалось, шекельтонах. Голова бумажная, тело вялое… Туго было. Силы на горе оставил. И вдруг, кто-то сзади хлопнул меня по плечу. Я остановился, повернулся и увидел чуть сияющее, измазанное кремом и выжженное солнцем, лицо моего товарища - Коровникова. И слов не было, но мимолетная своеобразная поддержка Ростислава запомнилась на всю жизнь. И всё было тогда понятно без слов. И сил, вроде, прибавилось. А всегда ли нужны слова и не только на высоте? А ведь прошло два с лишнем десятка лет!

Вообще-то, хорошие слова и хорошие песни – эликсир для высотных отшельников. Я хочу сказать ещё немного о человеке, которого все знают по его прекрасным песням. Мне, порою, кажется, что неспроста и у слова “высота”, и у фамилии “Высоцкий” есть нечто общее. Высота и Высоцкий “повязаны” коренным образом. С его песнями мы легче постигали заоблачные высоты. Итак …

Чуть выше наших палаток на том зелёном пяточке под пиком Коммунизма находились альпинисты из Днепропетровска с А. Зайдлером, , а в стороне альпинисты Красноярска. Эту гвардию возглавлял Ю. Беззубкин. По-моему, через год он погиб вместе с супругой на склонах пика Победы. В конце июля 1980 года, как Вы знаете, умер Владимир Высоцкий. Он был бардом, особо почитаемым у альпинистов. Хоть он и не относился к ним, но бывал в горах не раз, снялся в тематическом фильме и создал удивительно проникновенные песни – шедевры на горную тематику. Вот, поэтому, у нас всюду были плёнки с записями Высоцкого.

5 августа мы спустились с вершины победителями. Истосковавшиеся без музыки, красноярцы кричат нам сверху: “Эй, Воронеж, давай заводи Зину!” Учитывая их заяку, мы включили во всю мощь единственный в округе батареечный магнитофон, и на всё ущелье полетел грубовато-приятный голос: “Ты, Зин, на грубость нарываешься, ты всё обидеть норовишь…”. Смеялись все, но пуще всех почему-то красноярские ребята. Видимо, с Зиной у них были особые отношения. Смешавшись с голосом Высоцкого, звук разносился по всему ущелью, сотрясая горы. Благо птиц не было. Не залетают сюда пернатые. Иначе - распугали бы всех в чёрту.

Прошли годы, но как только я слышу музыку и эти слова о Зине, то вспоминаю наше житьё-бытьё на той памирской высоте.

Вот, собственно, и всё предисловие. А далее - констатация фактов и некоторые размышления.

В 1928 году большой комплексной памирской экспедицией в результате фото теодолитной съёмки был описан обнаруженный двумя годами ранее пик, господствовавший над всеми заоблачными гигантами региона. Он был ошибочно принят за пик Гармо. И лишь в 1932 году разгадка узла Гармо увенчалась успехом: специалисты установили, что пик Гармо находится на 20 км в стороне от самой высокой вершины Памира. Топографические съёмки сделанные И. Дорофеевым дали возможность определить высоту пика – 7495 метров. Позже её нанесли на карты и присвоили ей имя “отца всех народов” - Сталина (а в 1962 году переименовали в пик Коммунизма).

Пик Коммунизма – самая высокая вершина Памира и бывшего Советского Союза. С 1999 года она носит название пик Исмаила Самони (*). Находится на территории Таджикистана в месте примыкания хребтов Петра Первого (**) и Академии Наук. Географически это северо-западный Памир. На склонах массива раскинулись мощные фирновые поля и ледники: с севера – Фортамбек, с востока – Бивуачный, с запада – Гармо. Помимо их рядом располагаются ледовые белокаменные реки, названные именами Беляева и Вальтера, а также ледник Трамплинный. Кстати, местные жители называют пик Коммунизма – “Уз-терги”, что означает “Кружит голову”. Действительно, её вершина – прихожая небесной обители, так что головокружение здесь правило, а не исключение.

Открытие высочайшей вершины Памира – результат долголетних исследований многих путешественников. Это плод их совместных изысканий, начиная с 1878 года.

