Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Mark Twight.
Журнал Climbing №206, от 15 сентября 2001
Материал подготовлен: Людмилой Коробешко (Mountain.RU)

Любовные игры со смертью

Часть 2

Мы вооружились для того, что считали длительной и жестокой борьбой: мы взяли еды на пять дней и горючего на семь. Каждый рюкзак весил 20 кг, включая всю нашу одежду.

Мы тешили себя надеждами на хороший фирн, но поднявшись, вместо этого обнаружили твердый натечный лед, покрытый 10 сантиметрами каши. Мы прошли мимо выгоревших перил и старых крючьев, вытаявших наполовину из склона. Две пустых палатки – остатки японской экспедиции – хлопали рваным нейлоном на ветру.

В первый день мы поднялись на 900 м по вертикали. На следующий день – на 1500м. Становилось все труднее.

Некоторые люди сами ищут боль, сознательно или бессознательно. Одним это необходимо, чтобы почувствовать свою важность. Другие проверяют свою силу воли, преодолевая боль. Но у каждого из нас есть порог, за которым начинаются серьезные проблемы. Но Кевин другой. Его определение боли развито намного выше нашего. Он постоянно сознательно причиняет себе боль, чтобы достичь желаемого. В разговоре о калориях он как-то сказал мне, что всегда остается что-то, что можно сжечь, “пусть даже это будут мозги”. Кевин, безусловно, лучший из всех, кого я когда-либо встречал. Наблюдая за ним, я научился преодолевать себя.

Хорошенький камнепад прострелил кулуар Вельзенбаха на высоте между 6400 и 6700м. Пытаясь подражать лучшим французским альпинистам, я был без каски. Я почувствовал себя ужасно уязвимым, так как не мог быстро реагировать и двигаться на такой высоте. Мы траверсировали на более крутое и безопасное место, связались и Барри пошел первым.

Барри – превосходный альпинист. Вместе с Дейвом Чизмондом они проложили новый, так и никем больше не повторенный, маршрут на North Twin по северному ребру. Он и Уорд прошли немало сложных и опасных альпинистских маршрутов в Canadian Rockies зимой. Барри – метис: в его жилах течет удивительная смесь франко-канадской и индийской крови. Зная силу предрассудков, Барри прилежно сам сформировал свою судьбу. Он обучился альпинизму, писательскому делу и еще по ходу успевал обучать других. Альпинизм спас его от преступной жизни или от карьеры мелкого продавца офисных товаров – хотя и то и другое он пробовал.

На ледовом поле Меркла на высоте 6850м нам пришлось лезть по сераку, чтобы избежать устрашающий снежный надув. Барри с нижней страховкой пролез отрезок в 40 метров с углом наклона в 85 – 95 градусов в ключевом месте. Выше этого отрезка мы поочередно топтали тропу во влажном снегу, доходившем до колен. Мы так и шли вперед, задыхаясь, где-то ползком, где-то лазанием.

Каждую ночь Уорд подолгу стонал от нарастающих головных болей. Я пытался как-то привыкнуть к его ритмичным стонам, стараясь не усугублять его страдания. Кевин же нападал на него: “Заткнись, парень. А не то я с ума сойду.” Уорд сказал, что ему легче, когда он стонет. “Вот так, значит? Ну а нам-то от этого не легче. А нас трое.”

Уорд внутренне сильнее, чем большинство людей. Лесоруб по профессии, он также подрабатывал на нефтяных месторождениях, чтобы иметь возможность ходить в горы. Я не считал его особенно образованным, пока он не рассказал, как сразу по окончании школы, вооружившись произведениями Сартра, он купил билет в Париж и позвонил родителям уже из аэропорта, чтобы предупредить. Уорд мало говорил, но если уж делал это, то каждое его слово дорогого стоило. Столкнувшись с трудным, но необходимым для выполнения заданием, он просто говорил: “Это нужно сделать,” и делал.

Проблемы начались на 7300 в кулуаре Мёркла. Лавины, камнепады или смерть остановили здесь все предыдущие попытки. Крутизна склона здесь доходила от 60 до 90 градусов, местами встречался жесткий снег, а местами – до смешного хрупкий натечный лед. Тупые инструменты просто отскакивали. Кошки соскальзывали. Постоянный страх падения сильно изматывал. Эмоционально вымотавшись после двухчасового стояния на передних зубах, я уступил место Барри идти первым. Уорд немного отставал, страдая от горной болезни, но продолжая бороться.

Работа поглотила нас. Мы уже прошли далеко по кулуару и никто из нас не заметил, как началась непогода, пока небольшая лавинка не скинула меня немного вниз, но я удержался на страховке. Мы посмотрели друг на друга, а потом на тучи глазами загнанных животных. Две большие мульды над нами собирали снег. А ветер сбрасывал его вниз по кулуару. Барри и Кейв попробовали вырыть пещеру, но снег съезжал вниз. Над гребнем замелькали молнии. Вершина мрачно поблескивала. Отчетливых раскатов грома слышно не было, только все время доносился треск. На высоте 7860м, практически преодолев все технические сложности, всего лишь 300 метров сравнительно легкого снежного рельефа отделяла нас от вершины, но мы вынуждены были идти вниз – быстро или медленно – это уж как получится.

Рядом со мной Уорд медленно умирал. Он сражался, заставляя свою душу не покидать тело. Лавины по пояс высотой то и дело съезжали по стене.

“Эй, слушай!” – закричал я Барри. “Нам нужно срочно спускать Уорда вниз. Немедленно!”

Глаза Уорда были полузакрыты, лицо искажено болезненной гримасой, воздух с трудом вырывался из гноившихся легких. Барри крикнул в ответ, что там негде укрыться и что нам нужно спрятаться под нависаниями, прикрывающими ледовое поле Мёркла. Семь дюльферов и мы уберемся из этого дерьма.

Барри пошел вперед, Кевин за ним, затем Уорд. Будучи самым легким, я дюльферял последним, заранее убирая все дополнительные крючья. На середине второго дюльфера меня лавиной перевернуло вниз головой. Мои очки слетели, а в капюшон насыпалось мусора. Снег начинал идти все плотнее, так что видимость уменьшилась до 15 метров.

В конце третьего дюльфера мы все прицепились на тоненькую петлю, продетую в ухо снарга, и стали вытягивать веревку. Несколько тонн снега обрушилось в кулуар. Нас сбило с ног, точно бронепоездом, на 60-градусный склон. Я не мог поднять руку, чтобы дотянуться до снарга или хотя бы достать инструмент из беседки. Я понимал, что мне необходимо разгрузить снарг; он долго не выдержит. Мое воображение рисовало мне страшные картины. Я видел, как выскакивает снарг или оттяжка не выдерживает, и мы все четверо превращаемся в произведение кулинарного искусства по-гималайски. Восемь ледовых инструментов, восемь ботинок в кошках, четыре рюкзака и тела, сброшенные в мясорубку, перемолотые и выплюнутые. Я не хотел погибнуть вот так.

Я стал задыхаться в лавине. Свет начал меркнуть у меня в глазах. Я чувствовал, как темная бесформенная смерть тянется ко мне. “Пошла к черту!” – закричал я. – “Еще не время! Ты не можешь убить меня, гадина!”