Пишите в ФОРУМ на Mountain.RU

Автор: Е.В.Буянов, г. Санкт-Петербург

ИСТРЕБИТЕЛИ АВАРИЙ

Роман лавин Тянь-Шаня

Плато Кан-Джайляу

Лагерь из трех палаток на плато готовился ко сну. Андрей Шепитько вовремя остановил группу. Соваться дальше вперед не стоило: впереди виделись разрывы, и приближалась ночная темнота, следовало еще уточнить направление. Быстро разложились, приготовили ужин. Разговоры шли в основном о возможности завтрашнего поиска, о том, что случилось с последней двойкой участников: успела ли она уже спуститься, остановилась ли наверху, потерпела ли аварию. Напряженное ожидание овладело всеми, - здесь не могло быть равнодушных.

А час Инги еще не прошел!..

- Спасибо дежурным! Хороший ужин, правда, Инга! Суп с КЛЯЦКАМИ!.. Зубовными, - от аппетита!
- Макароны-САПОГЕТИ с ТРУШОНКОЙ...
- Как прогноз, Андрей? “В нос, иль без заноз”?
- Да не знаю. Надо бы спросить на вечерней связи. Но ведь от этого ничего не изменится. Если будет климатически-клизматический сюрприз, то его не отвернешь!
- Но все-таки легче, когда он ожидаем.
- Здесь к этому всегда надо быть готовым. Не Фанские горы!

Час Инги не прошел! И случайно в разговоре, над плечом Андрея ее зоркий взгляд чуть задел за маленькую черную точку, - там, километрах в полутора, на ледопаде. Ей показалось, что точка движется... Она задумчиво пригляделась... Нет, только показалось. Точка не двигалась. Камень или трещинка...

Андрей уже отошел, решив, что она занялась своими мыслями, да и у него дум хватало. Инга медленно повернулась и пошла к палатке. Ее душой овладело то приятное вечернее успокоение, которое приходит после трудного дня, в состоянии удовлетворения от тяжелой физической работы... Крутились мысли о разном, но среди них опять мелькнула мысль-воспоминание о сообщении Жени Берлиной. И эта мысль заставила внутренне встрепенуться и остановить отходящего Андрея! Недоработочек не надо! Без щербинок в душе и взоре!

Лагерь встрепенулся.

Андрей отошел чуть в сторону, упер конец ледоруба в толстый рант ботинка, глубоко присел и ударил по головке ледоруба бойком самодельной ракетницы. Над плато ледника ярко повисла красная звезда горящей ракеты, осветившая на несколько секунд снег тревожным кроваво-красным сигналом идущему: его заметили и приказывают остановиться, прекратить опасный спуск в одиночку.

“Может, догадается остановиться”, - подумал Андрей: “Черт его несет в разрывы... Навернется, - и спасти не успеем!.. Двигаем рывком!..”

- Пи-у-у-у-у! - рация “Карат-2М” дала настройку и на панели зажглись три красные точки. Щелкнул переключатель на передачу.
- Степан, слышишь?
- Да! Прием!
- Мы встретили Акулинина. Он жив и здоров, но сильно истощен и измотан. С Неделиным хуже - тот лежит на верхнем плато с переломом ноги. Приказываю: Воронько, Лаптеву и Крупко срочно собрать одну палатку, примус, канистру с бензином, 2 литра, спальники и коврики: мой и спарку Весенина. Взять две продуктовые укладки на ужин. В темпе к нам в связке, по следам. Ждем! Да, прихватите фонари, один мы заберем. Пойдем к Неделину тройкой, с палаткой, рацией и аптечкой. Остальные мои вернутся к вам с Акулининым. Осторожно накормите его, напоите горячим и сладким. Очень умеренно! Успокойте и уложите спать в тепло. Он сильно возбужден, а от известия, что Воронин жив, а Наташу и Сергея уже вытащили вообще в экстазе. С базой связались?
- Да, они на связи первые пять минут каждого часа.
- База, база! Вы нас слышите?
- База пять! Майда-Адыр! Ваши переговоры слышали! Прием!
- Когда мы найдем Неделина, нам потребуется медицинская консультация. Попросите, чтобы подежурили с врачом.
- На связи отряд один. Отряд один. Романцов! Иваницкая будет дежурить первые пять минут каждого часа. Ждем ваших сообщений. Слышимость через хребет очень плохая, будем транслировать сообщения через базу пять! Ждем сообщений!..

Романцов хитровато прищурился:

По-своему повернув голову, Вадим заметил:

А Миша лежал на плато один в снежной яме. Чего стоили ему слова при прощании с Аком! Когда Акулинин ушел, то все - боль, темнота ночи, одиночество, безысходность, - все навалилось сильнее и страшнее. Он лежал в горячем полубреду, теряя силы в последней отчаянной борьбе. Боль то грызла ноющим, сильным жжением, то наваливалась мощным приступом, выжимавшим стон и едва-едва не заставляя забиться в метаниях. Он понимал, что такое дерганье может кончиться еще более мощной болью, шоком и смертью, едва сдерживался в глухом стоне, сжимая зубы. Сколько же это продлится? Можно выдержать час, может, два. Но о большем страшно даже подумать. Больше не устоять! Он чувствовал, что от этой борьбы скоро станет терять сознание, что скоро потеряет рассудок, а душевные и физические силы кончаются. Откуда-то возник кроваво-красный отблеск света, потом все снова померкло. Что это было? Непонятно. Кровавое знамение? Не увидел звезду ракеты, лежа головой к плато.

Не запомнил точно, сколько все продолжалось. Но новый свет, свет фонаря и лица людей, возникшие над ним, показались галлюцинацией. Как в сновидении, он воспринял успокаивающие слова какой-то девушки:

Инга принимала указания Лиды, готовясь превратить возводимую палатку в походный лазарет:

Скоро Миша оказался в палатке, за пределами которой слышались странные разговоры, иногда тихие, иногда переходящие в крик. Потом понял: говорят по рации. Надо сообщить о наших!.. Сообщить!.. И опять тот же голос, говорящий, что все обо всех известно и опять просящий потерпеть... Сколько же еще терпеть это?.. А боль все увеличивается: до ноги дотрагиваются, разматывая бинт. Новый приступ: его держат с двух сторон и за ноги и за руки, не позволяя дергаться от зверской боли, которая буквально прожигает со стороны ноги, смазанной чем-то холодным и липким... Как от прикосновения горячим утюгом!.. Потом боль вдруг резко отпускает, уменьшается до уже терпимого зуда, и тот же женский голос произносит:

И тогда он смог говорить уже членораздельно, пусть негромко:

Теперь ответил другой, более решительный, неторопливый и спокойный мужской голос:

Пару минут Миша обдумывал услышанное, - таково было потрясение от этих слов. Очень хотелось верить во все это, но не верилось! Только с трудом начинало вериться. Попросил все повторить. Потом измученное тело стало внимать настойчивым призывам к отдыху, а притихшая под новокаином боль уже позволяла заснуть. Его напоили горячим какао, дали молочной каши и, наконец, сладкого чая. Андрей кратко порасспросил о том, как спускались и доверительно договорился о решении возможных проблем без выхода из палатки... Инга заботливо успокоила больного ласками женских рук и не побоялась тесно прижаться, чтобы согреть и своим теплом и сладким ощущением прикосновения женского тела. Всю ночь она провела в тревожном полусне, следя за состоянием больного, оберегая его от неосторожных движений.