Уникальная гора “притянула” к себе не менее уникальное плато. Оно расположено на высоте шести тысяч метров и предстаёт как относительно равное место. В 1933 году, осматривая с ледника Фортамбек возможные маршруты на белую гигантскую вершину, Н. В. Крыленко заметил: “Пройдёт время, и наша молодёжь, освоив высшую технику альпинизма, найдёт путь на это плато и расшифрует ещё одно белое пятно на карте советского Памира”. Он, как в воду смотрел. За свои размеры снежные просторы получили название Большого Памирского фирнового плато (БПФП). Впервые альпинисты вступили сюда лишь в 1957 году. Название дал ему сотрудник Института географии, альпинист Е. Тимашев и сделал первое описание плато. Его окружают пики Ленинград, Е. Абалакова, Москвы (пик назван в честь 800– летия образования Москвы.) и др. Площадь БПФП около 30 кв. км. Масштабы: в длинну (с запада на восток) - примерно 12, а в ширину (с юга на север) - 3 километра. На него не так просто подняться, ведь оно обрывается крутыми стенами на ледники Вальтера и Фортамбек.

Первое восхождение на пик Сталина было совершено 3 сентября 1933 года двадцатипятилетним альпинистом Евгением Абалаковым. Он являлся одним из многочисленных участников Таджикско-Памирской экспедиции Академии Наук СССР. Маршрут штурмовой группы пролегал через ледники Федченко и Бивуачный на восточное ребро вершины (см. схему Н. Гусака со старыми названиями из книги “Пик Сталина”. Е. Белецкий. 1951). Победа далась не легко. Шесть человек вышли на высоту 6900 метров (Александр Гетье, Даниил Гущин, Михаил Шиянов, Антон Цак, Евгений Абалаков и Николай Горбунов), но вершины достиг лишь один. Я назвал эти имена потому, что без их усилий не было бы победы. При этом двое членов экспедиции погибли.

И всё же, 80-ти дневная экспедиция закончилась небывалым успехом. Мне кажется, что победные “лавры” первовосходителя, следует разделить на двоих. С ним в связке шёл руководитель экспедиции сорокачетырёхлетний Н. Горбунов (*), не имевшим горной практики. Он поднялся на северо-восточную вершину (7380 м), сильно обморозился и гребень осилить уже не смог. Или не захотел, чтобы уступить молодому? А оставалось всего-то около 100 метров по вертикали. Горбунов помог Абалакову “дожать” вершину. Он дождался спускающегося Абалакова практически на том же месте, осуществляя фотографирование и делая наброски хребтов этого запутанного горного узла. Вскоре после восхождения временно потерял зрение Е. Абалаков, а Н. Горбунову были ампутированы пять пальцев на ногах. Годы спустя, Е. Абалаков признался брату Виталию: “Он – пример для меня на всю жизнь”.

Спустившись вниз, на отметку “3900”, Горбунов отправляет телеграмму: “Москва, Кремль, товарищу Сталину. С радостью сообщаем Вам, что впервые исследованная нами в прошлом году высочайшая вершина СССР, названная Вашим именем, именем любимого вождя мирового пролетариата, взята 3/IX нашей штурмовой группой. На пике установлены две научные метеорологические станции. Группа шлет Вам пламенный привет. Горбунов”. Обратите внимание на то, что в телеграмме нет фамилии покорителя вершины. Видимо, он играл в большую игру, но какова была его роль? (**).

Вот как Абалаков описывал последние метры подъёма в своём дневнике (На высочайших вершинах Советского Союз. Е. Абалаков. Стр. 119.):

“Последний крутой тяжёлый кусочек преодолён. Справа гряда скалистых более пологих выходов. Первые плиты камней. Вершина!… Вот она! Не выдержал, от волнения и радости на четвереньках вполз и лёг на чудесные, чуть тепловатые и защищённые от холодного ветра плиты.
Первое – вытащил альтиметр. Стрелка прибора ушла на последние деления 7700 метров. Это приятно удивило. Если даже взять поправку (он показывал несколько более), то цифра всё же остаётся солидной, близкой к 7500. Температуру по альтиметру 20 градусов. Это не точно. Он обычно не дотягивает. При сильном ветре морозит крепко. С моих усиков свисают две огромные сосульки. Борода тоже стала ледяной… Делаю схемы и зарисовки ледников, вершин и хребтов”.