Какая прелесть эта Инга!..

А Андрей, уложив троих в палатку, сам примостился снаружи, на прежнем месте Миши, чтобы в палатке лежалось посвободнее.

На утренней связи в 6.00:

Прощальный костер

Общий сбор спасателей произошел на заставе Майда-Адыр, когда они встретились вечером следующего дня, - обе группы альпинистов, две украинские туристские группы, Романцов и Мансуров, Воронин и Красовский, Халиев и Блюмкин, Шепитько и Снегирева... Встретились у общего костра. Горы подарили теплую, ясную ночь, а Вадим Воронин - историю борьбы с лавинной аварией. Рассказ Вадима дополнили другие активные участники событий. Их слушали все, кто здесь собрался, и всем хватило и места, и тепла, и взаимопонимания. Сюда подошли альпинисты, прибывшие на перевалочную базу, вертолетчики, свободные от дежурства офицеры и солдаты пограничной заставы. Большинство из них слышало лишь отдельные факты, обросшие соображениями и слухами, а теперь смогли узнать о реальных событиях из уст их непосредственных участников.

Вадим влюбленно смотрел и на Ингу и на Андрея Шепитько:

Вадим подошел к Романцову.

Смотри, а то до уровня “КМС” ты бы дошел очень быстро, - за три-четыре сезона по две-три смены. А там уже можно ходить “по-крупному”... Еще вот что. Меня заинтересовали твои ледовые якори. И своеобразный стиль техники. Что-то в этом есть! Может, и спорное, но, несомненно, новое, свежее. Конструкция якорей превосходна, - я и за границей ничего подобного не видел! Ты не позволишь срисовать, - я себе хочу сделать такие же?

Интересный разговор получился у Вадима с Ингой. Вначале обменялись адресами и короткими рассказами о произошедшем. Вадим сразу почувствовал некоторое внутреннее напряжение в ее тоне. Так бывает, когда человек хочет, но не решается спросить о чем-то важном. Отведя в сторону, Вадим решительно ее подвинул:

Инга, напряженно потупив глаза, с трудом выдавила фразу:

Так вот в чем дело! Видно, задело ей за сердечко!

Он ласково поцеловал ей руку, но она, задорно улыбнувшись и обняв за шею, горячо приложилась к щечке, на что Вадим с редким удовольствием поцеловал ее в ответ.

Ну и дурак же будет Мишутка, коли упустит такую шикарную девушку! И как будет замечательно, если они так найдут свою общую судьбу!..

Вадим горячо благодарил вертолетчиков:

Романцов меж тем толковал с Чаидзе:

Их руки сомкнулись в стальном пожатии, обнялись на прощание.

Халиев тщательно опросил Вадима, сделал записи на заметку и договорился о том, что тот напишет и пришлет подробное описание всех событий.

Вадим подавленно молчал, потом произнес:

Еще одна авария! Человеческая. Казалось бы, на ровном месте! Но нет! Причины и здесь глубоки, хотя и не видны.

Бури, лавины противоречивых чувств роились в душе Вадима. Грусть расставания с новыми товарищами по походу смешивалась с радостью ожидания новой встречи с друзьями, которые ждали в Пржевальске. Грусть расставания с горами смешивалась с ожиданием скорой радости встречи с близкими и родным домом. Радость от одержанной трудной победы смешалась с горечью понесенной утраты. От этого нового известия, такого противоречивого и нелегкого, он, как смог, попытался внутренне отрешиться до самого Ленинграда. Это известие возвращало ему сына. Но он с острой болью ощутил потерю той, которую любил, и, как теперь понял, - продолжал любить, и которая теперь будет жить в нем и вечной болью и взглядом сына. Жизнь стала другой! И она будет уже не та! Как грустно прощаться с прежней жизнью, - с ней уходит часть тебя. А новая жизнь приходит новыми отношениями, новыми людьми, новыми встречами и расставаниями. Новой борьбой, рожденной этой жизнью!

Огромная тяжесть усталости и голода навалилась на него сразу, как только отпустило психологическое напряжение и обстановка разрядилась. Почувствовал, что вымотался окончательно, что ни на что большее его не хватит. Домой! Домой! Отдохнуть! По дороге хоть немного поесть и отоспаться. Дорога будет со своими, с Красовским. Как хорошо со своими, когда не один, и не в снежной могиле! Да! Была бы полная радость от любви и жизни, да нет ее и быть не может! Смерть Лены и два цинка, вырванные Красовским и группой Егорова у гор, - все, что осталось от Ныркова и Коваля. И трое наших с тяжелыми травмами. Но живые! В этом - ведро и твоего пота, перемешанного с кровью, слезами...

А потом состоялся нехитрый ужин с традиционным чаем у костра и многими песнями под гитару. Пели Визбора и Высоцкого, Вихорева и Окуджаву, Городницкого и Полоскина и многих-многих других. Чистым родником высокой поэзии, живительным ветром светлых слов вливалась в них, рождая парящее упоение, непостижимый трепет души, понятный только тем, кто способен понимать, верить и любить так, как это умеют они. Свята ночь у костра, под тайной сенью белых вершин и звездного неба, в кругу товарищей-единомышленников! Сердце вырастает до размеров мира, весь мир тонет в нем, и летит, летит на высоких звуках пламенных строчек... А искры костра взлетают вверх звездочками к звездочкам небесным вместе с песней, и гаснут на лету средь Млечного пути, среди своих небесных сестер...

Образ похода: Печаль расставания

Что делать, так надо: простимся с горами,
Махни ледорубом - последний привет!
Печаль расставанья останется с нами,
Для памяти сердца она - амулет.

Она остается, она остается,
Она не уходит, растет и живет,
Она тебе новой мечтой улыбнется
И снова в дорогу потом позовет!

Нам лики вершин скоро явятся в грезах,
Заката, надев золотистую шаль, -
Приснятся Кавказа лавины и слезы,
Приснится Памира великая даль!

Слияние троп - голубое скрещенье,
Мы взяли заветом намеченный взлет! -
Прошепчем вершинам молитву прощенья,
Нас ждет впереди поворот, поворот!..

А потом они, - вся группа Воронина, возвращались. Они возвращались без смертельных потерь. Пусть голодные, истощенные борьбой, а трое и с тяжелыми травмами, пусть с горьким осознанием своих ошибок, но с взглядами, в которых не кровоточила отрешенность тяжелой потери. Все живы, - и это главное! И в этом счастье! Их не покидало ощущение внутренней силы, в них не возникло трещин надлома. Они сумели, справились, пусть и с большой помощью со стороны...

Правда, был у них еще и скорбный груз, - два цинковых гроба с останками Ныркова и Коваля. И с ними летел Красовский, сразу ставший “своим”, желанным другом. Вот скорбный груз клал печаль на лица. И острое ощущение аварии, трагедии в душе. В Ленинграде их встретят не только свои родственники, но и родственники погибших.

И еще...

Еще на эту дорогу в Ленинград легла тень новой, совсем другой аварии, аварии уже в масштабе всей страны! Спустясь с гор, они оказались уже в иной стране, в другом государстве. Творилось нечто непонятное: какой-то ГКЧП, танки на улицах Москвы, вещающие генералы, полная политическая неразбериха...

Они же - люди, весьма далекие и от власти, и от криминала, а этот роман далек и от политики, и от уголовных преступлений. Это - сказ Тянь-Шаньских лавин, лавин в горах и лавин чувств в душах его героев...

Эпилог

Вертолет уносил Романцова к верховьям Иныльчека, в МАЛ ЮИ. Теперь, когда самые сильные страсти по поводу исхода спасработ улеглись, новая тревога жгла его сердце. В нем возникло внутреннее ощущение угрозы его большому делу, ощущение толи опасности, толи утраты, толи крушения надежды. Была ли еще одна авария или нет?.. Авария человеческого духа, авария с его командой?.. И говорили в нем два голоса: один злой, голос горечи и печали, и другой, которому больше хотелось верить:

... Хороший коллективчик! Ничего себе!.. Я им устрою “Макалу по стене”3 ⁸! Ждал их на спасы целую неделю, а они и не подумали явиться. Знаю, что скажут: “Ждали приказа...” А я специально приказ не посылал, чтобы догадались сами... Но главное - не это. Чего-то не верится, что не слышали сообщение от шестого августа об авариях. Но вершина Хан-Тенгри была уже так близка, - всего четыре часа подъема... И они решили идти на вершину, прикинувшись, что не слышали сообщения с базы.

Всего-то “сбегать”... 4 часа! Но в результате на спасы они опоздали еще более чем на сутки и их помощь уже, наверное, не потребовалась. Это надо выяснить... А дальше? А дальше они стали смотреть на стену пика Победы и готовить новое восхождение, уже на “Снежных барсов”3 ⁹. Зная при этом, что их тренер “обтирает скалы носом” на тяжелых спасах. Интересно, вообще пришла ли кому-нибудь в голову занятная мысль помочь “любимому тренеру” отыскать погибающую в горах группу?..

Романцов не страдал комплексом “сверхчеловека”: он считал, что альпинисты не какая-то исключительная каста, а обыкновенные люди, среди которых встречаются разные, и могут совершить эти люди разные поступки, - и высокие и низкие... Совершила ли такой, весьма сомнительный поступок, его команда?.. Нелегкие мысли... Команду эту он создавал не один год, связывал с ней большие надежды. Немало прошло людей, прежде чем сложился устойчивый, стабильный коллектив... А на Стаса Ельцова возникла еще и особая ставка, - парень как скалолаз оказался необычайно талантлив при отличных физических данных и “прошибном” спортивном честолюбии. Уже сейчас он входил в пятерку, а иногда даже и в тройку лучших на всесоюзных соревнованиях. И это при его-то резервах! Еще чуть-чуть отточить технику и немного вытянуть скоростную выносливость... И тогда он сможет тягаться с самим... Балезиным! Романцов ясно видел, чего Стасу еще не хватает: идя по графику самых сильных, в конце маршрута немного сдает в скорости. Конечно, борьба с самым сильнейшим за высшую ступеньку, - это особая стать. Здесь нужны особые тренировки, новаторские тренерские решения, здесь надо переиграть всех “на голову”, а самого сильного и его тренера хотя бы на секунду! Выигрыш у чемпиона всегда связан с преодолением психологического барьера, более трудного, чем барьер физический. Физический барьер преодолевается, а психологический ломается, - он просто не должен мешать, когда спортсмен физически может выиграть! Это-то все найдем, преодолеем, но есть ли у нас другое и самое главное? Есть ли в Стасе чемпионская ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ? И моральная выносливость настоящего альпиниста?.. Если для него зачет восхождения важнее явки на спасы, - пожелаю ему успеха не выше Ленинских гор!..

Остальные? Хорошие ребята! Наверное, Клим был против, - он слишком честный и чистый парень, чтобы так поступить. Но двух других Стас мог склонить на свою сторону, - они могли пойти за ним “автоматически”, подчиняясь угару борьбы, инерции восхождения, приказу руководителя... Взяли большинством?.. А Клим подчинился большинству и руководителю?..

А Стас? Нет ли у него уже “трусости победителя”? Это когда боясь проиграть и не получить лавров, идут сначала на мелкое, потом на подленькое... Победа должна быть достойной! Недостойная победа, - это не вершина, а жуткий провал в пропасть. Деградация, проигрыш самому себе. Она подкашивает, случается, самых сильных, опытных, заслуженных, достойных. Боязнь проиграть - опасное препятствие для человеческого духа, а недостойная награда - блеф хуже лжи. Это не ложь слов, это ложь поступка, действия... Самая настоящая ложь! Это все равно, что взять не заработанные деньги... Только неопытные, несильные спортсмены считают, что выигрывают у соперников. Нет, - победа, - это всегда победа над самим собой. Это должны осознавать все, а не только великие чемпионы. По крайней мере, в альпинизме это так! Когда все соперники уже позади, тогда начинается настоящее соревнование, - с самим собой! Но ведь и до этого оно ведь было таким же!..

Да, если все так, то, видимо, команде в этом составе конец! Придется набирать новую...

А сколько сил, времени, нервов вложено в это гималайское восхождение, сколько бесплодных шатаний по кабинетам бездушных прощелыг!.. Сколько напрасных слов о стену равнодушия! Ее пробить сложнее, чем стену восьмитысячника! Какие работы на восхождениях, какое усложнение маршрутов, связанное и с дополнительным риском, - и все для того, чтобы доказать: команда - одна из лучших в Союзе и по общему уровню подготовки и по стабильности достигнутых результатов... Бронза, серебро, серебро и, наконец, золото в прошлом году, и это при их-то молодости, силах и перспективах! Неужели, все теперь проваливается в никуда? Никак нельзя претендовать на исключительность, допуская сделки с совестью! Не позволю ни себе, ни им!..

Таковы худшие предположения Романцова! Но другой голос говорил ему: “Не руби с плеча! Разберись вдумчиво, осторожно... Ведь все могло произойти совсем не так...”

Остановившись в темноте перед самой вершиной, они действительно могли не выйти на связь из-за сложной работы на рельефе. А утром выйти к вершине еще до связи в 6.00, пропустить по занятости и ее. А связь на 9.00 уже застала их на спуске после завершения восхождения.