Даже из этих скупых строк понятно, что восхождение проводилось не только ради восхождения, но и с иными – научными, я бы сказал ещё и сокрытыми - политическими, целями. Абалаков сделал первые наброски расположения хребтов. Альпинистами на семикилометровую высоту были занесены тяжёлые приборы – самописцы, которые в автоматическом режиме фиксировали параметры погоды и передавали информацию вниз. Позже на страницах популярного журнала “На суше и на море” (По книге “Пик Сталина”. Е. Белецкий. 1951. Стр.116-117.) он, вспоминая свои переживания, уже более подробнее отмечал:
“По вершинному, острому, как лезвие ножа, гребню, стараясь с наибольшей силой вонзать кошки и ледоруб и сохранить равновесие под ударами бокового ветра, поднимаюсь к последним скалам вершины. Странное чувство – опасение, что не дойдёшь, заставляет нарушать медленный ритм движения. Уже на четвереньках взбираюсь на скалистую вершинную площадку”.

Е. Абалаков является и первым советским альпинистом, перешагнувшим семитысячный высотный рубеж. Одновременно, это был пятый покорённый семитысячник в мире.

Евгений Абалаков вместе с Юрием Арцишевским погиб в 1947 году в московской квартире от взрыва газа. Нелепая смерть, хотя какая смерть может быть логичной? Нелепая и загадочная смерть, о которой много сказано в книге сына Абалакова “Тайна гибели Евгения Абалакова”. В память о нём названы две вершины: одна из них на Памире - рядом с пиком Коммунизма, вторая – на Тянь-Шане. Он был не только ведущим альпинистом, но и одарённым скульптором (ученик Веры Мухиной), оставившим людям свои произведения искусства, зарисовки, акварели. Его творческие работы во многом были связаны с главным увлечением – альпинизмом.

Эта победа неординарна. Она дала мощнейший импульс в развитии альпинизма в нашей стране. Задание правительства было выполнено. То было особое время – время открытий, время энтузиастов. Следует отметить и то, что это восхождение, многочисленные армейские и иные альпиниады, а позже – защита Кавказа от немцев и восхождение на пик Победы, послужили тому, что Сталин подписал документы, содействовавшие созданию целостной системы подготовки горовосходителей, укреплению материально-технической базы альпинизма, и, в частности, в соответствии с ними инструкторам стали предоставлять отпуска без сохранения зарплаты на период работы в альпинистских лагерях. Это и были те самые политические цели, о которых я упомянул выше. Вот уж не откажешь в уме и прозорливости нашим первопроходцам.

На пик Коммунизма (И. Самони) существует более 30-ти маршрутов. Наиболее сложные – с ледника Беляева. Здесь проходит крутая скальная стена протяжённостью около двух километров, из которых 600-800 метров (называемых “пузом”) имеют наклон близкий к 90 градусам.

Нельзя не выделить маршрут по Юго-Западной стене, пройденный в 1968 году группой под руководством Э. Мысловского и тренера команды А. Овчинникова. (Почему-то в статье “Пик Коммунизма” стена обозначена как южная, но не юго-западная (Побеждённые вершины. 1968-1969 г. Пик Коммунизма. К. Кузьмин, А. Овчинников). К тому времени это была опытная команда и грозный путь. Это был маршрут мирового уровня. Подъём занял девять суток. Плюс пять дней предварительной обработки маршрута. Было забито 220 крючьев. Иногда в день группа проходила всего по 100-200 метров. Сначала предполагалось пройти маршрут вместе с французами, но они деликатно отказались. Вот что пишет В. Шатаев в книге “Категория трудности”. “Они избрали единственно возможную тактику: выходили с рассветом, отрабатывали участок, навешивали перила и до одиннадцати, когда солнце отогревало связанные морозом камнеопасные места, спускались вниз, уходя из-под стены. Главное, не находиться под стеной. Даже на ней безопасней – камни перелетают…Они совершили блестящее умное, красивое, безаварийное восхождение”.Всем четырём участникам прохождения этой стены были присвоены звания мастеров спорта международного класса. Они были награждены медалями Комитета по Физкультуре и Спорту “За выдающиеся спортивные достижения”. Представители этого вида спорта впервые, после шерпы Норгея Тенцинга, получили столь высокие награды.

Продолжение >>