А почему они не устремились ему на помощь? Это тоже могло объясняться вполне понятными причинами: они активно работали на спасах под перевалом Чон-Терен или на ребре Шатра без радиосвязи с базой, ведь многие группы спасателей не имели своих раций. Ему вспомнилась фраза Галинского из последних переговоров с МАЛ ЮИ:

Да, надо разобраться сурово и мудро. И сначала совсем беспристрастно: надо уметь быть сначала не судьей, а следователем. Просто понять, как обстояло дело, и случилась ли здесь или нет авария человечности. Так-то!.. Зорька, конечно, не виновата, она и в восхождении не участвовала, будучи наблюдателем. А Лида будет ей хорошей напарницей по женской связке. Да, в этой спасательной запарке совсем забыл о своей группе...

Вдруг представил себе хитроумную физиономию Галинского и улыбнулся. Вот жучила и скупердяй! Случалось, у него сухаря ломаного не допросишься. Перед ним и большинство инструкторов МАЛа дрожит: суровый мужик! Никакого спуску не дает нарушителям дисциплины, а о своих интересах, интересах МАЛа никогда не забудет. Но если вдруг случается что-то необычное, - вроде вот этих спасов, - тут уж он не поскупится ни на импортное пиво, ни на отечественные деликатесы... И баню приготовит, и самых знойных альпинисточек пригласит на вечеринку для избранного круга. И у этого серьезного и сурового начальника появляется во взгляде что-то мальчишески проказливое, залихватски лукавое, появляется желание хоть немножечко “нашкодить”, пусть даже и в ущерб “начальственному” авторитету. Конечно, в избранной, близкой компании. Желание поострить метко и точно, посмеяться над собой и другими, и, томно закинув голову, глядя в лицо милашке-альпинистке петь под гитару песни-анекдоты с такой напускной серьезностью, что все дрожат внутри от восторженного смешка:

Я люблю развратников и пьяниц
За разгул душевного огня,
Может быть чахоточный румянец
Перейдет от них и на меня, — эх!

Приморили гады, приморили,
Загубили молодость мою! —
Золотые кудри поседели,
Знать у края пропасти стою!

Поднимал промышленность Кузбасса
Материл начальников на стройках,
Голос мой из тенора стал басом, —
Очень я ругался непристойно!.. - Эх!

Приморили гады, приморили!..

Я люблю бродяг-авантюристов,
Я люблю их пьяный наглый смех,
Всех люблю туристов-альпинистов,
И туристок-альпинисток тоже всех - эх!..

Приморили гады, приморили...

Весь Памир прошел в лаптях обутый,
Слушал песни старых чабанов,
Сам их пел, горами шибанутый,
Звали меня Генка Иванов! — Эх!

Приморили ГАДА, приморили!..

Жучила!.. Будет опять нашептывать, рекомендовать новых красивых баб... Но когда одна женщина есть, настоящая, то других не надо... А она ждет, и с ней будет хорошо!..

Над горами поднимался холодный и ясный рассвет. На самой кромке белой и такой близкой громаде Хан-Тенгри, розовато-желтый луч лежал с восточной стороны тонкой ниточкой, а у более далекого колосса пика Победы рассвет позолотил весь верх белой шапки. Темнота ночи еще чернела в нижней части ущелий, но она обречена. Усиливающиеся лучи и белизна снегов пожирали, прогоняли ее прочь.

"Красотыща!" ...

Золото лучей успокоило, очистило душу восходителя от суеты тревоги, он вздохнул глубоко и легко...

Образ похода: На вершине

Когда на неба трещине
Стою я в высоте
Вершины словно женщины
Пылают в наготе!

Парением безбрежности, -
Как роз, и звезд кусты,
Все в нежности и в снежности
Слепящей чистоты!

А дума ходит странная,
Еще вчера - мечта,
Что вот, она, желанная,
Одна из них - взята!

Та, гордая красавица,
Средь "самых" из мужчин
Стеною страшной славится,
И песнею лавин!

Взята - добавкой перышка,
Когда все силы - прах!
Зацепкою за зернышко,
Со стоном, "на зубах"!..

Из облака, украдкою,
Опять она глядит,
Вся с новою загадкою:
Чего ж в тебе родит?

Придут, созрев, от суженой
Лучами ее тем
Стихов и песен кружево,
Резьба из теорем!.. -

То яркое мгновение
Глотками высоты
Пробудит вдохновение
И поиски мечты,

Тот день, как свадьбы ночкою
Сумеет удружить, -
Проляжет верной строчкою:
"Да, парень, стоит жить!.."

Редакция 14 от 04.05.2002 г.

Послесловие к роману “Истребители аварий”

Роман представляет художественное произведение, рожденное опытом и практикой 25 лет спортивных походов автора по горам Кавказа, Памиро-Алая, Памира и Тянь-Шаня. События, описанные в романе, являются плодом творческой фантазии автора, а образы главных героев - собирательные, они сложены их представлений автора о своих товарищах и друзьях по походам, знакомых альпинистов, туристах, спасателях. Автор ставил своей целью написать увлекательное, но реалистичное произведение, основанное на реальных случаях аварийных и критических ситуаций, без какой-либо фантасмагории и мистики.

Некоторые герои романа имеют реальных прототипов: В.Красовский написан автором с В.Некрасова, Г.Рудницкий - с Г.Худницкого (учителя автора), М.Нырков - с М.Чиркова. Фамилия “Романцов” взята созвучной с фамилией отважного начспаса Алима Васильевича Романова, - его беспримерный героический поступок описан в рассказе Ю.Визбора “Подвиг на Короне”.

Ситуация спасения В.Воронина в рандклюфте сходна со случаем спасения В.Шатаева, описанном в чудесной книге “Категория трудности” (только на Шатаева рухнула не лавина, а скала).

Случай гибели на Эльбрусе группы туристов, среди которых были два товарища автора по походам - Сергей Левин и Сергей Фарбштейн в мае 1990 года, заставил автора серьезно исследовать причины этой аварии. Только через семь лет картина происшедшего как бы вышла из тумана. Стало ясно, насколько велика опасность переохлаждения в условиях суровой непогоды. Эта “холодная” авария и легла в основу сюжета о критической ситуации на леднике Каинды, когда Берлина и Белов едва не погибают от холода. Другие составляющие этой ситуации вполне реальны: в походах мы встречали на крупных ледниках целые речки, текущие по льду в глубоких желобах. Были случаи, когда политый дождем ледник становился скользким, как каток. Однажды автор встретил на леднике естественный фонтан - вода вырывалась изо льда полутораметровым султаном. Если возможно такое чудо, разве не может поток уйти вглубь ледника с образованием водоворота?

Сказочно прекрасный район ледника Иныльчек является одним из “главных действующих лиц”, “героем” романа. В романе практически нет придуманных природных и географических объектов, - все названные перевалы, вершины, хребты и ледники описаны такими, как они есть. Единственными придуманными объектами являются озеро на поверхности ледника Каинды и поток с водоворотом. Впрочем, исчезающие озера на поверхности таких крупных ледников не являются редкостью, - первопроходцам района отмечены случаи, когда они останавливались на ночлег вблизи озера на леднике, а к утру озеро исчезало (в результате движения и разлома льда вода уходила под ледник, либо озеро замерзало). Озеро Мерцбахера - самое крупное из исчезающих озер, но оно не единственное.

С перевалом Предутренний у автора связаны особые воспоминания, - на нем автор едва не погиб летом 1989 года. Реальные события того памятного похода описаны в документальном рассказе “Лавины!..”, приведенном ниже. Без этого похода роман, возможно, вообще бы не был написан (по крайней мере, он был бы совсем другим). Из рассказа ясно, какого рода реальные события легли в основу сюжетов романа. Конечно, на автора оказали сильное влияние и события катастрофического землетрясенья в Армении в декабре 1988 года, где автор участвовал в поисково-спасательных работах (в Ленинакане).

Автор участвовал в расследовании ряда аварий, происшедших с туристскими группами. Прежде всего, это касается группы Петра Клочкова, - эта группа из шести человек бесследно пропала в районе Центрального Памира летом 1989 года. Это случай описан в статье “Тайна исчезновения группы Клочкова”. Широкомасштабные спасработы. связанные с поиском этой группы, с одной стороны, не принесли успеха: группу Клочкова найти не удалось, но в ходе спасработ удалось оказать помощь двум другим группам, находящимся в аварийных ситуациях. Эти случаи легли в основу сюжетов романа о предотвращении аварии на “леднике 21” и о прекращении аварии группы Лапина.

В октябре 2001 года автор начал активную работу в Интернете на сайте WWW.mountain.ru. Открылось “второе дыхание”, поскольку здесь оказалось возможным не только опубликовать свои материалы, но и прочитать многих других авторов, и пообщаться с единомышленниками на форуме. В ряде статей автор нашел определенные ситуационные аналогии с сюжетом романа. Очень хорошо и интересно, по мнению автора, дух первооткрывателей района ледника Иныльчек и их устремления описаны в статьях Юрия Ицковича. Подобная устремленность передалась и нам от более старших по возрасту туристов и альпинистов, а от всех - и героям наших произведений.

Автор немало “нафантазировал” в романе, претендуя в то же время на строгую реалистичность событий без нарушений во всем меры вещей и событий (без нелогичных, необоснованных смысловых переходов). Поэтому его внутри не мог не жечь вопрос: “Ну, хорошо, злодей, написал ты это, “накрутил”... А все же, могло ли реально случиться нечто подобное?..” Такой вопрос с той или иной степенью остроты возникает перед каждым автором, который пишет не сказку, а произведение о своем времени, о реальных людях, которые его окружают. Конечно, в походах случается немало приключений, но... Вот в качестве одного из “подтверждений” того, что нечто подобное может случиться в горах, автор нашел в небольшой заметке журнала ЭКС № 1 за февраль 2001 г., с. 38, - в ней была дана краткая аннотация документального кинофильма и фактов, изложенных в нем. Вот эта заметка:

“Лавина: Белая смерть”, 55 минут, видеосерия National Geografic, USA

Фильм достаточно интересен. Довольно много познавательного документального и даже архивного материала, собранного с миру по нитке. Удивляет предостережение на кассете “не рекомендуется детям до 18 лет”. При этом рассказывается о трагедии попавших в лавину европейских школьниках. Запоминается устроенная японцами на трамплине в Саппоро исследовательская “лавина” из бессчетного количества теннисных шариков. Впечатляет рассказ американца Лестера, который кинематографисты воспроизвели в стиле видеоряда “911”. Поразительная история. Лет двадцать назад Лестер добывал золото на склонах колорадских гор, и его засыпало гигантской лавиной. Лестер откапывался 22 часа, прорыв слой снега толщиной 9 метров. Выбравшись на поверхность ночью, он тут же замерз и спустился обратно, чтобы дождаться утра. Новая лавина завалила его во второй раз. Откопавшись опять, Лестер двинул вниз по склону в сторону леса. Вскоре он увидел вертолет спасателей, которые его искали. Пролетев прямо над Лестером и не заметив его, вертолет поднялся выше и сбросил в верховьях несколько взрывных шашек, с целью обнажить склон и облегчить поиск пропавшего. Новая лавина, спровоцированная взрывами, накрыла Лестера в третий раз… Теперь, спустя двадцать лет, Лестер говорит, что знает, что такое настоящее золото…

Так что... Чего не случается с романтиками горных путей?..

Уже после написания романа автор осознал, что многие сюжеты и строчки родились неосознанно, путем работы подсознания, заряженного на такую работу реальными эмоциональными всплесками в условиях трудных и опасных походных ситуаций. Например, ситуация спуска Воронина с перевала Предутренний рождена и реальным срывом автора под этим перевалом, и реальной “беготней” от лавин при спасработах под пиком Игнатьева (см. статью “Лавины” ниже). А полочка, на которой спасается Воронин, - легко ли было бы автору ее придумать, если бы ее там в действительности не было? В походе 1989 года на ней была оборудована станция страховки...

Да, автору не всегда и не сразу видны, и не всегда дано понять, где находятся истоки его сюжетов. Знал ли, к примеру, Леонид Гайдай, и вся эта гениальная комическая троица, - Моргунов, Вицин и Никулин, что исток рожденного ими художественного образа лежит в старой русской сказке “Пузырь, соломинка и лапоть”? Сказки, услышанной ими еще в детстве... А наше подсознание при виде их тоже заранее “настроено на смех”, поскольку мы знаем и чувствуем, что пузырь лопнет, соломинка сломается в решающий момент, а лапоть непременно попадет впросак, непременно утонет в реке или в супе... И в нас жив неподдельный интерес, а как же это произойдет на самом деле?..

Есть некоторые книги, которые особенно вдохновили автора при написании романа и которые автор рекомендует любителям глубокого, захватывающего чтения с осмыслением тонкой канвы событий:

• “Категория трудности” В.Шатаева;
• “Волоколамское шоссе” А.Бека;
• “В августе сорок четвертого” (“Момент истины”) В.Богомолова;
• “Невероятная победа” У.Лорда.

У них автор учился писать увлекательно. Конечно, для этого совершенно необходимы такие составляющие, как загадки-тайны сюжета, его резкая “захватываемость”, “закрученность”, динамичность, внезапные переходы, большая скорость развития событий и их многогранность.

Конечно, нужны “украшения” в виде боковых ветвей романа, среди которых есть и любовные (ну какой роман без любви!), описательные с рассказом об интересных ситуациях из жизни героев, познавательные, несущие интересные географические, технические и другие знания. И просто чисто эмоциональные "краски", передающие мысли и чувства героев, объясняющие их побуждения, порывы, движения (сюда входят стихи и песни, мысли и переживания...). Роман должен был отражать сложность, многогранность, незаурядность людей, ищущих и идущих в горы по зову своего сердца, своей души.

Замысел романа появился в 1996 году при завершении первой книги автора (книга техническая, называлась “Техника горных маршрутов”). Три года понадобилось на то, чтобы написать роман, а потом он подвергся тщательной доработке и “отглаживанию”. Автор выполнил 14 полных редакций рукописи с правками и дополнениями текста. Все эти работы были в основном завершены в конце 2002 года. Одна из ранних редакций романа была принята С.В.Минделевичем, - он сократил и переработал первую часть романа в повесть “Белый ураган” и после проверки автором выпустил ее в 45-46 номерах газеты “Вольный ветер”. Позже полный вариант первой части появился в Интернете на сайте газеты “Вольный Ветер” (www.turizm.ru/veter).

Автор выражает ему сердечную благодарность. А также благодарит других первых читателей романа, высказавших замечания, оказавших помощь и поддержку при его создании: туристам Александра Крупенчука (опытный врач-хирург, он внес ряд замечаний по медицинской части), Борису Драгунову, альпинистам Борису и Ларисе Кашевник, Валентине Власовой, Юрию и Анне Федотовым.

Конечно, “один в горах не воин”! Даже на соло-восхождениях! Потому автор романа считает своими соавторами всех туристов и альпинистов, внесших благородный вклад в дело развития горного спорта и в высокое дело спасения людей на горных маршрутах.

Автор благодарит редакцию сайта WWW.mountain.ru (раздел “Люди и горы”) за публикацию ряда статей, - в частности, и тех, которые упомянуты здесь.

Автор посвящает роман светлой памяти всех, не вернувшихся с горных маршрутов и восхождений туристов, альпинистов и спасателей, и, прежде всего, своим товарищам по походам Лене Кренгаузу, Сергею Левину, Сергею Фарбштейну, Косте Кондакову...

Е.В.Буянов, ноябрь 2002 года, Санкт-Петербург.

Горный район ледника Иныльчек

(краткий историко-географический очерк)

Этот район "Небесных гор" - Тянь-Шаня был “голубой мечтой” нескольких поколений туристов и альпинистов. Относительно труднодоступный, он долгое время требовал очень серьезных караванных подходов для заброски походных грузов. Более близким он стал к концу 50-х годов с появлением вертолетного транспорта и прокладкой автодороги к Энгильчеку - поселку рудокопов у места слияния реки Иныльчек с основным потоком - рекой Сарыджас. На самой границе с Китаем.

Район завораживал... Он завораживал и манил отважных блеском легендарных вершин и зовом не пройденных перевалов. Жемчужиной района стоит сказочно прекрасная вершина Хан-Тенгри, - правильная белая пирамида из мрамора, льда и снега, которая в лучах заката играет розовато-красными, иногда кровавыми переливами, призывными и непонятными... Еще с древности ее называли то Хан-Тенгри (“Повелитель неба”), то Кан-тоо (“Гора крови”). С ней издавна связано много легенд и сказаний. Первые порывы исследователей, казалось, подтверждали мистическую загадочность этой вершины: огромный белый пик, казавшийся издали в два раза выше окружающих его вершин, куда-то таинственно исчезал, когда разведчики пытались приблизиться к его подножию. Труднодоступные, неисследованные хребты Терскей-Алатоо, Сарыджас, Иныльчек-Тау с мощнейшими ледниками стойко оберегали могучий покой семикилометрового “Повелителя неба” с севера и с запада... А с юга его прикрывали не менее мощные ледники, хребты и государственная граница с Китаем. Первые шаги исследователей, преодолевших подходы и выходы на Иныльчек, лишь увеличили число загадок. Несколько позже имена этих исследователей появились в географических названиях района: ледники Семенова (Тянь-Шаньского), Мушкетова, Демченко, пики Игнатьева, Шокальского, озеро Мерцбахера, и многие другие...

Петр Петрович Семенов (Тянь-Шаньский) первым приподнял завесу таинственности над этим районом, - он увидел снизу хребет Тенгри-Таг, вступил на ледник Иныльчек (1856-1857) и подробно описал свое путешествие.

“...Весь этот гребень с промежутками между горными вершинами”, - писал Семенов, - “ был покрыт нигде не прерывающейся пеленой вечного снега. Как раз посередине этих исполинов вздымалась одна, резко между ними отделяющаяся по своей колоссальной высоте, белоснежная остроконечная пирамида, которая с высоты перевала превосходила высоту остальных вершин вдвое... Небо было со всех сторон совершенно безоблачно, и только на Хан-Тенгри заметна была небольшая тучка, легким венцом окружавшая ослепительную своей белизной горную пирамиду немного ниже ее вершины...”

В 1886 году И.В.Игнатьев посетил северную часть района - ледники Семенова и Мушкетова, прошел в долину Иныльчека, но не дошел до ее ледника.

Район изучали и иностранные исследователи: в 1899 году его посетил венгерский зоолог Альмаши, а в 1900 году - итальянские альпинисты Ч.Боргезе, профессор Г.Брохерель с проводником М.Цурбриггеном. Их экспедиция не смогла достичь подножия Хан-Тенгри, их остановил огромный ледник Иныльчек, показавшийся им непреодолимым.

В 1902 году важный вклад в изучение района внес известный исследователь Алтая и Тянь-Шаня профессор ботаники В.В.Сапожников.

Подножия Хан-Тенгри удалось достичь немецкому географу, альпинисту и профессору Готфриду Мерцбахеру в 1902-1903 годах с группой тирольских проводников. Мерцбахер был потрясен видом колоссальной белой пирамиды Хан-Тенгри. “Тянь-Шань - не место для альпинистских развлечений!”, - записал он в своем дневнике, трезво рассудив, что вершина такого класса никак не под силу его группе.

Серьезные дальнейшие исследования района были продолжены лишь в 1929-1933 годах замечательным альпинистом Михаилом Тимофеевичем Погребецким. Сначала силами спортивной альпинистской группы, а затем усилиями Украинской правительственной экспедиции, проделавшей большие работы по топографической съемке, геологической разведке и изучению массива Хан-Тенгри. В ее составе группа Погребецкого одержала замечательную спортивную победу, - вместе с Борисом Тюриным и австрийским коммунистом Францем Зауберером Погребецкий стоял на вершине Хан-Тенгри 11 сентября 1931 года. Это событие явилось потрясающей победой не просто советского, но и мирового альпинизма! Семитысячник на такой высокой широте - вершина более сложная и опасная, чем его близкие по росту Каракорумские и Гималайские собратья, большинство из которых тогда еще не покорились человеку. А до вершин-восьмитысячников тогда восходители еще не дошли (хотя и добирались до восьмикилометровой высоты). Секрет успеха группы Погребецкого таился в необычайной настойчивости, трудолюбии и любви исследователей, организовавших и совершивших целый ряд Тянь-Шаньских экспедиций. А начиналось все с похода группы из восьми человек - первой из десятков, сотен туристских и альпинистских групп, которые позже исследуют этот замечательный район.

Но даже восхождение на Хан-Тенгри не раскрыло большинства загадок района. В более поздних экспедициях сначала обнаружили, потом исследовали и покорили огромную вершину близ узла пограничных с Китаем хребтов Меридиональный и Кокшаал-тау, южную “визави” Хан-Тенгри. Их разделяет только широкая долина ледника Южный Иныльчек с его южным притоком - ледником Звездочка. Как выяснилось позже, именно эта вершина высотой 7439 метров и является тем истинным пиком Хан-Тенгри, о котором упоминалось в древних летописях. В 1945 году ей дали гордое название пика Победы в честь победы в Великой Отечественной войне. А победа над самой этой вершиной далась тяжело, она быстро снискала себе печальную славу вершины-убийцы, самого северного семитысячника мира (Хан-Тенгри по первоначальным измерениям имел высоту 6995 м, но сейчас во многих источниках указывается новая цифра: 7010, - в этом случае самым северным семитысячником является Хан-Тенгри).

Новые шаги рождали и новое понимание, и новые проблемы. Серьезная попытка восхождения в 1955 году закончилась трагедией: практически вся группа восходителей погибла в непогоду. Тогда над вершиной повис роковой, мистический знак вопроса: а можно ли ее вообще покорить?.. Не довлеет ли проклятье злых духов на куполе “Властелина неба”?.. Тень заклятья сняла команда Виталия Абалакова, взошедшая на вершину в 1956 году. Она учла ошибки предыдущих экспедиций, прошла хорошую, активную акклиматизацию и вдумчиво, с резервами, обеспечила восхождение. Резервы подготовки оказались совсем не лишними: недельный период непогоды группа благополучно пересидела в удобно оборудованных снежных пещерах и прорвалась на вершину, используя просвет ненастья... Абалаков учел тяжелые уроки своего восхождения на Хан-Тенгри в 1937 году, - это восхождение едва не закончилось трагически, многие участники получили серьезные обморожения в непогоду.

Ранее считалось, что первопрохождение на пик Победы было выполнено группой Гутмана, Сидоренко и Иванова в 1938 году. Но они взошли не на саму вершину, а на гребень хребта Кокшаал-тау, на высоту 6963 м, - по тем временам это было замечательное достижение. Все трое позже стали активными участниками войны, причем Леонид Гутман погиб, Александр Сидоренко воевал в горах Кавказа, а Евгений Иванов отличился в качестве разведчика-диверсанта, действовавшего в тылу врага в составе партизанского отряда. Человек необычайной силы и выносливости, он совершал легендарные подвиги, взрывал эшелоны, мосты и склады, уничтожал вражеских солдат и офицеров. Однажды он ушел от погони, простояв ночь по грудь в ледяной воде. Взрыв неисправного запала при подготовке боеприпасов нанес ему тяжелые увечья, он потерял руку, глаз, а зрение другого глаза восстановилось частично и не сразу... После выздоровления он нашел силы вести активную жизнь, работать, совершать сложные восхождения. Таковы люди того, военного поколения. И памятником им стоит вершина с гордым именем пик Победы, именем победы в той великой и страшной войне...

Да, поначалу каждый шаг в этот район Центрального Тянь-Шаня был шагом в неведомое, в совершенно неисследованную область с огромной сетью ледников и ущелий. Было неизвестно их расположение, принадлежность и высота вершин, доступность перевалов. Загадкой был и климат, и снег этого района. В розе ветров здесь сталкивались ветры сухих пустынь Средней Азии, Монголии, Китая и даже Афганистана, влажное дыхание Иссык-Куля, влияние прилегающих горных хребтов Северного, Западного и Восточного Тянь-Шаня. Даже из подсушенного воздуха Центральной Азии такие высокие и холодные горы выжимают влагу, выпадающую в виде снега на огромные поля Иныльчека и прилегающих ледников, на площадь в тысячу квадратных километров. Снег, лежащий на крутых склонах здесь особенно опасен и непредсказуем. Лавинная опасность здесь заметно выше, чем пусть в не менее высоких, но более южных районах Центрального Памира. Повышение широты существенно увеличивает сложность походов и восхождений. Каприз непогоды здесь может стать роковым для любой, даже самой подготовленной группы, если она не успеет вовремя отступить или найти тщательное укрытие от леденящих ветров воздушного урагана... А “капризничает” непогода здесь постоянно...

“Иныльчек” с древнетюркского означает “маленький князь”, “принц”. Но “принц” оказался совсем не маленьким: ледник Иныльчек по длине и площади оказался одним из крупнейших высокогорных ледников мира: его длина составляет около 60 км, - немногим меньше, чем длина ледниковых колоссов Каракорума, таких, как Сиачин, Биафо, Балторо, Батура, или длина крупнейшего ледника Памира, - ледника Федченко. По общей же площади Иныльчек тоже один из самых огромных долинных ледников, - около 700 квадратных километров. Хребет Тенгри-Таг с вершиной Хан-Тенгри разделяет его в верховьях на два рукава: Северный и Южный Иныльчек и резко обрывается у слияния этих рукавов скалой, названной “Броненосец” в силу схожести с носом огромного корабля. Со стороны Северного Иныльчека в этом месте разливается озеро Мерцбахера, дном которого служит неподвижный, так называемый “мертвый лед”.

Озеро Мерцбахера таило загадку. Не все исследователи его обнаруживали, нечетко отслеживались его границы. Оказалось, что озеро шириной более километра и длиной в несколько километров является исчезающим. Паводки в конце лета или в начале осени вызывают слив воды под ледник и обнажение дна. Видимо, они связаны с подтаиванием и размывом, а может быть, и разломами мертвого льда в течение лета. Озеро прекрасно! Его верхняя половина - чистая голубая гладь среди черных каменных нагромождений поверхностной морены ледника Северный Иныльчек. А нижняя половина разлита среди ледолома с белыми ледяными глыбами-сераками, по ее поверхности плавают айсберги, а с боков прямо в воду спадают гирляндами белые ледопады с хребтов Сарыджас и Тенгри-Таг. Части берегового припая - обнаженный голубой и изумрудно-аквамариновый лед. Огромное озеро искрится среди белоснежных вершин-пятитысячников... На поверхности ледников здесь возникают и другие, менее крупные озера, быстро исчезающие при естественных разломах ледника, образующих трещины.

Очень большими оказались и другие ледники района: с юга - Каинды, Куюкап, и с севера: Сарыджас, Мушкетова, Семенова, ледники Баянкольской подковы. Подобно рекам в них впадает множество ледников из боковых ущелий, образуя причудливые дендритовые¹³ лабиринты с висячими долинами и ледопадами.

Была разгадана загадка расположения хребтов... Опытный турист начинает хорошо представлять структуру горного района, если выделяет и запоминает взаимное расположение и соединение основных, главных хребтов, рек, ущелий, ледников. Более мелкие детали: боковые отроги, мелкие ущелья, реки и ледники лучше запоминаются как приложения к главным деталям...

Хребет Меридиональный отходит на север от хребта Кокшаал-тау примерно в двадцати километрах восточнее пика Победы. Хребет Тенгри-Таг (или Тенгри-Тау) ответвляется как левый, западный отрог Меридионального в узле пика Шатер (6700 м), далее повышаясь к вершине Хан-Тенгри и, затем, уменьшаясь по высоте у своего окончания в месте слияния рукавов ледника Иныльчек, обтекающего его с обеих сторон (здесь, у слияния на Северном Иныльчеке лежит озеро Мерцбахера). Продолжение хребта Меридиональный на север в узле вершины Мраморная стена от ее предвершины Плато разветвляется с образованием западного отрога, - хребта Сарыджас. Сарыджас через одиннадцать километров западнее, в узле пика Одиннадцати, соединяется с другим мощным хребтом Терскей Алатоо (Терскей Алатау). В этом узле соединения хребтов расположен мощный ледниковый узел с упомянутыми ледниками Мраморной стены, Мушкетова, Семенова и ледниками Баянкольской подковы на севере и Северным Иныльчеком со своими притоками. Северный ледниковый щит района без простых путей подхода... Вершина Мраморная стена действительно обрывается на север огромной мраморной стеной, - это еще одно из “чудес” района.

Пик Победы находится западнее стыков хребтов Кокшаал-тау с Меридиональным и Ак-Тау. В сторону Иныльчека Кокшаал-тау западнее Меридионального хребта отбрасывает сначала короткие боковые отроги (первый - Ак-Тау), между которыми лежат южные притоки - ледники Звездочка, Дикий, Пролетарский Турист и Комсомолец. Основные события нашего повествования разворачиваются на склонах хребта Иныльчек-Тау. Этот хребет отходит от Кокшаал-тау в 20 километрах западнее пика Победы вдоль ледника Комсомолец сначала в северном направлении, но затем поворачивает к западу, почти параллельно хребту Сарыджас. Между этими хребтами лежит долина Иныльчека. Почти от самого основания от Иныльчек-Тау на запад ответвляется еще один мощный хребет Каинды-Катта. Между Кокшаал-тау и Каинды-Катта лежит мощный ледник Куюкап, а между Каинды-Катта и Иныльчек-Тау - огромный ледник Каинды длиной около 30 километров, младший собрат Иныльчека, второй по размерам ледник района.

Вся эта “главная мускулатура” хребтов сильно прикрыта нагромождениями ветвей больших и мелких боковых отрогов с десятками и сотнями висячих ледников, ледников-притоков, узких и крутых ущелий. Даже с большой высоты трудно разглядеть главные структуры хребтов, ведь многие господствующие их вершины находятся в отрогах. Так, самая высокая вершина хребта Иныльчек-Тау - пик Нансена (5865) стоит не в главном хребте, а в боковом отроге - восточном обрамлении ледника Кан-Джайляу. Здесь лабиринтные головоломки для туристских групп, множество не пройденных вершин и перевалов, ледников и ущелий... К счастью, неопытные туристы и альпинисты в этот район пока почти не попадали из-за его труднодоступности. Иначе жертв высокогорной легкомысленности здесь было бы неизменно больше (к сожалению, предчувствуются такие жертвы в будущем...).

Для массового освоения туристами и альпинистами район был труднодоступен и из-за плохого развития транспортных путей и из-за пограничных запретов и трений с Китаем, а в ранний период - и из-за действий басмачей. И, конечно, из-за низкого благосостояния людей, не имевших возможности оплатить сложную дорогу горной экспедиции. Но с постепенным улучшением транспортных возможностей, увеличения благосостояния в послевоенные годы район все чаще и чаще стал посещаться самодеятельными организованными туристскими группами, а альпинисты начали создавать в нем свои сезонные лагеря и базы. Активный подъем этого процесса относится к концу пятидесятых - началу шестидесятых годов. Конечно, его определяли в главном общий подъем, развитие и укрепление отечественного туризма и альпинизма, более высокий уровень хозяйственного освоения района. Так, его центр - Пржевальск (Каракол) из селения превратился в крупный областной город.

Альпинисты покорили все господствующие вершины, - в том числе пик Победы, проложили новые маршруты на Хан-Тенгри, проложили десятки новых путей на многие другие вершины... Их склоны заблестели не только в лучах солнца, они заблестели и золотом медалей первенства Союза в различных классах восхождений, золотом победы человеческого духа и воли... Но были и поминки за этим столом... Туристы исследовали и нашли возможности преодоления хребтов через перевалы, ледники и ледопады, изучили возможности подходов и подбросок грузов для дальних путешествий. Все чаще и чаще они успешно “прорывались” через район маршрутами своих спортивных походов. Борьба тоже шла не без тяжелых потерь, но постепенно на картах появились обозначения, а в библиотеках туристских клубов - описания десятков новых пройденных перевалов. Стало ясно где, как и за какое время хребты могут быть преодолены спортивными группами с определенным уровнем подготовки. Сквозным маршрутом через район походом пятой или шестой (наивысшей) категории сложности могла пройти только весьма сильная туристская группа, имевшая многолетний опыт походов в других горных районах.

Очень интересным транспортным путем является дорога к поселку Энгильчек. Конечно, эта дорога имеет и пограничное значение. До поселка со стороны Иссык-Кульской впадины она преодолевает на юг хребет Терскей-Алатау и идет вдоль рек Сарыджас и Акшийрак, огибает в западном направлении с юга мощные горные районы Куйлю и Ак-Шийрак и, повернув к северу, вновь выходит к побережью Иссык-Куля. Это наиболее высотный участок тянь-шаньского тракта, включающего также участки, огибающие Иссык-Куль и выводящие на северные склоны Тянь-Шаня, к Алма-Ате и Фрунзе (ныне Бишкек). По общей высоте тянь-шаньский тракт мало уступает знаменитому памирскому тракту, а расположен он на более высокой широте.

Необычайны, неповторимы краски переливов белоснежных хребтов в лучах заката и восхода, более яркие, чем на полотнах Рериха и ассоциирующиеся в памяти с их образами. Образы цветущих роз гор, таинственных садов Семирамиды, небесных кущ на стыке рая и ада... Может быть, они порождены неведомыми струями света в тонкой пелене облаков из кристалликов льда между вершинами и наблюдателем. А может, колебаниями лучей в струях воздуха, розой ветров... Но иногда утреннюю свежесть гор здесь сменяет плотная туманная дымка: это налетает “афганец” - пыльный ветер с пустыни Такла-Макан и с других пустынь Центральной Азии, несущий сотни тонн пыли, оседающей на склоны гор.

Древнее название этих гор - Тенгри-Таг, или "Горы духов" китайцы переделали в Тянь-Шань, - "Небесные горы". Нынешним восходителям на них, - альпинистам и туристам, близки и понятны оба смысла этих названий. И опытный походник, видавший виды на сложнейших перевалах Кавказа и Памира, склонившись в клубе над фолиантами отчетов о прошлых походах по Тянь-Шаню, прошепчет с ужасом и вожделением: "Какой район! Какие горы!.."

<< Назад